– Я убила его! – рыдала Женя спустя несколько часов, уронив голову на деревянный стол простенького питейного заведения, где Мартынов накачивал ее спиртным. – Если бы я не просила его помогать мне, с ним бы ничего не случилось!

Мартынов надеялся, что водка станет для нее своеобразной анестезией. Однако Женя никак не желала отключаться. Она напилась как сапожник, но продолжала тем не менее рвать на себе волосы от отчаяния.

Веню убили прошлым вечером на пороге собственной квартиры выстрелом из пистолета. Он уже открыл дверь и шагнул внутрь, когда убийца, подкравшийся сзади, выстрелил несколько раз ему в сердце и в голову. Лицо было изуродовано выстрелом. Пистолет убийца бросил тут же, на лестничной площадке. Соседи опознали тело по волосам и одежде. Утром позвонили Вене на работу, и сотрудники занялись похоронами.

– Я поеду к дяде и все ему расскажу! – рыдала Женя. – Он должен знать, что пропажа Яна – дело страшное. Из-за этого убивают людей как ворон! Он должен что – то предпринять! А то, не ровен час, убьют и его самого!

– Думаю, тебе нужно сначала немного прийти в себя, – заметил Мартынов. – А потом уже отправляться в путь.

– Нет! Я хочу к дяде! – завопила Женя, поднимая к нему зареванное лицо.

Следующие полчаса она так буянила, что Мартынову не оставалось ничего другого, как выполнить ее просьбу.

– Вот, – сказал он, подвозя ее к особняку Ярославского, – это номер моего мобильного телефона. Я немедленно внесу деньги на счет, и он всегда будет включен. Надеюсь, завтра ты мне позвонишь. И попробуй только забыть об этом! Я не собираюсь сидеть сложа руки. Поэтому ты будешь мне нужна. Я начинаю собственное расследование.

Женя его не слышала. Она брела, еле-еле передвигая ноги, к зеленой изгороди. Садовник увидел ее первым и позвал на помощь. Когда Георгий Николаевич выбежал на порог, Мартынов резко нажал на газ и рванул машину с места.

– Оставьте меня! – велела Женя, когда дядя и оказавшийся тут же Костя Карпенко попробовали взять ее под руки.

– Ты упадешь и разобьешь голову! – попенял Георгий Николаевич, переставший в последнее время чему бы то ни было удивляться. Не удивился он и пьяной вдрызг племяннице.

– Пусть! – сказала Женя. – Веня умер, и мне теперь все равно.

– Веня? Лаптев? – с тревогой в голосе переспросил Ярославский.

– Разве у меня был еще хоть какой-нибудь друг по имени Веня? Вообще какой-нибудь друг? – зарыдала Женя.

– Узнай подробности, – коротко приказал Георгий Николаевич Карпенко.

Тот кивнул и выскочил из дома.

– А где эта змея с тощей задницей? – громко вопросила Женя, оглядываясь по сторонам в поисках экономки. После чего рухнула на диванчик.

– Это вы про меня говорите, Евгения? – холодно спросила Пыгова, появляясь в холле.

– Про тебя, про тебя! – подтвердила пьяная Женя. – Думаешь, я не знаю, что ты хотела меня раздавить? Я все знаю!

Она погрозила Ирме Гавриловне пальцем, и в этот самый момент зазвонил телефон на столике.

– Это меня! – Женя остановила движением руки окружающих. – Разрешите!

Она с трудом поднялась с диванчика и протянула руку к трубке. Сняла ее с аппарата и старательно приложила к уху. Громко выдохнула и сказала:

– Я оч-нь внимательно вас с-ушаю.

– Женька! – раздался в трубке до боли знакомый, далекий и ужасно взволнованный голос. – Женька, мне срочно нужна помощь! Срочно!

Связь внезапно прервалась, и Женя, некоторое время еще слушавшая короткие гудки, аккуратно положила трубку на рычаг.

– Дядя! – стараясь не свалиться на пол, торжественно сообщила она, обернувшись к Георгию Николаевичу. – Это был Ян. Ян, который твой сын и мой двоюродный брат. Он жив, так что теперь я могу сказать вам про ботинки.

– Ян?! – побледнел Ярославский, схватившись за сердце. – Это звонил Ян?!

Женя важно кивнула.

– А при чем здесь твои ботинки?

