Андрей Дельцов (dELIS). С официального сайта «СГ»
ВПЕЧАТЛЕНИЯ С КОНЦЕРТА (КРАСНОЯРСК, 8 ДЕКАБРЯ.1998 Г.)
Зал был полный, правда, не аншлаг. Публика разная. В основном конечно молодежь, вернее, подростки 15-17 лет. Но были и солидные дамы и господа в возрасте, даже не ожидал. Работал Юра не прерываясь 1,5 часа. Только одну песню спел, сразу объявляет вторую — и погнал. Голос, видно, слабоватый или, может, устал — после каждой песни пил водичку и таблетки, видимо. Надо было сделать перерывчик, с народом пообщаться, на записки ответить.
Что понравилось: зал арендовал хороший, репертуар подобрал классный, вот только я бы немного переставил. Где-то до половины концерта народ заводился все больше и больше, а потом — наоборот. Такие хиты как «30 лет», «Туман» и пр. хорошо было бы поставить под конец. Последняя песня была, традиционно, — «Пора домой». Потом быстренько свернулся и убежал, сколько народ не свистел, больше так и не вышел.
Теперь что не понравилось. Во-первых, звук был отвратный, аппаратура хреновая. Ну, про то, что съемки запрещены, говорить не нужно, хотя при входе никого не шмонали. Мы камеру взяли, так нам после записи первого куплета обещали ее сломать. Что хуже, так это то, что запрещали дарить цветы и брать автографы. Сначала вроде несли между песнями, но потом и это запретили. Представь, девчушки (да и мужики тоже) уходили с концерта с кислыми рожами, выбрасывая неподаренные гвоздики...
Анатолий ДОРОГИН. С официального сайта «СГ»
«СЕКТОР ГАЗА», КАК ФЕНОМЕН ПОСТСОВЕТСКОЙ КУЛЬТУРЫ.
Юра Хой, на мой взгляд, интересен тем, что песни его — своеобразный ответ на антихристианскую дегенеративную пропаганду, что непрекращающимся потоком идёт сегодня в России. Я обратил внимание на весьма занятный феномен. «Сектор Газа» крайне непопулярен у российской интеллигенции. И, я думаю, дело здесь не в том, что песни «Сектора» — вульгарны и с матом. Гр. Климов, ссылаясь на американского психиатра д-ра Кинси, (у меня к Климову сложное отношение, но наблюдения его безусловно интересны), пишет, что процент дегенератов (попросту, больных людей — психически и сексуально) именно в среде интеллигенции необычайно высок.
Сегодня нам объясняют, что гомосексуальность — нормальная вещь. Солидные учёные дяди с бородками и при очёчках твердят: гомосексуалисты — такие лее люди, как и все прочие. Историки и литераторы рассказывают, какой огромный вклад внесли геи в мировую культуру и сколько хорошего они сделали. Придумали даже термин «гомофобия». (А как назвать тех, кто не любит скотоложников? Лингвистическая задачка. Не-крофилов?)
Музыкальный телеэкран потчует мужичками в тугих трусиках, в обтягивающих маечках, девственно разорванных в паре мест. (Для непосвящённых сообщу: прозрачная майка без рукавов, демонстративно порванная — педерастический символ. Если вас не возбуждает, то просто имейте в виду.) Юра Хой отвечает на это на всё: «Эй, мужик, постой, в попец давай!» (Песня «Голубой»). Здесь взгляд человека, который всех внимательно выслушал и таки остался при своём мнении. История голубого, который «мерял женские трусы», а после попал на зону, где «у параши спал», не располагает на рассуждения о вкладе гомосексуалистов в мировую культуру.
Следующий момент — онанизм. Нам твердят, что заниматься им полезно для здоровья. (Кстати, Климов как раз и пишет, что дегенераты, в большинстве своём, активные существа. Им не сидится на месте. Они стремятся учить людей нормальных, переделывать их под себя.) У Юры есть и на это ответ (Песни «Мастурбация» и «Хуторская» («Достаём свои червоны письки...»).
