— Да, вы англичанка, не так ли? Где в Англии вы родились? — спросил Дэннис.

— Я не… знаю.

— Вы сирота? — Дэннис Томпсон был сбит с толку таким ответом.

— Нет. — Амелия покраснела до корней волос. — Я осужденная.

— Это я знаю, мисс Джонс, но вас же не с самого рождения держали в тюрьме. — Он не мог представить себе, что девушка была в тюрьме так долго, что забыла, откуда родом. Доктор также отметил про себя, что ее речь весьма изысканна, словно она получила хорошее образование.

— Нет, мне сказали, что я провела пять лет в заключении на Ван-Демьенз-Лэнд, прежде чем меня отправили на этот остров, но… я не помню.

— Почему же?

— Я потеряла память.

— Когда это случилось?

— Когда меня спасли с корабля вместе с мисс Дивайн, которая живет по соседству. Меня поднимал на скалу… смотритель маяка, и я ударилась головой. Когда же пришла в себя, я ничего не смогла вспомнить. Не помню, кто я и откуда. Мисс Дивайн узнала меня.

— Могу я осмотреть вашу голову? — спросил Дэннис.

— Я не могу заплатить за ваши услуги, мистер Томпсон, — ответила Амелия, снова покраснев.

— Я и не требую этого, мисс Джонс. — Он осмотрел голову девушки и почувствовал в том месте, которое она указала, небольшое уплотнение, оставшееся от удара. — Теперь все, кажется, в порядке. У вас бывают головные боли? — Дэннис заглянул Амелии в глаза, чтобы посмотреть, не расширены ли ее зрачки.

— Только когда я пытаюсь что-нибудь вспомнить.

Доктор был явно озадачен.

— Ко мне когда-нибудь вернется память, мистер Томпсон? — спросила Амелия.

— Трудно сказать, мисс Джонс. За время своей медицинской практики я редко сталкивался со случаями амнезии, но знаю, что каждый такой случай по-своему уникален. К некоторым быстро возвращается память, к другим — не скоро. Однажды у меня был пациент, который ударился головой, упав с невысокой лестницы. Он потерял память на довольно долгий срок. Он не мог вспомнить ни жену, ни детей, вообще ничего. Но так случилось, что он снова ударился головой о дверцу буфета, и память чудесным образом вернулась к нему. Однако я категорически не рекомендую биться головой о какие-либо предметы в качестве терапии.

Амелия печально улыбнулась.

— Вы вспомнили хоть что-то?

— Вообще-то нет. Иногда случаются какие-то проблески. Когда я была на Кейп-дю-Куэди, я внезапно обнаружила, что могу разговаривать по-французски и понимать итальянский.

— Это хороший знак. Но, вероятно, вам придется запастись терпением.

— Это очень трудно. Если бы я знала, что ко мне вернется память, я смогла бы потерпеть. А неопределенность просто убивает.

— К сожалению, я не могу вас обнадежить. Здесь о лекарстве от амнезии ничего не известно, но я мог бы написать своим коллегам в Америку. Возможно, там уже нашли способ лечения этой болезни, о котором я не знаю.

У Амелии затеплилась надежда.

— Я была бы вам весьма признательна, мистер Томпсон.

— А пока постарайтесь меньше волноваться. Это не доказано, но я полагаю, что при спокойном образе жизни больше надежды на то, что память начнет постепенно возвращаться к вам.

Сара ждала возвращения доктора Томпсона у его экипажа. Она была уверена, что Амелия Дивайн рассказала ему о потере памяти и спросила его мнение о том, вернется ли к ней память снова. От этого зависело будущее Сары.

— Здравствуйте, Амелия, — улыбнулся Дэннис.

— Доброе утро, доктор Томпсон. Как самочувствие Майло?

Выглядеть спокойной ей удавалось с трудом.

— Майло уже почти окончательно поправился, он рад снова видеть своих сестер. — Дэннису показалось, что девушка нервничает, но он решил, что у нее вообще чувствительная психика.

— Тетя Эдна говорит, что Майло очень любит женщину, что присматривает за ним.

— Да, похоже, что так и есть, — согласился Дэннис, поставив свой докторский саквояж на сиденье экипажа.

— Наверное, у нее самой есть дети? — спросила Сара, тщательно стараясь сохранять спокойствие.

— На вид девушке примерно девятнадцать или двадцать лет. Если учесть, что последние пять из них она провела в женской тюрьме, то вряд ли. Материнский инстинкт естественным образом проявляется у большинства женщин, этим, возможно, и объясняется, почему она так хорошо ладит с детьми Финнли. Однажды вы сами в этом убедитесь, когда у вас будут свои дети. — Дэннис улыбнулся Саре и сел в экипаж.

Сара не могла его отпустить. Ей нужно было узнать больше.

— Понятно, что вы не можете обсуждать своих пациентов, но, как вы знаете, мы с мисс Джонс оказались единственными выжившими после кораблекрушения, так что между нами особая связь.

— Да, верно. — Дэннису было любопытно, как повернулся их разговор. Очевидно, что Амелию что-то беспокоит, и он хотел по возможности развеять ее страхи.

— К ней снова вернется память? — напрямую спросила Сара.

— Мисс Джонс задала мне такой же вопрос. Она не моя пациентка, поэтому я не нарушу кодекса врача, если скажу вам то же, что и ей. Но не могу предсказать, вернется ли к ней память. Это может произойти скоро, внезапно или же вообще никогда. Не знаю, верующий ли вы человек, Амелия, но все в руках Божьих. А сейчас мне нужно отправляться к своему следующему пациенту. Всего доброго.

— Действительно, в Божьих руках, — пробормотала Сара. — А мое будущее в ее руках, и мне это совсем не нравится.

Целый день Сара набиралась храбрости отправиться в Фейт-Коттедж. Она прокручивала в уме, что скажет Амелии Дивайн. Конечно, она ни за что не сможет предложить Дивайн стать подругами, но ей хотелось бы найти с Амелией общий язык, чтобы следить за ней.

Вечером Сара решила, что настало подходящее время. Дополнительной храбрости придали ей два бокала хереса, что она выпила после ужина. Она собиралась предложить Амелии, что поскольку они будут жить рядом, им стоит забыть о прошлом и начать все с нуля. Хотя вопрос о прощении вне обсуждения, все же им, как взрослым людям, стоит примириться и жить как добрые соседи. «Я смогу заговорить с ней, когда увижу ее в саду. Просто спрошу, помнит ли она что-нибудь».

Сара улизнула из дома незаметно для Эшби и направилась к Фейт-Коттедж. Через решетчатую дверь она видела свет на кухне и уже собралась постучать, как вдруг заметила Габриеля, он подошел к Амелии, заключил ее в свои объятия и страстно поцеловал.

Сара несколько мгновений смотрела на них, а потом бросилась бежать. Она разозлилась. Как все несправедливо! У Амелии с Габриелем любовь, а она не может обрести счастье с Лэнсом. Он даже не поцеловал ее ни разу. Эван Финнли должен узнать, что происходит, решила Сара. Но нельзя допускать, чтобы Финнли отправил Амелию обратно в тюрьму. Что же делать?

Эдна перестанет уважать Габриеля, когда узнает, что он завел роман с преступницей, решила Сара, внезапно поняв, как действовать дальше. Сара зашла в дом и в гостиной нашла Эдну. Чарльтона в это время не было дома, он отправился навестить друга, которому нездоровилось.

Эдна посмотрела на Сару, заметила, как бледна ее подопечная, и заволновалась.

— Что случилось, Амелия? Ты выглядишь так, словно увидела привидение.

— Я увидела что-то похуже, тетя. Я только что видела, как ваш друг, мистер Доннели, целовал мисс Джонс.

— Что? Наверняка ты ошиблась, милая.

— Нет, тетя. Я не ошиблась.

— Где ты это видела?

— Я пошла в Фейт-Коттедж. Я решила, что даже если и не смогу простить мисс Джонс за то, что она совершила, то просто постараюсь поладить с ней ради вас с дядей Чарльтоном. Вы очень добры ко мне, и я не хочу осложнять вам жизнь. — Сара заметила, что Эдну тронули ее слова. — Я только собралась постучать, как увидела мистера Доннели на кухне.

— Наверное, он пришел проведать детей, Амелия.

— Я так и подумала, но… через секунду он обнял мисс Джонс и страстно поцеловал ее.

— Господь всемогущий. — Эдна побледнела. — Но это он сделал хотя бы не при детях?

— Я не видела их, предполагаю, что дети были у себя в комнатах.