– Ну, понимаешь ли, я стеснялась попросить у тебя новую обувь в столь трагический момент. – Женя икнула. – Но теперь, когда я знаю, что убийцы не прикончили Яна, я прошу, нет, я просто требую денег на приличную обувь!

– Дорогая, – дрожащим голосом сказал Ярославский, хватая ее за плечи, – я дам тебе столько денег, сколько ты попросишь. Только умоляю тебя, повтори все, что сказал тебе мой сын!

– Он сказал, – Женя махнула рукой, словно речь шла об игре в карты с трехкопеечными ставками, – что ему срочно нужна помощь.

– Ну! А дальше?!

– А дальше – все. Короткие гудки.

– Зачем же ты положила трубку? – взвыл Ярославский. – У нас были все шансы узнать, откуда он звонил!

– Дядя Георгий! – Женя попыталась что-нибудь сделать со своими глазами, чтобы к ним вернулась резкость, и потянула уголки вверх и в стороны, сделавшись похожей на китаянку. – Обещаю вам, что я найду своего двоюродного брата. Клянусь.

Она покачнулась и начала падать на пол, вытянувшись в струнку. Ярославский едва успел подхватить ее.

– Немедленно позвоните Карпенко, пусть возвращается, – велел он Ирме Гавриловне. – Появилось кое-что срочное. Суперсрочное.

Женя проснулась в своей спальне много часов спустя. Был уже поздний вечер, и снизу, с первого этажа, доносились мужские голоса. Она потянулась за своей одеждой, но не нашла ее. Голова болела так, словно в ней медленно катались булыжники, сотрясая свое вместилище. Ко всему прочему, язык стал огромных размеров и еле-еле умещался во рту. Женя высунула его наружу и быстро подышала, надеясь освежить дыхание.

Тут она заметила, что пол возле ее кровати весь уставлен картонными пакетами с толстенькими ручками, скрученными из шелка. Из пакетов высовывались разноцветные тряпки. Боясь наклониться, чтобы не отвалилась голова, она потянулась к первому пакету и достала оттуда шикарную ночную рубашку, точь-в-точь подходящую ей по размеру. Женя приложила ее к себе и вместе с ней упала на кровать. Новая одежда!

Ей не хотелось преображения. Веньку убили из-за нее. Это ужасное событие на корню сгубило Женино желание стать похожей на нормальную девушку, полную надежд и желаний.

Дядя, конечно, постарался, ей не хотелось его огорчать. Кроме того, старого барахла в комнате не обнаружилось. Возможно, экономка, повинуясь дядиному приказу, сожгла его на костре, который садовник разводил из опавших листьев. Женя, постанывая, вывалила на кровать содержимое всех пакетов по очереди и принялась рыться в вещах, которые расплывались перед ее глазами. Наконец нашла спортивный костюм и кроссовки и медленно оделась.

– Дорогая! – воскликнул Ярославский, завидев ее на пороге библиотеки. – Как ты себя чувствуешь?

– Как трезвенница, накануне упившаяся водкой, – с трудом выговорила Женя.

– Значит, это была водка, – сказал сидевший тут же Костя Карпенко. – А я готов был прозакладывать голову, что портвейн.

В библиотеке находились еще какие-то люди. Возможно, это была милиция, возможно, подчиненные Карпенко, занимавшиеся безопасностью на фирме. Жене было на это наплевать. Впрочем, кто бы они ни были, они желали слышать из первых уст, что сказал ей Ян Ярославский, когда позвонил по телефону.

Женя тридцать три раза повторила все в подробностях, припоминая интонации и последовательность слов.

– Прости, дядя, что я положила трубку, – тихо сказала она. – Я была в таком состоянии...

– Понимаю. – Георгий Николаевич похлопал Женю по плечу. – Я не сержусь на тебя.

– Как ты думаешь, Ян звонил с улицы? – спросил Карпенко, придвигаясь к Жене поближе. – Ты слышала шум машин или гудки? Может быть, звучала музыка?

– Нет, – сказала она убежденно. – Никакого фона там не было. Просто помехи на линии.

– Но ты совершенно уверена, что это был Ян? – еще раз переспросил Георгий Николаевич.

– Дядя Георгий! Я несколько лет была его секретаршей. И голос его по телефону узнаю сразу и при любых обстоятельствах.

Ярославский обессиленно откинулся в кресле. Женя посмотрела на него и сказала: