Поскольку магазин был дорогой и для пущей убедительности назывался «ДеLuxe», три выбранных ковра и два гобелена разрешили взять домой «на примерку». И назавтра вечером тот же самый продавец явился к ней домой и под руководством девочки-дизайнера ходил по ее спальне, показывая эксклюзивный товар лицом и изнанкой. Наконец выбор был сделан, девочка ушла, а продавца, которого звали Владимиром, Маргарита под каким-то предлогом оставила… и как-то так вышло, что на ночь. Такое безобразие она позволила себе впервые в жизни, и с кем – господи боже мой! – с продавцом ковров! Но врожденное чувство стиля не подвело Маргариту – это был настолько великолепный экземпляр мужской породы, что ее слабость признала простительной не только легкомысленная Нелька, но и убежденная хранительница всяческих устоев Ирина, а это что-то значило!

Владимир, несмотря на свой юный возраст, уже был женат, и Маргарите пришлось выдержать серию скандалов, которые закатывала его жена, никак не желая признавать за своим до сих пор послушным и безынициативным супругом права на самоопределение. Но силы противника были превосходящими – Маргарита могла предложить избраннику гораздо больше всяческих перспектив. Жена отступила с тяжелыми боями, в качестве трофея оставив себе квартиру, а изменнику свою фамилию – Буликов. Дело в том, что остроумные Вовины родители по фамилии Ульяновы, назвав новорожденного сынка Вовочкой, не учли, сколько политически окрашенных анекдотов придется выслушать их отпрыску до тех пор, пока он не догадается жениться и не укроется в спасительной тени милейшей фамилии Буликов. На двадцать шестом году жизни продавец ковров Вова Буликов готов был стать и Мамаем, но Маргарита дальновидно сочла, что этого делать не стоит.

Все же она была женщиной умной и целеустремленной и, исподтишка любуясь своим «породистым» избранником, не только тешила женское самолюбие. Она выработала план: ей нужен не только муж и любовник, ей необходим партнер и соратник, человек, так же заинтересованный в ее деле, как и она сама, которому она могла бы доверять всецело. И Владимир Буликов подходил на эту роль как никто другой. Маргарита четко представляла, как это все будет: она возьмет его в дело, выведет в люди, поможет получить престижный диплом и научит зарабатывать хорошие деньги, а он будет ей обязан и, главное, подконтролен. И еще он будет ее любить! А уж это получается у него лучше, чем у всех прочих мужчин, с которыми она имела дело раньше.

Но, как ни обидно признаваться, вздохнула Маргарита, отводя взгляд от «исторического» ковра, ставшего семейной реликвией, сложить все семь горошков на ложку не получилось. Володя получил диплом, благо с платным образованием теперь нет проблем, научился достойно держаться в суде и бойко разговаривать с журналистами, отлично смотрелся на приемах и фуршетах, неплохо ладил с теми, от кого зависело получение грантов, – но в голову все это не брал. Даст жена указание – выполнит, не даст – еще лучше. В долгих судебных заседаниях он дремал так же, как он делал это до знакомства с Маргаритой, работая охранником на стоянке, в супермаркете, в отделении пенсионного фонда и магазине ковров, но теперь это уже совсем не забавляло Маргариту. Вова предоставлял жене право не спать ночами, разрабатывая стратегии, устраивая ловушки, готовя эффектные повороты, просчитывая ходы адвокатов противной стороны, и по-прежнему тащить на себе весь воз забот под названием «Общественная организация «Правое дело». Финансовой стороной непростого «семейного бизнеса» он тоже интересовался не особенно, довольствуясь тем, как решает этот вопрос энергичная супруга.

