О другом путешественнике, посещавшим город Болгар, вероятно, в XIII веке по имени Хасан-Руми, говорит Кади Шихаб-эд-Дин эль-Омари, писавший в первой половины XIV в., в своем сочинении «Месалек-эль-абссар фи мемалек-эль-амссар» (

См. Notices et extraits des manuscrits, ч. ХШ, стр. 277.

).

Известия о Болгарах Ахмеда эт-Туси (Hammer, там же, стр. 34 и след., и 98 и след.) не имеют никакой цены; он даже не знает, где лежит Болгария. Известия его о городах, находящихся в этой стране, по моему мнению, также не имеют для нас никакого значения.

Абульфеда (

Georg. стр. *** и след. и trad. стр. 324 и след.

) говорить о городе Болгаре под статьей «Билар» и полагает, что оба названия означают один и тот же город. Затем он продолжает: Билар находится на самом севере обитаемой земли и лежит в долине, на расстоянии одного дня пути от гор, немного к северо-востоку от Волги. До Сарая, находящегося также на берегу этой реки, 20 дней пути. В городе находятся три купальни, и жители его мусульмане.

Абульфеда говорит потом о холоде, господствующем в Болгаре и до того сильном, что там не могут созревать плоды, и о долгих летних днях.

Шемс-эд-дин Димешки, космограф начала XIV века, упоминает (

В своей «Космографии», изд. Мерена (Mehren), стр. ***.

) о пилигримстве, совершенном многими Болгарами в Мекку через Багдад, где пилигримы запаслись лошадьми и другими необходимыми для путешествия предметами, и замечает притом, что Болгары, когда их спросили, что они за народ, ответили: «Мы народ, родившийся между Тюрками и Славянами». Смысл этого ответа, по всей вероятности, тот, что они принимали себя за народ, смешанный из Тюрок и Славян. Так понял этот ответ и Френ (

Die aelteste Nachrichten uber die Wolga-Bulgaren ect., стр. 550.

).

Из Ибн-эль-Варди, впрочем, не рассказывающего о Болгаре ничего нового, мы узнаем, что этот город пользовался большой славой на востоке; Ибн-эль-Варди, говорит, что описание его превышает всякую вероятность (Ср. выше, стр. 86, примеч. b.).

Хаджи Халфа, придерживающегося ложного мнения, что язык и нравы Болгар сходны с языком и обычаями Руссов, рассказывает о богословском споре относительно Болгар между двумя мусульманскими учеными в Ховарезме. Болгары обратились к ним с вопросом, обязательна ли для них вечерняя молитва летом, тогда как у них нет ночи. Из этого обстоятельства, равно как и из многих других, мы видим, до какой степени ислам вкоренился в земле Болгар в позднейшие века (Известный путешественник XIII века Руйсбрук также говорит о Болгарах: etilli Bulgari sunt pessimi Saraceni, fortius tenentes legem Mahometiquam aliqui alii; см. Recueil de Voyages, t. IV, стр. 267.). Из другого обстоятельства мы узнаем, что в Болгарии распространялся не только ислам, но и науки, известные мусульманам. Дело в том, что мы находим известия об одном ученом уроженце этого края, по имени Бурхан-эд-Дин Ибрахим Ибн-Юсуф Болгари. Он сочинил комментарий к прославившейся между мусульманами книге «Адаб», сочинения Самарканди, и еще комментарий к книге Иссери о риторики и, наконец, сочинение «о простых лекарствах». Это сочинение его, кажется, было довольно известно мусульманам (

См. Хаджи Халфа, Lexic. bibliogr., I, стр. 210; IV, стр. 442 и след. № 9,106 и VI, стр. 34, № 12, 624.

).

Известия магометанских писателей о Болгарах мы передали здесь вкратце, не обращая, конечно, внимания на тех авторов, которые ограничиваются лишь повторением того, что было сказано их предшественниками. Тем не менее, лица, желающие исследовать историю Болгар, найдут в предложенных извлечениях необходимый для этого матёриал, который представляют нам восточные писатели, и по справедливости оценить известия Ибн-Даста.

О торговле Болгар с разными народами и о предметах их торговля мы поговорим подробно ниже в примечания 98.

30 . Это согласуется с теми писателями, по известиям которых Буртасы живут между Хозарами и Болгарами.

