Инга помчалась по коридору. А вдруг дверь не откроется? Или лифт на ночь отключили? Или еще что-нибудь? Но все было в порядке, и ей во второй раз удалось беспрепятственно проникнуть в помещение секретной лаборатории. Заглянув в окошко на двери, Инга увидела, что внутри темно. Некоторое время она собиралась с духам, потом толкнула створку и вошла. Поискала на стене выключатель и зажгла свет.

Экраны компьютеров были темны. Инга подошла к перегородке и потрогала ее рукой. Она оказалась не стеклянной, а пластиковой, и на ее поверхности при ближайшем рассмотрении можно было обнаружить массу мелких царапин. Через дверь в перегородке Инга проникла на другую сторону зала. Подошла к подъемнику и увидела, что платформа, на которой раньше лежал беломордый тип, опущена вниз и пуста. Яма выглядела так, словно здесь всего-то навсего проверяли автомобили.

Последнее, что осталось проинспектировать, – это стойка с черными мешками на «молниях». Инга подкралась к ней и потрогала один из них указательным пальцем. Внутри что-то зашуршало. Она с облегчением поняла, что никаких трупов там нет, и потянула за язычок замка. Внутри лежали березовые веники, с какими любители русской бани ходят в парилку. Инга пооткрывала все мешки по очереди – в каждом, аккуратно сложенные, обнаружились все те же веники. Ну очень странно...

Лабораторные журналы отсутствовали. Инга почесала макушку и решила, что пора уходить. И в этот момент услышала шорох. Он был негромкий, но отчетливый. И он повторился! Инга побежала к перегородке, надеясь добраться до выключателя и погасить свет, и тут где-то под потолком раздалось:

– П-чхи!

Инга вскинула голову, ожидая увидеть что угодно – даже человека-паука, – но разглядела только вентиляционное отверстие, из которого сыпался бетонный мусор.

– Кто тут? – спросила она басом. И неуверенно добавила:

– Стрелять буду!

– Не стреляйте! – прогудело вентиляционное отверстие, и мусор из него полетел активнее. – Это комендант.

Инга едва не села на пол от облегчения. Вероятно, Максим Петрович Лучистый, как и она сама, захотел во что бы то ни стало еще раз поглядеть на лабораторию. Но поскольку ключ от электронного замка остался у Инги, ему пришлось изыскать другой, более тернистый путь.

Инге очень не хотелось, чтобы комендант по дурости вляпался в историю. Еще неизвестно, на что готовы пойти Бумской и Степанцев, чтобы сохранить в тайне свои опыты! Может быть, даже на убийство. Она решила пугнуть Лучистого так, чтобы он навсегда забыл сюда дорогу.

– К нам пробрался лазутчик! – воскликнула Инга тоненьким голоском. – Он сидит в вентиляционном люке. Что будем с ним делать?

– Достанем, – басом ответила Инга сама себе, – и разрежем на кусочки. Да и съедим, что уж там.

– Сердце – мне! – вступил тоненький голосок. А бас ответил:

– А мне, чур, оба уха и глаз!

– А если он старый и жесткий?

– Тогда посадим его на вертел и немного обжарим.

В вентиляционном люке раздался скрежет, и несчастный комендант отчаянно зацарапал ногтями по железу. Вероятно, уползал он на предельной скорости, потому что бетонная мелочь посыпалась градом.

Разобравшись с Лучистым, Инга решила, что пора сматываться от греха подальше. В лифте она опять тряслась от страха. Вот сейчас дверь откроется, а в коридоре стоят все четверо – Бумской со Степанцовым, труп Чулкова и тот толстощекий со значком и клубной картой. Они бросятся на нее, повалят, заткнут рот... Или сразу свернут шею.

Но, выйдя из лифта, Инга увидела пустой коридор, из ее груди вырвался вздох облегчения. Сердце стучало так, будто она пробежала несколько километров без остановки. И дышала она, как почтовая лошадь в конце пути. Нигде больше не задерживаясь, она направилась к выходу.

– Все? – спросил охранник, скидывая ноги с журнального столика. – Ничего больше не забыли?

– Ничего, – провибрировала Инга.

– А то ваш тренер, этот, как его? Доброскок!

Тоже все чего-то ходит сюда и ходит. Наверное, надеется с вами столкнуться как бы ненароком.

Инга замерла и удивленно спросила:

– Какие глупости! С чего вы взяли?

