2.Ибн-Даста определяет здесь, а также в некоторых других местах, положение земель описанных им народов по меньшей или большей их отдаленности от страны Печенегов. Так и здесь определено расстояние земли Хозар от земли Печенегов в десять дней пути, (считая по 35 верст, получим всего 350 верст) (

Ср. Fraehn, Ibn Foszlan, стр. 155, примеч

). Страна, лежащая между этими обеими землями, представлена как непроходимый лес и болотистое место. Ниже (гл. IV, § 1 стр. 25) сказано, что между землями Печенегов и болгарского племени Эсегель (вероятно, Секли или Секлеры) лежит одна из населенных Мадьярами областей. В другом месте (гл. V, § 1, стр. 28) значится, что расстояние между землями Печенегов и Славян простирается на десять дней пути, что составляешь около 350 верст. Также говорит он (гл. I, § .5, стр. 18), что ежегодно войска Хозар отправлялись в поход против Печенегов и что на них и Буртасы предпринимали набеги (гл. II, § 3, стр. 20). Чтобы верно понять эти сведения Ибн-Даста, нужно сказать несколько слов о местожительстве Печенегов, и в особенности привести наиболее важные сведения Арабов о них.

Из европейских писателей император Константин Багрянородный первый упоминаешь о Печенегах и сообщает сведения о приходе их в Европу и водворении их здесь. Печенеги, говорит он (

De administr. гл. 37, стр. 164 и след. ed. Bon

), жили первоначально между реками Атель и Геех (то есть, Волгою и Яиком = Уралом), в соседстве с Хозарами и Узами (Гузы, Команы, Половцы). Позже последние два народа вытеснили их из этих жилищ, и тогда Печенеги двинулись дальше на запад, вытеснили Венгров из тогдашнего их местопребывания и сами поселились в местности между Дунаем и Доном. Только немногие Печенеги, по этому известно, остались в своих старых жилищах между Узами, от которых они отличались своим своеобразным костюмом. На время, когда совершался этот переход Печенегов в Европу, Константин указывает в двух местах, а именно в одном месте относит это событие за 50, а в другом за 55 лет до того, когда он писал свое сочинение. Так как он писал в 948 г., то, стало быть, это событие случилось около 894 или 899 года. В противоречии с этой датой находится известие Кедрина (См. Stritter, Mem. popul. III, стр. 568.), что Хозаре около 834 года построили себе на Дону крепость Саркел для того, чтобы она служила им оплотом против Печенегов; между тем как последние, по словам Константина, переселились в эти места 60-ю годами позже. Но очевидно, что Кедрин черпал свои сведения об основании Саркела у Константина (там же, гл. 42), а Константин решительно ничего не знает о причине построения этой крепости. Поэтому смело можно предполагать, что Кедрин, живя в то время, когда Печенеги уже давно занимали местности по близости Дона и часто воевали с Хозарами, мог сам выдумать эту причину построения Саркела, отнеся позднейшее событие к более ранним временам.

Таким образом, мы видим, что были восточные Печенеги, оставшиеся в первобытных своих жилищах, и западные, переселившиеся в Европу. Известия арабских писателей относятся то к одним, то к другим. Иногда же Арабы смешивали между собою восточных и западных Печенегов, так что часто одна часть какого-либо известия относится к одним, между тем как другая часть — совершенно к другим Печенегам.

Первый известный нам магометанский писатель, упоминавший о Печенегах, есть Ибн-Хордадбэх, писавший между 240 — 260 (855 — 874) годами. Он причисляет к пограничным народам туркских Тагазгаз, Китайцев, Тибетцев, Гузов и проч., а также и Печенегов. Ибн-Хордадбэх во всяком случае мог иметь в виду только тех Печенегов, которые жили между Уралом и Волгой, так как в его время они еще совсем не переселялись в Европу (

См. Journal Asiat. Serie VI, часть 5, 1865 г. стр. 50 и 268; срав. там же стр. 19. — Это известие Ибн-Хордадбеха находится и в упомянутом (выше стр. 42) извлечении из «Китаб эль-Болдан» Ибн-эль-Факиха, стр. 121

).