31 . Если здесь сказано при «береге», а не при «берегах», то я не полагаю, чтоб Ибн-Даста хотел этим сказать, что Болгары жили на одном только береге, ибо это противоречило бы многим вышеприведенным известиям, также и действительности. Поэтому я считаю это выражение Ибн-Даста неточным. — В соответствующем месте эль-Бекри действительно значится: (***), т.е. - «Их (Болгар), жилища находятся по обоим берегам Волги».

32 . Очевидно, что Ибн-Даста хочет сказать не то, что Хозары жили по одной стороне, а Славяне по другой стороне реки, но то именно, что Волга разделяется между Хозарами и Славянами, то есть, как те, так и другие живут на берегах этой реки. И в самом деле, ниже, в § 3, стр. 23, Ибн-Даста говорит о Руссах, которые имели свое местопребывание по обоим берегам Волги, и которых он считал, следовательно, за Славян — Соответствующее место эль-Бекри гласит: (***), Derfemery переводить: lis (т. е. Болгаре) separent les Borthas des Slaves. Текст и перевод неверны; ибо вместо (***) следует читать (***), что нужно относить к Волге, как видно из Ибнъ-Даста.

33 . У эль-Бекри (***) — это тот самый царь, у которого был Ибн-Фодлан, и имя которого мы встречаем в его известиях под названием. Алмус, вместо Алмуш. Произношение этого имени не вполне известно, так как Ибн-Фодлан пишет только буквы «Алмс», а Ибн-Даста — буквы «Алмш», и к тому же первая буква может читаться как е, или как о, или как у.Вероятно, это имя произносится Алмус или Алмос с ударением на а.Как известно, отец Арпада, основателя первой мадьярской династии, выведшие Мадьяр из их первоначального жилища, по известиям самого древнего мадьярского историка-анонима (Anonymus Notarius Вelae), назывался Алмос. Напротив того император Константин Багрянородный пишет имя его: (***) (de Administr., гл. 38). Начальное sпроизошло здесь от члена Az предшествующего самому имени (См. Fessler, Geschichte von Ungarn, ed. Klein, стр. 49, прим. З.). Не подлежит сомнению, что имя нашего болгарского царя тождественно с именем мадьярского предводителя, и мы, прежде всего, можем заключить, что имя первого произносилось Алмус или Алмос, но никак не Алмас, Улмас или Улмос. Тождественность обоих этих имен весьма замечательна в этнографическом отношении, потому что указывает на сродство языков Мадьяр и Болгар. Ближайшее исследование этого предмета я принужден оставить знатокам финских и тюркских языков; причем полагаю, что в рассмотрении этого вопроса, прежде всего, следовало бы разъяснить то обстоятельство, которому из двух элементов мадьярского языка, Финскому или тюркскому, принадлежит мадьярское имя Алмос.

§2

34 . Это известие Ибн-Даста, очевидно, должно принимать не в географическом, а этнографическом смысле, то есть, Ибн-Даста хочет этим сказать, что три упомянутые им здесь племени были сродни между собою, а не то чтобы они были соседями друг другу. Доказательством этому может служить то обстоятельство, что, по всей вероятности, считаемое здесь за Болгар племя Эсегел (произношение этого имени не определено с точностью), жило в Седмиградии или где-нибудь вблизи Дуная. Ибн-Даста говорит в следующей главе, где идет речь о Мадьярах, что один из округов, населенных этим народом, лежит между землями Печенегов и болгарских Эсегел; но так как известия Ибн-Даста о Мадьярах, равно как и другое его показание о местопребывании их, относятся к тому времени, когда они жили к югу от Печенегов, вероятно, между Дунаем и Днестром (

Ср. ниже гл. IV, § 1, примечание 52.

), то следовательно племя Эсегел жило далее, южнее к Дону и довольно далеко от волжских Болгар. Если мы примем вышеупомянутое показание Ибн-Даста этнографически, то должны принять и то, что название «Болгары« в обширном смысле было общим для различных между собою сродных племен, а в тесном смысле название Болгар принадлежало одному племени приволжскому. К тому же результату пришел и Цейс (

См. его Die Deutschen und die Nachbarstamme, стр. 715.

) на основании византийских писателей, ибо он утверждает, что «Bolgari» не следует считать за отдельное имя, но за общее название различных племен Гуннов. Исследуем же, кто именно были эти сродные с Болгарами племена.