Но в одном расчет оказался верным, утешительно кивнула одной особенно затейливой завитушке Маргарита: ее тридцатичетырехлетний муж всегда нежен и внимателен, всегда готов ею восхищаться, и когда она видит, как смотрят на него другие женщины, то лишний раз убеждается, что сделала все правильно. И в минуты нежности в шутку называла мужа «спящим красавцем», который, впрочем, мгновенно просыпался и загорался от ее поцелуев…

В конце концов, главное то, что она полностью его контролирует – и на работе, и дома. Неизвестно еще, как все сложилось бы, окажись он ухватистым и энергичным… Но тут Маргарита вдруг поняла, что в квартире наступила тишина, нарушаемая только плеском воды в душе. Это означало, что наши уже победили и что любимый муж сейчас водворится-таки на правом фланге широкой кровати с множеством подушек. Маргарита сменила позу и продуманно расправила кружева на рискованном декольте шелковой ночной рубашки, открыв нескромному взгляду чуть больше, чем следовало бы. А какой с нее спрос? Она давно уже спит, и если муж захочет продолжить начатое в прихожей перед приемом, ему придется долго-долго ее будить и уговаривать… Отчетливо вообразив дальнейшие события, Маргарита согнала с лица довольную улыбку и быстренько выключила ночник.

– Слушай, Ир, я, наверное, зря приехала, могли бы где-нибудь в кофейне посидеть. – В голосе Риты звучала нерешительность, вообще-то ей совершенно не свойственная. – Вдруг Валя вернется, мне с ним ссориться не с руки…

– Как же, вернется! – фыркнула Ирина. – Уж если он, будучи в отпуске, пошел на работу, то до вечера. Сам сказал. Вот, смотри, – ткнула она пальцем в экран компьютера, на котором появлялись солнечные летние фотографии – отчет о праздновании Нового года. – Это мы на дайвинг ездили. Я, слава богу, не ныряла, боюсь всей этой живности до смерти, а Валя чуть на морского ежа не сел… Слушай, а в Египте женщины вообще не работают, даже горничные – мужики, представляешь? Я трусы стеснялась повесить постиранные. В шкафу сушила. Так здорово!

– А чего хорошего?

– Хорошего ничего, но все равно сохнет.

– Да я не про трусы. Чего хорошего, что не работают? Я бы без работы через день на стенку полезла. Ты что, хотела бы дома сидеть?

– Да запросто. Знаешь, я уже наработалась. Всю жизнь, с девяти до шести, не вставая со стула, дневной свет вижу только по выходным, разговоры все переговорены, интереса нет, перспектив особых тоже. Получал бы Валя побольше, плюнула бы.

– Это у тебя перспектив нет?! – от возмущения Маргарита аж подпрыгнула. – Ты же профессию знаешь от и до, так сейчас не учат, плюс опыт, и дети малые на руках не виснут, больничных не притащишь – тебя главбухом в любую фирму с руками оторвут! Хочешь, на этой же неделе устрою? Серьезно? Будешь получать в два раза больше своего супруга. Или к себе возьму. Хочешь?

– Ну, Рита, ты же знаешь, что Валя против. А уж к тебе тем более…

– Ах, Валя! Ну конечно!

– Да не сердись ты на него, Ритка! И вообще, забудь об этом, я тебя прошу! Он так и не думает вовсе, ему вожжа под мантию попала. Я ему так и сказала: всему есть предел, для тебя работа – это святое, на здоровье, а Рита – моя любимая подруга. Такой вредный стал… И Неля ему не нравится, то есть мужики ее, и Настя, видите ли, зануда. Слушай, по-моему, у мужиков после сорока вообще характер портится, не заметила?

– Не за-ме-ти-ла! – с удовольствием потянувшись, Маргарита крутанулась на стуле и с улыбкой уставилась на подругу. – Володе, к твоему сведению, всего тридцать четыре.

– И что, большая разница? – не поверила Ирина.

– Знаешь, разница есть, – авторитетно подтвердила Маргарита. – Он меня всегда хочет. И можно два раза в день.

– Да, у нас с этим не очень, – шутливо посокрушалась Ирина. – То уже спит, то еще не проснулся, то пора вставать, некогда в кровати валяться. Да я, ты знаешь, и не в обиде. И раньше не особо толк в этом деле понимала, а теперь и вовсе за день набегаешься, так в ванне полежать с не слишком умной книжкой – вот это кайф.

– Тяжелый случай. Твой в смысле, – уточнила Маргарита. – Тебе лет-то сколько, дорогая?

– Сколько и тебе! – засмеялась Ирина, которую развлекал этот разговор.

– Напоминаю – мне еще два месяца будет тридцать восемь, а тебе уже тридцать девять, – строго, как учительница у доски, сообщила Маргарита. – Начитаешься еще. А пока можно и в ванной. Но без книжки. Книжка в этом деле ни к чему, только мешает.