Абу-Долеф, который путешествовал около 940 года по Р. X., отправился из Бухары через разные туркские земли и прибыл в страну Печенегов, рассказывает о них, что они имеют длинные бороды и усы, ведут войны между собою, употребляют в пищу одно просо, публично сообщаются со своими женами и никому не платят дани. Пространство их земли считает он в двенадцать дней пути и притом замечает, что Печенеги говорили ему, что страна их простирается до земли Славян (

См. Abu Dolef Misaris ben Mahalhal, de itinere asiatico commentarius, ed. Kurd de Sholozer, Berlin, 1845, стр.8; срав. там же, стр.33 и след., примеч. 12.

). Из сказанного Абу-Долефом видно, что он посетил первобытные жилища Печенегов, живших между Уралом и Волгой, но не тех, которые жили в Европе. Притом из его показаний видно, что на родине осталась не малая их часть, как показывает Константина Багрянородный; что скорее только часть Печенегов переселилась в Европу, между тем как огромная масса их не покидала родины, которая занимала пространство в двенадцать дней пути, то есть, около 420 верст. Что часть Печенегов уже тогда жила в Европе можно видеть из их собственного показания, что их граница достигает земли Славян; притом говорившие могли иметь в виду только страну Печенегов, которые, жили между Дунаем и Доном.

Точное известие о переселении Печенегов в Европу находится у современника Абу-Долефа, Абу-Зайд эль-Балхи (

Рукопись Sprenger в Берлине, 1, а, лист 4,а и след.: (***).Ср. Истахри, стр. 2 и след. и немецкий перевод этого сочинения Мортдманна: Das Buch der Lander etc. Hamburg, 4845, стр.2.

), который говорит, что одно тюркское племя, по имени Печенеги, удалилось из земли Турок и поселилось в стране между Хозарской и Византиской землями, и что до этого времени оно не имело здесь никакого жилища, но переселилось сюда и вновь завоевало эту страну.

Масуди рассказывает (

Там же, II, стр. 58 и след.

) о войнах между Печенегами и Византийцами, которые происходили около 935 г., очевидно, по ту сторону Дуная, и притом ясно говорит, что страна первых находится на запад от земли Хозар. Весьма любопытно описание того, каким образом царь Печенегов произвел атаку в одном большом сражении против Византийцев, и как искусно при этом случай расставил свои войска, что указывает на развитость тактики у Печенегов. Масуди действительно представляет их, как народ самый храбрый и самый воинственный из всех названных им тюркских племен. Из Масуди (Там же, I, стр. 262) мы узнаем также, что Черное море, между прочим, носило и название «моря Печенегов», (***). Это название, конечно, могло произойти только от Печенегов выселившихся в Европу.

Географ эль-Бекри, писавший во второй половине XI столетия, как видно, смешивает Печенегов, живших на Урале с теми, которые жили в Европе. Он представляет Печенегов, как кочевников, страна которых, вполне ровная, без всякого укрепления, занимала пространство в тридцать дней пути и граничила к востоку страною Гузов, к югу страною Хозар, к северу Кипчаком и к западу страною Славян. Такое определение границы этой земли относится отчасти к азиатским, отчасти к европейским Печенегам, так как только страна последних граничила с землею Славян. Далее эль-Бекри говорит, что Печенеги богаты, владеют рабочим скотом, стадами, золотой и серебряной утварью, оружием, богато - украшенными поясами и штандартами. На войне они употребляли трубы. Это может относиться как к восточным, так и к западным Печенегам. Наконец, эль-Бекри сообщает, что магометанские пленники, возвратившиеся из Константинополя, рассказывали, что ученый магометанин, вероятно, прибывший к ним из Византии, около 400 лет Гиджиры (около 1010 по Р. X.) обратил языческих Печенегов в магометанство (

См. Дефремери, Fragm., стр. 8 и след. и стр. 14 и след.

). Это известие относится, кажется, к западным Печенегам, так как только об них могли сообщить магометанские пленники, прибывшие в Константинополь.

Эдриси, писавший около половины XII века, знал только о европейских Печенегах, которых он называет Турками и соседями Византийского государства. Он знал также об одном принадлежащем им городе в их же стране, по имени Банамуни, и говорит, что Печенеги населяют гористые и лесистый местности, что они весьма многочисленны и ведут постоянно войны с Руссами и жителями Византийского государства. Они, прибавляет Эдриси, держатся тех же обычаев и нравов, что и Руссы, и сжигают своих мертвых. Некоторые из них бреются, между тем как другие отращивают себе бороды. Одежда их короткая, и наречие их различается от языка Руссов и Башкирцев (

См. Geogr. d'Edrisi, trad, par Am. Jaubert, ч.II, стр. 407 и 437

.).