– Ваша фамилия Трескунов.

– Да ладно! – криво ухмыльнулся Андрей. – Не городите чепухи.

– Андрей Васильевич Трескунов, – словно не слыша его, продолжал Роберт. – Крупный аферист, ни разу не привлекавшийся к уголовной ответственности. – Он улыбнулся Треопалову и сказал:

– Улик не хватало. Вы такой скрытный, Андрей Васильевич, аж жуть!

– Инга! – воскликнул возмущенный Треопалов, но с места, однако, не поднялся. – Кто это такой? Что происходит?!

– Я понятия не имею, кто это он, – честно призналась Инга. – Самой до смерти хочется знать.

– Следователь прокуратуры Воронов, – утомленным голосом представился Роберт. – Ваш большой поклонник, Андрей Васильевич. Ну у вас и голова! Ну и полет фантазии!

Треопалов сощурился, потом откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. Все, кто сидел за столом, завороженно следили за развитием событий.

– Я потрясен. То, что вы придумываете и воплощаете в жизнь, по дерзости превосходит все, с чем мне приходилось сталкиваться прежде.

– Спасибо, – скромно сказал Треопалов. – У вас что, есть намерение меня арестовать?

– Ни в коем случае! – хохотнул Роберт. – Чтобы вас арестовать, моим людям придется пахать многие месяцы.

– Надо вырыть того беднягу, – встряла Инга, – которого его приятели убили и зарыли под дубом в парке. И сразу всех троих посадить за убийство.

– Нет-нет, Инга Сергеевна, – сладким голосом возразил Роберт. – Они его не убивали. В том-то и дело. Это аферисты; а не убийцы. Можно сказать, поэты своего дела. Труп напугал их до смерти!

– Какой труп? – слабым голосом спросил Григорьев, трогая повязку на голове. – О чем вы говорите?

– Мы говорим о потрясающей авантюре, в которую пустился вот этот человек – прошу любить и жаловать, – и Роберт рукой указал на Треопалова. – Идея была блестящая, но, как всегда, подвел человеческий фактор. Авантюры, чтобы вы знали, всегда затевают люди с большой буквы. А к краху их приводят, как повелось, мелкие человечишки.

– Он имеет какое-нибудь отношение к воскресшему Гладыщевскому? – спросила Таисия, не сумев сдержать любопытства.

– Конечно, – кивнул Роберт и обратился к Треопалову:

– А может быть, вы сами расскажете, Андрей Васильевич? Всю правду и ничего, кроме правды? В ваших устах все будет звучать гораздо интереснее, торжественнее, даже помпезнее, я в этом уверен.

– На кой черт мне вам рассказывать? – нахально поинтересовался Треопалов. – Вы ведь никаких гарантий не даете.

– Я здесь на дне рождения, – вкрадчиво напомнил Роберт. – Мы находимся в неофициальной обстановке.

– Чего вы хотите?

– Услышать всю историю с самого начала. Расскажите! Тут полно благодарных слушателей.

– Глупость какая-то! Я сюда не лекцию пришел читать.

– Да и черте вами, – махнул рукой Роберт. – Сам расскажу. Итак, – он постучал вилкой по бокалу с вином, – Андрей Васильевич прославился умением придумывать незаурядные способы отъема денег у богатой части населения. Его последняя идея поражает своей нахальной простотой. Зная, что многие состоятельные люди тщеславны, доверчивы и легко поддаются внушению, он придумал байку, выслушав которую, многие богачи спешат поделиться с ним деньгами.

– Вы вынуждали богатых людей жертвовать на благотворительность? – спросила Надя. – А сами забирали пожертвования себе?

– Фу! – скривился Треопалов. – Какая пошлость!

– Знаете ли вы, – воскликнул Роберт, обращаясь большей частью к Инге и Верлецкому, – что такое крионика?

– Замораживание, – подал голос Стас. – При помощи жидкого азота.

– Вот-вот. Замораживание. Это почти как в кино. Почти. Потому что в настоящее время замораживать уже умеют, а размораживать и возвращать к жизни – еще нет. Но это дело будущего. Во многих странах сейчас ведутся широкие исследования в области криогенной инженерии, а в США действует криогенный институт. Есть куча людей, желающих заморозиться после смерти и лежать в азоте до тех пор, пока не будет разработана техника размораживания. Такой человек рассчитывает в будущем, грубо говоря, оттаять и ожить. Мол, ученые двадцать какого-то там века научатся воскрешать всех инфарктников, утопленников и так далее.

