Тейт выдохнул, на этот раз уже не так судорожно, как несколько минут назад. Но ладонь ее он все равно не отпустил. Он вдруг осознал, что ему нравится прикасаться к ней, нравится вдыхать запах ее духов, будораживший его чувства. Он узнал этот аромат.

— «Шанель»?

Она тихонько рассмеялась.

— «Коко Шанель». Откуда вы знаете?

— Одна из моих сестер от них без ума.

— Вы из большой семьи?

— Вместе со мной — семеро детей.

— И вы, наверное, самый старший, — предположила Клер.

Он удивился ее интуиции.

— Из чего вы сделали такой вывод?

— Из вашего поведения. Совершенно очевидно, что вы привыкли нести за все ответственность. И чувствуете себя неуютно, когда она уходит из ваших рук.

Хотя тон ее был доброжелательным, в нем не чувствовалось ни снисходительности, ни пренебрежения, он почувствовал себя раздетым перед ней и содрогнулся от неприятного ощущения.

— Ваш хрустальный шар отлично сработал.

Она пожала плечами.

— Мне интересны люди. Я люблю наблюдать за ними и делать определенные умозаключения.

— Вы могли бы сколотить целое состояние на вечеринках с гаданием. — Он понимал, что от его слов веет сарказмом, но ничего не мог с собой поделать.

— Многолюдные сборища меня не привлекают, — спокойно ответила она, словно не замечая его тона.

— Качество в противовес количеству? — вскользь бросил он все еще резким от напряжения голосом.

— Глубина в противовес порханию по верхам. На мой взгляд, подавляющему большинству людей вовсе не на пользу идет легковесное отношение к жизни. Этот мир даже в лучшие дни постоянно бросает людям вызов, и нам просто необходимо уметь доверять и зависеть от тех, кому мы позволили войти в нашу жизнь, — с убежденностью произнесла Клер.

Следующий вопрос у него вырвался прежде, чем он успел обдумать его целесообразность:

— С предательством вы не понаслышке знакомы, верно?

Тейт сразу почувствовал, как она напряглась.

— Что, теперь ваша очередь разгадывать секреты? — язвительно поинтересовалась она.

Несмотря на ее старания казаться самоуверенной, он услышал в ее тоне едва уловимый оттенок грусти.

— Я бы так не сказал. Вы выдали себя скорее тем, о чем умолчали, чем тем, что произнесли вслух.

— Даже не знаю, что вам и ответить, — призналась она.

Ему меньше всего хотелось давить на эту женщину, и потому он постарался смягчить свое откровенное замечание:

— Отвечать совсем не обязательно, Клер. Извините, если обидел вас. — Вы меня не обидели, и вы, в общем-то, правы, — легко пошла ему навстречу Клер. — В моем словарном запасе присутствует слово предательство, но я старалась не позволять ему влиять на мою жизнь или на мой образ мыслей.

— Леди не только милосердна, но и мудра.

— Не всегда, но леди очень старается, — в тон ему ответила Клер.

И тяжело вздохнула. Какое-то время этот вздох, показавшийся ему печальным, занимал его мысли. Тейт Ричмонд гадал, откуда взялась эта грусть, но потом одернул себя, признав в глубине души, что его это нисколько не касается.

— Что ж, по мне, так леди добилась успеха.

— Кажется, в вашем выговоре я слышу виргинский акцент?

Он усмехнулся ее откровенной попытке уклониться от болезненной темы. Просто не сумел удержаться.

— Вы еще и мастер уклоняться от назойливых вопросов.

Она рассмеялась теплым, чарующим смехом.

— Только изредка.

— Роунок, — с опозданием ответил он на ее вопрос.

— Вы там выросли? — полюбопытствовала Клер.

— Да. Родители были учителями.

— Были? — тихо переспросила она.

— Сейчас они на пенсии, — поспешно сказал Тейт, понимая, что ей в голову пришел более мрачный вариант. — На свои скромные сбережения колесят по миру и, судя по открыткам, развлекаются, как никогда в жизни.

— Звучит просто здорово.

— Они всегда были неразлучны, — тепло произнес Тейт, — даже несмотря на работу и большую семью.

— Истинный супружеский союз.

— Один из лучших, что мне доводилось встречать, — подтвердил он.

