Узнав, что молодая американка согласилась стать проводником Юджина в вечность, Роберт не сомневался, что девица ждет лишь сладостного мига, когда останется наедине с унаследованными миллионами. Он ненавидел таких энергичных, агрессивных, уверенных в себе женщин, но уже первая встреча с Бесс поселила в душе Роберта некоторые сомнения. Впрочем, повидавший на своем веку немыслимое разнообразие человеческих типов, он по-прежнему не слишком обольщался насчет ее великодушия. И вот теперь — разговор с глазу на глаз с Элизабет Раффлз.

— Доктор, я хочу узнать только одно.

— Сколько ему осталось? — холодным тоном подсказал Роберт.

— О нет! — Бесс помотала головой, и рыжие кудри расплескали солнце по ее щекам. Роберт невольно залюбовался ею. — Есть ли возможность отодвинуть это?

Он помолчал, пытаясь тотчас найти причину подобного вопроса, она наверняка должна быть, и искать ее надо на том поле, на котором протекает вся сознательная, да и бессознательная жизнь Элизабет Раффлз. И Роберт спросил:

— Чтобы вы успели спокойно совершить заезд осенью?

Ожидая ответа, он снисходительно прищурился, не сомневаясь, что попал в самую точку.

— Нет, не только этот, а много, много заездов. И весной, и летом, и следующей осенью, доктор. — Бесс улыбнулась. — Я хочу на финише видеть Юджина Макфайра среди болельщиков. Всегда. Чтобы он улыбался мне и радовался за меня. А я буду побеждать — ради него.

У Роберта внезапно перехватило дыхание. Такого он не ожидал.

— Но…

— Почему? — Она прекрасно поняла, о чем хочет спросить ее собеседник. — Вы имеете в виду, что наш брак предполагал совершенно другое? Я так хочу. — Она помолчала. — Мне всегда не хватало отца, потом матери. А догадалась я об этом только теперь, оказавшись рядом с Юджином. Вы понимаете?

— Вынужден попытаться.

— Но вы не хотите верить, не позволяете себе верить. — Бесс пожала плечами. — Впрочем, мне это неважно. Я хочу от вас только одного — узнать правду.

Роберт молчал, размышляя и все еще сомневаясь в искренности того, что слышит от молоденькой американки. Ее слова никак не укладывались в привычную схему, которую он выстроил в собственной голове и с которой ему невероятно трудно расстаться. Слишком трудно.

Ну не мог же он на самом деле согласиться, что сидящая перед ним красавица готова обходиться без секса, она, молодая, здоровая, страстная! Наверняка у нее будут любовники, да и сейчас есть — разве может нормальный мужчина не заметить такую грудь, не пожелать оказаться между стройных тренированных бедер, пожертвовать удовольствием впиться губами в нежную плоть живота и…

Роберт заёрзал в кресле, потом сурово свел брови. Дайана слишком долго гуляет по Африке, но ничего, скоро он даст себе волю — его подруга на днях вернется с морских купаний, на которые он отправил ее, вняв упорным мольбам. Роберт хотел навестить любовницу на Французской Ривьере, но дела не отпустили.

Он растянул губы в улыбке. Его подруга тоже молода и хороша собой, но такого огня, как в женщине, сидящей перед ним, в ней нет и в помине. Почему так случается? Юджину, которому это совершенно не нужно, достается настоящее сокровище?

Роберт вздохнул, пристально посмотрел на лицо Бесс, заметил несколько нежных веснушек-золотинок на носу, они показались ему необычайно трогательными, и он улыбнулся — уже совершенно искренне.

— Продлить жизнь Юджина возможно, но нужна операция. На нее он не согласен.

— Но после операции, с искусственными суставами, он сможет жить долго?

— Скорее всего. Как ни странно, это будет зависеть уже от его желания.

— Да, я понимаю. «Вам будет дано по вашей вере», — процитировала Бесс.

— Именно так, — подтвердил Роберт.

— Спасибо. Я все поняла.

Бесс поднялась, и Роберт не смог удержаться — окинул ее взглядом всю, с головы до ног. А потом услышал собственный голос, который произнес слова, слетевшие с губ сами собой:

— Если вы хотите, Бесс, я могу проконсультировать вас, осмотреть…

Она резко обернулась и впилась взглядом в его ухоженное лицо, на котором появилось похотливое выражение.

— Благодарю вас. Ваши услуги не потребуются, — холодно бросила она и вышла из кабинета.