– Ну... как же? – растерялся охранник. – Он когда первый раз пришел – сразу за вами – спросил, кто вы такая. Я объяснил. И про вакансию сказал. А он и говорит: «Ради такой женщины можно и в клуб устроиться». Влюбился в вас, наверное.

Охранник подкрутил усы и поглядел на Ингу веселыми глазками. Вероятно, этот рассказ, с его точки зрения, был довольно невинным и игривым.

Он так и не понял, отчего Инга расстроилась. «Вот блин! – думала она, ныряя за руль своих „Жигулей“. – Еще и Доброскок до кучи! Я-то думала, он засланный казачок, его Бумской ко мне направил.

А оказалось – никакой он не засланный, пришел сам. Какое он имеет отношение ко всему происходящему?» И она снова вспомнила слова Роберта Воронова: не дело, мол, а смесь бульдога с носорогом.

Уснуть этой ночью Инга не могла. Ей все время казалось, что на лоджии кто-то стучит, и она вставала проверять запоры на окнах. Интересно, что делает сейчас Григорьев? Тоскует по Наде? Или вовсе даже не тоскует? Возможно, Надя у него, и вдвоем им уж точно не страшно.

Инга стала размышлять, участвует ли Треопалов в опытах над людьми, Решила, что не участвует, и тут же мысли ее перескочили на Верлецкого.

Вот ведь тип! Сначала взялся ей помогать, а потом неожиданно ушел в кусты. Как, впрочем, все мужчины. Нет, права Таисия: мужчины – это только средство воспроизводства. Ни на что другое они не годятся.

Таисия и разбудила ее утром рано. Телефон звонил и даже подпрыгивал от нетерпения на столике.

Инга сняла трубку и услышала возбужденный голос подруги:

– Послушай, я сегодня встала пораньше и отправилась на поиски.

– А что ты искала? – удивилась Инга.

– Как – что? Твой дурацкий «Хотапиус», конечно! Ты что, забыла?

– Ну и как, нашла? – оживилась Инга.

– Ни фига! Все, как ты рассказывала: магазин «Оптика», ресторанчик, гостиница и много всякой всячины, но никакого «Хотапиуса».

– Не может быть!

– И тем не менее!

– Наверное, они сняли вывеску.

– Как ты себе это представляешь? – не согласилась Таисия. – Они же не знали, что ты попрешься за Гладышевским, верно?

– Но я поперлась, они меня увидели и сняли ее.

После того что она узнала ночью, ей было абсолютно непонятно, почему Гладышевский в свободное, от прогулок по городу время лежит в гробу в какой-то пустой конторе. Какая-то чушь с ушами!

– Вот что, – заявила Таисия. – Давай поднимайся и приезжай сюда. Я встречу тебя возле метро, и мы пойдем в этот переулок вместе. Ты наверняка вспомнишь, куда заходила. Хотя бы приблизительно.

– Хорошо, – вздохнула Инга. – И приготовься: я расскажу тебе такое, отчего у тебя надолго пропадет аппетит.

– Аппетит у меня пропадет только после смерти, – заявила Таисия. – Давай, не задерживайся, а то на улице холодно.

Инга прикатила на своих «Жигулях» через полчаса. Таисия действительно ждала ее возле метро.

А за ее спиной Инга увидела Азу. И шепотом сказала:

– Вот она!

– Кто? – Таисия испуганно обернулась и пошарила глазами по бегущей на работу толпе.

– Говорящая собака!

– Эй, песик, песик! – позвала Таисия; – Иди сюда!

Аза завиляла хвостом. Потом увидела Ингу, радостно тявкнула и понеслась к ней. Завертелась у ее ног, заскулила, попыталась лизнуть руку.

– Здрасьте, здрасьте! – сказала Инга с опаской. – Как поживаете?

– Гав! – ответила Аза. – Гав-гав!

– С собакой все в порядке, – сделала вывод Таисия.

– Она мне очень нравится, – призналась Инга. – У меня с ней контакт. Может быть, эта собака разговаривала со мной телепатически?

– Ты совсем чокнулась, – констатировала Таисия. – Мне тебя жаль – ты нуждаешься в моей помощи. Пойдем искать твой дурацкий «Хотапиус».

– Подожди, я куплю Азе сардельку.

– Дурочка, ее нужно кормить специальным кормом.

– Знаешь, в прошлый раз она просилась ко мне жить, – призналась Инга.