Людей в России уговаривают активно и без разбору заниматься сексом. Объясняют, что не быть сексуальным монстром — просто-таки неприлично (и это в эпоху СПИДа!). Газеты печатают истории о похождениях донжуанов и казанов (в то время, как психиатры говорят, что донжуанство, как правило связано с подавленной гомосексуальностью или же с подавленным эдиповым комплексом — половым влечением к собственной матери). Эстрадные «звёзды» охотно подпевают всем этим веяниям. Герои песен заводят одноразовые романы с незнакомками (или лее с незнакомцами), которых даже не знают по имени. А после, зажмурившись, вспоминают очередную «шальную ночь». Чем кончаются подобные «шальные ночи», хорошо знают гинекологи. И «Сектор Газа» тоже. Герои у Юры, потрахавшись, как правило, заболевают каким-нибудь сифилисом, девки идут делать аборт («Новогодняя песня»). А сам секс изобилует такими деталями, что теряет вид чистоты и возвышенности. («И следы на постели напомнят про счастливую ночь...»). Любые попытки облагородить действо ведут к абсурду. («Я прижму тебя как родную дочь»). «Там, где любовь, всегда есть грязь» — декларирует Юра. («Жми на газ»). И вывод: «Про что поёт «Газ»? «Газ» поёт про вас!» Это, кстати, если и не понимают, то чувствуют многие нелюбители «Сектора».
И последний вопрос, на котором хотел бы остановиться. Во все века искусство было занято образом настоящего мужчины, героя, который бы символизировал своё время. Христианская культура довела этот образ до совершенства. Доблестный рыцарь, верующий в Бога, У него одно Отечество, один Монарх и одна Любимая...
А как насчёт сегодняшней российской культуры? Кто тут стал героем? Бандит. Обыкновенный бандит. Всё началось с увлечения блатными песнями, а превратилось в культурный феномен. Мужественные храбрые парни, прошедшие зону, учат сегодня жить тихого обывателя. Ещё точнее — учат выживать.
«Сектор Газа» и тут в оппозиции. Юра Хой предлагает свой взгляд на такого героя. Бандиты и хулиганы, шпана теряют в песнях «Сектора» свой героический лик, превращаются в обыкновенных ублюдков. «Если бы не водка, я б на нарах не торчал» — доверительно сообщает «дурак» из одноимённой песни. Или ещё один — «Вот лично я, как подопью, то превращаюсь в большую свинью. Ну а когда я очень злой — то становлюсь собакой борзой.» Чем не герой нашего грешного времени? Образ сильного и смелого парня, для которого не писан закон, издевательски пародируется Юрой Хоем. Герой песни «Колыбельная» пьёт и колотит жену. «А вчера схватил ковёр, на толпу его попёр и пропил. Вот результат-поломал ребро мне, гад!», — жалуется супруга. Как тут не вспомнить ироническое замечание святого пророка из Библии о мужчинах, которые «храбры пить вино и сильны приготовлять крепкий напиток»?
Кабак. Блатарям это заведение заменяет церковь. Сколько песен написано о кабаке — весёлых и грустных, разных песен. Но так спеть мог только Юра Хой: «Здесь такая грязь, здесь такая мразь. Здесь такое ощущенье, что попал на Кавказ. Здесь швыряются деньгами и ножами...» Единственная песня, где токи проходят лирические нотки — «Взял вину на себя». В одном из интервью, которое я делал с Юрой Хоем (в Туапсе, летом 93-го), Юра сказал мне, что песню он посвятил своему брату. Того взяли за грабёж и посадили на пять лет. Но это неважно в данном случае. «Взял вину на себя» напоминает «Письмо к матери», которое поёт Миша Шуфутинский. Однака, разница тут видна. «Я не знаю, в чём мой смертный грех» — говорит герой Шуфутинского. Герой же «Сектора» это хорошо знает. Ощущение вины, ощущение греха присутствует в песне. Помню, на туапсинском концерте кто-то засвистел из задних рядов, когда прозвучало «я — простой советский бомж, а не шпана». Не понравилось.
Как автор песен, Юра предельно честен со своей аудиторией. Он знает, кто его, в основном, слушает, и не пытается никому льстить. Всё напоминает ситуацию из песни «Злая ночь», где каждый герой узнаёт о себе в очередь, что он — «конченный мудак». Думаю, и сам Юра Хой недопонимает — творчество «Сектора», так или иначе, направленно против той антихристианской по своей сути, антиправославной морали, что утверждается сейчас в России. При всём при этом Юра — человек неверующий, нерелигиозный. В чём же тут дело? Я думаю, гены. Генетика тысячелетней православной России, органически не принимающей новой морали. Песни «Сектора Газа» прекрасно показывают, как она, эта новая мораль, оскотинивает человека, низводит его до уровня примитивного животного.