— Им повезло.

— Я им завидую, — сказал Тейт, сам удивившись этому признанию, неожиданно сорвавшемуся с его губ.

В сорок лет ему доставало честности признаться самому себе, что одной карьеры ему теперь для полноценной жизни не хватает. Он был одинок, устал от работы. Ему хотелось домашнего уюта и душевного тепла. Хотелось, чтобы рядом был близкий человек — кто-то, кого бы он любил и кто отвечал бы и ему такой же любовью. Но при этом он не мог не задавать себе вопрос — а выпадет ли и ему счастье такого союза, как тот, который детям и родителям в их семье казался само собой разумеющимся?

Молния снова осветила кабину лифта, оторвав его от его раздумий. Тейт, вглядываясь в приподнятое к нему лицо Клер, удивлялся, что же такое особенное есть в ней или в связавших их случайных обстоятельствах? Отчего его мысли так неожиданно приняли столь странный оборот?

Он нахмурился, расстроенный тем, что до такой степени потерял над собой контроль. Как бы ни хотелось ему свалить всю вину за подобные мысли на испуг от аварии лифта, он прекрасно понимал, что не может этого сделать. Тейт Ричмонд был не из тех, кто лжет самому себе, и не собирался позволять себе подобную ложь сейчас.

— Что-то не так? — участливо спросила она.

Он моргнул и замотал головой, избавляясь от непрошеных мыслей.

— Да нет, просто задумался.

— Такие ночи, как сегодня, наводят на размышления, правда?

Тейт кивнул, на этот раз нисколько не удивленный ее интуицией. Он уже понял, что это необычная женщина. Женщина, ни в чем не похожая на тех, с которыми он был прежде знаком.

— Да, наверное.

— Вы где живете?

— Вообще-то в округе Колумбия, но я постоянно нахожусь в разъездах.

— Трудно, должно быть, вести такую жизнь — все время на чемоданах?

— Я к этому привык.

— Но голос у вас не очень-то довольный, — заметила она.

— Поездки иногда утомляют, — признался он, — но они составляют важную часть моей работы.

— А мне нравится жить на одном месте. Так сказать, пустить корни. Если не считать учебы в колледже, я всегда жила в южной Флориде. У меня сильное подозрение, что я классический пример женщины, которая предназначена для того, чтобы свить гнездышко. Если бы пришлось, я, наверное, устроила бы его даже в крошечной кладовке.

— Значит, ваша семья из местных.

— Да. Только одного из братьев госдепартамент отправил на работу за границу, а одна из сестер замужем в Неваде.

— Сколько же вас в семье?

Она усмехнулась.

— Со мной — семеро, плюс, разумеется, мама с папой.

Тейт хмыкнул.

— Мир тесен.

— Это точно.

Лампочки лифта неожиданно замигали.

Тейт опустил глаза на свою спутницу и вздохнул с облегчением.

— Кажется, сейчас произойдет чудо, так что держите пальцы скрещенными.

Клер легонько сжала его ладонь, а затем осторожно высвободила. Взгляды обоих были устремлены на цифровую панель над дверью лифта.

Лампочки вдруг вспыхнули на полную мощь, и лифт медленно пополз вверх вдоль стеклянной стены многоэтажной гостиницы.

— Все-таки Бог на свете есть, — произнес Тейт.

Клер нажала кнопку своего этажа, а потом сделала пару шагов в сторону, чтобы поднять оставленные у противоположной стены портфель и сумочку.

Лифт остановился на двадцать шестом этаже, и двери плавно раздвинулись.

Тейт, привалившись к стене кабины, провожал ее взглядом.

— Спасибо вам. Мало кто обратил бы на меня внимание, уж не говоря о том, чтобы помочь.

Ее улыбка погасла.

— Знаю. Всегда рада прийти на помощь, мистер Ричмонд.

— Клер… как?

Она впилась в его лицо долгим взглядом, но потом все же ответила:

— Клер Дункан.

— Вы здесь долго пробудете?

— Думаю, неделю-другую, — неопределенно ответила она.

— Я тоже. Может, еще и встретимся. Клер кивнула, но Тейт обратил внимание, что теплота и участие, которые она проявляла к нему, куда-то исчезли и лицо ее было непроницаемо.