– А делается это все, конечно, не бесплатно, – заметил Верлецкий, задумчиво разглядывая невозмутимого Треопалова, который положил себе на тарелку салат оливье и как раз собирался его отведать.

– Конечно. Сама процедура в Америке, например, стоит порядка тридцати тысяч долларов. Но главное не это. Расходы на содержание клиента тоже нужно учитывать. В прошлому криогенных инженеров уже был печальный опыт. Допустим, какой-нибудь мистер Смит заплатил за то, чтобы его заморозили. После его смерти родственники обязаны платить за содержание Смита в криогенном институте определенную сумму. Так вот. Большинство родственников очень быстро утешалось и платить отказывалось. Тогда ученым пришлось придумать другую систему – накопительную.

– Как в пенсионном фонде, – поддакнул Стас.

– Вот-вот. Заплатив определенную сумму, ты становишься членом криогенного института. И потом ежемесячно перечисляешь энное количество денег на специальный счет. Чем солидней накопленная сумма, тем больше шансов у тебя дождаться воскрешения.

– Весьма познавательно, – сказал Хомутов, – и даже любопытно. Но при чем здесь этот человек?

– А Андрей Васильевич, – продолжал с удовольствием Роберт, – объявил себя гением в области криогенной инженерии. Якобы он и группа его товарищей-ученых обнаружили способ, при помощи которого человека в некоторых случаях можно воскресить практически сразу, не дожидаясь светлого будущего.

– Допустим, если он лопал в автомобильную катастрофу, – догадалась Инга.

– Ну... что-то в этом роде. В тонкостях я, честно говоря, еще не разобрался.

– И что? – нетерпеливо спросила Надя. – Он просто взял и заявил, что умеет воскрешать людей, и все ему сразу поверили?

– И денежки понесли? – подхватил Илья.

– Господь с вами! – воскликнул Роберт. – Вес было сделано грамотно и обставлено по высшему классу. Для начала сняли помещение и оборудовали там лабораторию. Вернее, создали иллюзию того, что это лаборатория. Для властей, налоговых инспекторов и иных проверяющих была придумана крыша – физкультурный клуб. В этот клуб денег почти не вложили – аферисты редко вкладывают серьезные суммы в свои проекты. Все делается так, на «живую нитку», по-быстрому.

– Ну, ничего себе! – не удержалась и возразила Инга. – А вы спускались в эту так называемую лабораторию?! Для сведения, там два этажа под землю, у них скоростной лифт, и, чтобы попасть в святая святых, нужно пройти три уровня...

Роберт рассмеялся, и Инга оборвала себя на полуслове:

– Я вас разочарую. У них есть один тип – Бумской, так вот он замечательно разбирается в электронике.

– Все это блеф, пыль в глаза! Знаете, как там все устроено? – Он схватил салфетку и попросил:

– Дайте, чем писать!

Стас сунул ему в руки карандаш, и Роберт принялся рисовать план.

– Вот, глядите. Здесь – коридор. В нем лифт;

Лифт спускается прямо в подвал – всего на один этаж, заметьте. Никаких трех уровней не существует. Есть лишь коридорчик в этом самом подвале, непосредственно перед входом в лабораторию. Как только клиент садится в лифт, вход в лабораторию маскируется выдвижной пластиковой панелью.

Итак, вы – клиент. Вы выходите из лифта и попадаете в короткий коридор, на стене которого расположен экранчик. На него выводится надпись «Второй уровень». И стрелочка – куда идти. Вы входите как будто бы веще один лифт, на самом деле это некое примитивное устройство. Двери закрылись, немного где-то что-то пошумело – и все.

Вы снова выходите в тот же самый коридор, только теперь уже на дисплее горит другая надпись: «Третий уровень». Понимаете меня?

– Значит, это иллюзия, то, что мы спускались глубоко под землю? – удивилась Инга.

– Именно, иллюзия! В самый последний момент фокусники открывают пластиковую панель и перед вами появляется дверь в лабораторию. А на самом деле весь путь – это четырнадцать ступенек.