— Когда все случилось, меня рядом не было. А Гэби никого не видела, — ответил Фрэнки. Еве показалось, что он избегает смотреть ей в глаза: в его обычно прямом и открытом взгляде сейчас было что-то странное и дикое.

— Джордан думает, что знает, чьих это рук дело. Кто-то, кто не хочет, чтобы здесь, в Эдеме, дела пошли на лад, — тихо ответил Фрэнки. — Рабочих запугали, сюда никто не приезжает. Джордану пришлось поехать в Бабинду, чтобы нанять людей. Ходят слухи, что канаков, что хотели тут поработать, сильно избили. А европейцам, как братьям Сирс, велели держаться подальше отсюда.

— А где Джордан? — спросила Ева, изумленно слушая Фрэнки. Она не подозревала, что Джордан столкнулся с такими неприятностями. Впрочем, за последние дни у нее не было возможности поговорить с ним.

— Верно, пошел поговорить с О'Коннором.

Тин Ян закончила накладывать мазь. Ева собрала оставшиеся бинты.

— Налить вам еще чаю, Фрэнк? Или, может быть, вашей жене?

— Нет, Ева, благодарю вас. Пойду посмотрю, как там мои устроились. — Фрэнк медленно поднялся и направился в спальню.

Ева проводила его испуганным взглядом — хотя пожар был, разумеется, ужасным испытанием, с Фрэнки явно происходило что-то очень нехорошее.

Ева и Тин Ян вернулись в навес. Через открытое окно до слуха Евы доносился разговор Джордана с Райаном О'Коннором.

— Я обещал Гэби, что не буду предпринимать никаких действий в ответ, — говорил Джордан, — но, ей-богу, если я только лично столкнусь с Максимилианом Кортлендом...

«Быть этого не может!» — прошептала Ева. Сердце ее тяжело забилось, и от ужаса ей показалось, будто ей не хватает воздуха.

— Может, мне покараулить дом ночью? — спросил Райан.

— Не думаю, что в этом есть необходимость. Но все же нам стоит быть настороже. Я сегодня лягу на веранде, в гамаке.

— А я прилягу с другой стороны дома, — ответил Райан.

— Вряд ли Макс пришлет сюда кого-нибудь. Хотя... я точно так же не мог предположить, что он дойдет до такого! Господи, поджечь дом, где живут дети! Он же мог спалить их заживо, всю семью. О дьявол, неужели он думает, что...

Ева похолодела от ужаса. Если бы только Джордан узнал, что и она принадлежит к семье Кортленд!

Услышав, что Джордан вернулся в дом, Ева вышла наружу поговорить с О'Коннором. Райан курил, сидя на веранде. Нахмурившись, он пристально смотрел на дорогу.

— Вы кого-то ждете? — осведомилась она самым беспечным тоном. Сердце ее сильно билось. Не желая показать Райану своего волнения, она прислонилась к столбу и слегка отвернула лицо в сторону.

— Джордан говорит, что караулить не стоит. Но все же после того, что случилось с Фрэнки...

— Я просто не могу представить себе, чтобы кто-то мог пасть так низко! Действовать так... подло! — воскликнула девушка. Ева сама еще не могла поверить, что ее отец мог сделать подобное.

— Точно. Да, Ева, много на свете нехороших людей! А Джордана я знаю совсем недолго, но он вроде честный малый. И он-то уж точно не заслужил, чтобы тут такое творилось.

Еве пришлось с ним согласиться.

— Фрэнки говорит, что Джордан кого-то подозревает. Не знаете, он не думает обратиться в полицию?

— Джордан? Да, он говорил мне, что Фрэнки ходил к констеблю, после того как ему стали угрожать... Это началось с того самого дня, как он начал работать здесь. Но у тех громил, что явились к нему домой, были закрыты лица, и он все равно не смог бы никого опознать.

— Так что же, значит, никто не знает, кто угрожал и кто поджег дом? — спросила Ева. В глубине души она еще надеялась, что, возможно, отец не имеет отношения к поджогу. Надежда была призрачная, но она не хотела верить, что ее отец способен на такое подлое преступление.

— К Джордану приходил человек. Его зовут Максимилиан Кортленд.

— Он приходил сюда, в Эдем?

— Видимо, да. Этот Макс, судя по всему, большая шишка здесь, в Джеральдтоне. Он заявил, что собирается выкинуть Джордана отсюда. По правде говоря, это из-за него у Джордана столько бед — он не может ни нанять рабочих, ни купить семян. Знаете, в Джеральдтоне с Джорданом никто и говорить не захотел о продаже семян... и всего остального...

Ева почувствовала, как от волнения у нее пересохло горло.

— А почему этот... Макс Кортленд хочет выжить Джордана? Откуда такая злоба? Джордан уехал отсюда, когда ему было всего шестнадцать или около того. Он сам мне говорил.

— Насколько я знаю, Макс и отец Джордана серьезно враждовали.

— Но какое отношение это имеет к Джордану? Не могу представить себе, чтобы Макс перенес свою злобу с отца на сына! Это просто... жестоко!

— Поверить во все это трудно, но нельзя не видеть того, что происходит. Избиения канаков, пожар в доме Фрэнки — разве это не жестоко? Фрэнки приехал в Джеральдтон всего неделю назад, ни с кем поссориться не успел. Да и не тот он человек, чтобы с кем-то враждовать, как вы думаете?

— Не тот, — согласилась Ева. В глубине души она понимала, что ее отец способен на самые ужасные поступки, хотя и не желала до конца признаваться себе в этом. Но зачем он сделал это? Как он мог решиться на такое преступление? Ева решила, что должна немедленно поговорить с матерью.

Джордан стоял на веранде и угрюмо смотрел на дорогу. С каждой минутой лицо его становилось все мрачнее. Рядом с ним был Райан О'Коннор.

— Никто не приехал, видимо, Макс все же добрался до моих работников... Мы здесь совершенно одни, и я не уверен теперь, что смогу исполнить то, что пообещал Гэби, — мрачно сказал Джордан.

— Быть может, они не нашли дороги, — предположил О'Коннор. — Я сам заплутал в первый раз, а они уж точно потеряют дорогу. А на то, что кто-нибудь из местных подскажет, надежды немного.

— Скорее, местные запутают их еще хуже. — Джордан посмотрел на поднимавшееся солнце. Несмотря на ранний час, было невыносимо душно и жарко. В горячем воздухе, наполненном испарениями, не чувствовалось ни малейшего движения. Эта невыносимо жаркая и влажная неделя перед началом зимних дождей не без основания называлась у местных жителей «сезоном самоубийц». «А работа в поле, — с досадой подумал Джордан, — должна была начаться уже час назад».

— Ждать больше нельзя, — сказал он наконец. — Нужно идти. Я, пожалуй, пойду и предупрежу Фрэнки, чтобы он выслал людей в поле — если они все же приедут.

— Я позову Зангов. А что делать с Тин Ян? Пусть идет с нами? Знаю, ты хотел, чтобы она сидела дома и готовила. Она даже вытащила всю свою посуду, свои китайские горшки...

Джордан помнил, как обрадовалась Тин Ян, когда он предложил ей готовить, но тут же понял, что пока он не найдет рабочих, китаянке придется потрудиться в поле.

— Пока пойдет в поле с нами. А как только прибудут рабочие, пусть возвращается домой и готовит, — сказал он и вспомнил о Еве: она помогает Фрэнки и, кажется, старается изо всех сил. Что же, пусть так и будет.

— А что делать с Нибо? — спросил Райан. — Что-то сегодня он совсем плоховато выглядит.

Джордан уже заметил, как тяжело приходилось Нибо в последние дни. Ему стало немного совестно — будь на плантации достаточно рабочих рук, старику, разумеется, не пришлось бы работать наравне с остальными. Несчастья множились, все шло не так, как было задумано.

— Я скажу ему, чтобы сегодня он остался дома. Ему нужно отдохнуть.

Как ни беспокоили Джордана мысли о нехватке сил, он все же заметил, что за завтраком Ева была чем-то озабочена. Джордан подумал, что после происшествия с Фрэнком девушка, должно быть, не чувствует себя в безопасности.

— Что-то не так, Ева? — спросил он после завтрака.

— Нет, все в порядке. Почему вы спрашиваете?

Вопрос этот, казалось, еще больше расстроил ее.

— Вы все время молчали за завтраком. Я подумал, что, быть может, вы боитесь за себя? Рано или поздно люди в городе узнают, что вы работаете у меня.