Роберт вытянул ноги под столом и усмехнулся. Нельзя дважды войти в одну и ту же реку, уверяют философы. Что ж, может быть, они и правы, поскольку со своей нынешней любовницей, подставляющей сейчас свое тело солнцу во Франции, он сошелся, сделав ей то же самое завуалированное предложение, что и сейчас Бесс. Но его любовница, кстати, тоже жена его старинного пациента, ответила иначе:

— О, доктор, вы так любезны. Когда я могу воспользоваться вашими услугами?

— Немедленно, — сказал Роберт и запер дверь на ключ.

Кушетка в кабинете была весьма удобной, женщина — молодой и изголодавшейся — муж слишком давно болел, желание истомило ее. Роберт умело делал свое дело, за что был вознагражден — с тех пор в чеках, которые он получал за услуги, цифры стали расти…

Кушетка отошла в прошлое, любовники устраивались в более приятных местах — в загородных гостиницах, милых и уютных, с хорошей кухней…

Ну что ж, эта жена не хочет. Но Роберт узрел выгоду для себя и в этой ситуации: отныне, Юджин Макфайр, подумал он, у тебя новое увлекательное занятие — ты станешь платить по счетам Бесс и по моим. Если она постарается продержать тебя на этом свете подольше, мне же лучше.

Он громко расхохотался.

— Сука! Какая сука, — прошипел Пол Синди и отшвырнул газету.

Но тут же снова схватил ее, стиснул, принялся рвать, мять и засовывать обрывки в рот, чтобы заглушить стон ярости, который разрывал его тело на части.

Он повалился на пол со звериным рычанием, выплевывая намокший от слюны бумажный ком, который обрел привкус желчи.

— Ты попляшешь у меня, — пригрозил он и повалился на ковер совершенно без сил.

Пол уставился в потолок, но видел не белые квадраты, а белое тело Бесс Раффлз, которое еще совсем недавно накрывало его тело. Сперва нежное и мягкое, а потом настойчивое, оно вздымалось над ним, оно летало, оно, наколотое на его тугую плоть, выписывало пируэты… О, она была как гоночный болид, его Бесс Раффлз.

Пол закрыл глаза. Напрягшаяся плоть требовала тела Бесс, хорошо знакомого — он помнил все родинки, каждую голубую жилку под кожей, откуда и куда она бежала, наполняя тело Бесс жизнью, которая нужна ему, Полу Сидни, для наслаждения, для ощущения себя живым мужчиной. На груди Бесс эти жилки становились ярче, когда он впивался губами в ее соски, затвердевшие и зовущие, когда он покусывал их… Она стонала точно так же, как он сейчас, но не от ярости, а от страсти… Неужели, неужели никогда больше ему не дано будет испытать подобное с ней?

Вчера Пол занимался сексом с двумя девицами, замучил их и себя, пытаясь вытеснить из сознания желанный образ Бесс. Это удалось лишь на несколько секунд, когда он изливал все накопившееся в нем семя в безымянные тела-сосуды. Какая разница — как звали ту и другую? О, сегодня он снова найдет способ удовлетворить свою похоть. Но после того как займется кое-чем еще.

Приступ ярости понемногу оставлял его, Пол дышал ровнее, мысли потекли медленнее, и в их плавном потоке вырисовывалась одна, самая яркая мысль.

Что для Бесс Раффлз важнее всего на свете? Ответ один, и он бесспорный: гонки. Ну что ж, на этом и следует сосредоточиться. Не-ет, я не оставлю ее в покое, она разрушила мою жизнь, и я разрушу ее жизнь тоже! Уж я постараюсь.

Пол вскочил, словно туго накачанный мяч, схватил новую пачку сигарет. Зажигалка отказывалась поделиться пламенем, дрожащая рука насильно заставляла ее, принуждала. Но кому нравится принуждение? Пол швырнул зажигалку в угол.

Ладно, обойдусь и без сигарет. Сейчас сяду за компьютер и составлю одну программу…

А Бесс в это время подъезжала к дому Юджина, с нетерпением ожидая встречи с ним. Ответ Роберта на занимавший ее вопрос вдохновил Бесс, вселил в нее надежду, но она понимала — нельзя обрушить на голову Юджина все, что ей хотелось бы. Его надо подвести к мысли, что стоит рискнуть и сделать операцию, вживить суставы, которые съела болезнь, и тем самым попробовать задержать процесс умирания. А для этого надо увлечь Юджина идеей — он должен стать не просто свидетелем ее побед, а вдохновителем.