Он все-таки подошел, взял ее ладонь и поцеловал. Ничто в Инге не шевельнулось. Впервые перед ее мысленным взором не промелькнули занавески в горошек и детские мордашки за кухонным столом. Вероятно, Григорьев это почувствовал и поспешил уйти. На прощание он бросил на нее тоскливый взгляд и громко вздохнул.

После его ухода Инга тоже вздохнула. Ей даже не хотелось разворачивать упаковку. Что за радость от подарка, преподнесенного с такой скорбью? Подумав, она положила коробку в сумку, решил подождать до дома. Там, в компании Таисии она все как следует обмозгует.

То Степанцов, то Бумекой время от времени заглядывали в ее кабинет. Часов в девять зашел Треопалов и спросил:

– Подбросить вас до дома?

– Нет-нет! – Инга захлопала крыльями, словно птица, сбитая камнем с ветки. – Я еще задержусь. Мне работать и работать! Не беспокойтесь, я уже привыкла поздно возвращаться.

– Ну что ж? – Треопалов повеселел. – Особо не засиживайтесь, отдыхать тоже когда-то надо!

Она услышала, как он запирает кабинет и его шаги удаляются по коридору. Надо проверить – уедет он или же останется стеречь в машине в надежде увидеть своими глазами, когда она покинет здание?

По заведенной традиции Инга подобралась к окну, только свет не выключила – пока еще нельзя. Треопалов сел в машину, завел мотор и уехал.

Инга вздохнула с облегчением и только тогда погасила лампу. Сидеть в темноте ей казалось безопаснее – тебя с улицы не видно, зато ты сама контролируешь все подходы к зданию. Некоторое время она смотрела в небо, перевела взгляд на темные окна соседнего дома, потом стала сверлить глазами куст, за которым скрывалась металлическая дверь, и тут...

И тут заметила, что прямо под ним что-то шевелится. Черное и непонятное. Инга часто задышала, почувствовав легкий озноб. Неужели опять?

Что-то такое лезет из этой чертовой двери на ее голову!

Вглядываясь до боли в глазах, она наконец сообразила, что это ноги. Под кустом лежал человек и производил какие-то непонятные телодвижения.

Инга привстала на цыпочки, потом отодвинула жалюзи и прижалась носом к стеклу. Все равно непонятно – что он там делает, этот тип? Вот как будто рука. Приподнялась и опустилась. Жест показался Инге каким-то беспомощным. И только тут она сообразила, что человеку может требоваться помощь. Что, если он умирает?!

Она бросилась через коридор к охраннику и закричала:

– Пойдемте скорее, у нас на газоне какой-то человек лежит!

– Да пьяный, наверное, – неуверенно ответил тот и встал.

Ему совершенно не хотелось идти на улицу. Мало ли что там такое? Он отвечает за то, что происходит внутри медицинского центра, а не снаружи.

– Я сама схожу, вы только на крыльце постойте на всякий случай! – верно оценила его колебания Инга.

На это охранник согласился, так и быть. Они вдвоем вышли на крыльцо, и Инга побежала вниз по ступенькам. Уже на полпути она поняла, кто лежит на газоне. Поняла и охнула. Григорьев!

– Борис! – громко крикнула она и в ответ услышала стон.

Подбежала и упала перед ним на колени.

– Боже мой! – 'простонал Григорьев. – Голова... Раскалывается...

– Сейчас, сейчас! – засуетилась Инга. – Все будет хорошо!

Она помогла ему сесть и крикнула охраннику:

– Позвоните в милицию, в «Скорую помощь»!

Сделайте что-нибудь!

Вместо того чтобы послушаться и немедленно бежать звонить, тот опасливо приблизился.

– А что случилось-то? – спросил он недоброжелательно.

– На меня кто-то напал, – простонал Григорьев. – По голове стукнули. Только не надо милиции. Я хочу домой. Отвези меня домой!

– Хорошо, хорошо»! – пообещала Инга, решив, что на него напал какой-нибудь из оживленных трупов, шатавшийся поблизости, Она не стала спорить с раненым и согласилась отвезти его домой. Тем более что он находился в сознании и нормально соображал.

– Караульте его! – приказала она охраннику и побежала в кабинет за сумочкой, где лежали ключи от машины и от квартиры. Вернулась и потребовала:

– А теперь помогите загрузить его в мои «Жигули».

Сопя, охранник подчинился, и они вдвоем усадили Григорьева на переднее сиденье. Инга пристегнула его ремнем безопасности и скользнула за руль.

– Как ты оказался на газоне?

Это был первый вопрос, который она задала ему после того, как автомобиль тронулся с места.

– Я решил постучать в окно и помахать тебе рукой. Мне хотелось увидеть выражение твоего лица. Ведь ты осталась один на один с обручальным кольцом. Я прошел по газону, и тут... На меня кто-то напал.

– Главное, крови нет, – заметила Инга. – И никаких других опасных симптомов. Да?

– Меня тошнит, – признался Григорьев. – И голова кружится.

Он откинулся на сиденье, закрыл глаза и начал постанывать. Когда они подъехали к дому? Инга спросила:

– Где ключи от квартиры?

– В кармане.

Она наклонилась и проверила его карманы.

Ключей не было.

– Ты мог их обронить? – И сама ответила:

Конечно, так и есть!

– А у тебя разве нету? – робко спросил Григорьев.

– Я их оставила на твоей тумбочке, когда уходила. Как это ты не заметил?

– Тогда отведи меня к себе, – еще более слабым голосом Допросил он.

– Знаешь что? – неожиданно придумала Инга. – Отведу-ка я тебя к Верлецкому!

– Это что, шутка?! – Григорьев попытался изобразить возмущение, но у него не хватило сил. – Ой, голова...

– Дай-ка я погляжу, что там!

Она наклонила его голову к себе поближе и только попыталась разгрести волосы, как Борис охнул и отключился. В панике она начала набирать номер телефона Верлецкого. И когда он ответил, крикнула в трубку:

– Алло! Валерий? Это Инга! Я под окнами в машине, у меня тут раненый!

– А при чем здесь я? – немедленно спросил Верлецкий.

– Ты же врач!

– Опять! – расстроился он. – Что ты заладила – врач» врач... Просто противно. Ну, даже если так. С какой стати ты решила свозить раненых ко мне домой?

– Раненый – Григорьев! Я нашла его на газоне около своей работы. На него напали. Сначала он со мной разговаривал, а теперь вдруг перестал.

Вместо того чтобы ответить, Верлецкий бросил трубку. Короткие гудки зазвучали, как отрывистые ругательства. Инга была уверена, что он сейчас выскочит на улицу. Так и вышло.

– Вы что, воссоединились? – хмуро спросил он, распахнув дверцу и уставившись на бездыханного Григорьева.

– Он приехал, чтобы сделать мне предложение, – испуганно ответила Инга. – А потом... потом я нашла его на земле. Он пытался подняться и стонал. Сказал, что кто-то напал на него и ударил по голове.

– Его ограбили?

– Не знаю... Правда, у него с собой был пакет, но нигде поблизости я его не заметила.

– Нужно отвезти его в больницу.

– Он сказал, что не хочет.

Верлецкий уставился на нее, поджав губы. Инга неожиданно поняла, что ужасно рада его присутствию.

– Хорошо, – наконец вымолвил он. – Отгони машину к своему подъезду, попробуем его вытащить.

– У меня нет ключей от его квартиры.

– Тогда мы отнесем его к тебе.

– Я не хочу, чтобы он был у меня.

– Злопамятные женщины, – заметил Верлецкий, – чаще других страдают несварением. И куда же ты в таком случае решила его деть?

– Давай отнесем его к тебе!

Верлецкий едва не задохнулся от возмущения.

– Да? – воскликнул он. – В честь какого это праздника?!

– В честь моего дня рождения. Некоторое количество лет назад я родилась. Сделай мне подарок!

Я прошу тебя! Я же ездила знакомиться с твоей мамой!

Пока они препирались, Григорьев пришел в себя, и общими усилиями они дотащили его до лифта, а потом заволокли в квартиру, раздели и устроили на диване. Верлецкий, – ни слова не говоря, сходил за аптечкой и занялся пострадавшим. Перевязал голову и уложил Бориса на подушки. Сам сел на стул рядом и спросил:

– Ну? Так что произошло?

Григорьев кинул сначала на него, потом на Ингу мутный взгляд и сказал:

– Я хотел поздравить Ингу с днем рождения, но не знал, где она находится. Позвонил Илье и попросил выяснить это для меня.