— Мы должны отправиться в Москву и сражаться, — решительно заявила Дарья Муромская. — Я — егерь охранного приказа, и мое место на передовой!

Рысь Муся громко рыкнула, соглашаясь с хозяйкой. Шершень Стеша сделала большой круг по воздуху, демонстрируя всем свое крохотное злое жало.

Практически одновременно были объявлены другие варианты.

— Мы должны подготовиться к обороне, восстановить лес. Мне бы только приручить хорошую живую изгородь, я тут такую крепость сделаю! — сказал Ермолай Константинович.

— Нужно вылечить папу, — Оливия Гримгор говорила тихо, но твердо. — С ним некроманты не страшны.

— Мы должны сбегать в Кремль и стащить пару персидских ковриков! Чего добру-то пропадать?! — хором воскликнули домовые, они явно сговорились заранее.

Евфросиния Александровна растерялась. Повисло молчание.

— А есть какое-то средство против зомби и некромантов? — спросил Николас. — Что-нибудь мощное, чего боится вся нежить?

Все посмотрели на Ника.

— Ну, чисто гипотетически… — начал Ермолай Константинович.

— Мы когда-то в шаманской академии работали, в Великом Новгороде, — вступила в разговор Евфросиния Александровна. — Там, кстати, и познакомились.

— Я в свое время читал для первокурсников лекции по истории колдовства, — продолжил Ермолай Константинович. — Так вот… В тринадцатом веке некроманты создали огромную орду мертвых всадников. Они пришли из восточных степей и разорили Русь. Почти два века армии зомби на мертвых конях терзали страну. А потом, как говорят летописи, некромантов остановила живая вода.

— Были, конечно, и другие причины, — вновь вступила в разговор Евфросиния Александровна. — Восстание йогов в Гималаях, оскудение людских ресурсов, противоречия между лемурийцами и живыми кочевниками.

— Сейчас это нам никак не поможет… — отвечал шаман.

— Живая вода, — повторила Оливия, взгляд девочки затуманился.

Никто не обратил внимания на ее слова, и только Ник прислушался.

— Ты говоришь, живая вода?

Но с Оливией происходило нечто странное. Девочка медленно пошла к пруду. Она шагала, не разбирая дороги, как зомби.

— Ты куда? — воскликнул Ник и бросился за Оливией.

Он догнал девочку на песчаном берегу и схватил за руку. Дочь колдуна тянула вперед и уже ступила в воду. Только тогда на помощь Нику пришел Ермолай Константинович. Вместе они отвели Оливию подальше. Евфросиния Александровна плеснула девочке водой в лицо.

— Что с тобой, Оливия?

Дочь колдуна захлопала глазами, принялась удивленно оглядываться по сторонам.

— Что же это такое, тетя Фрося? — начала девочка. — Вы говорили о… Точно! Вспомнила! Вы говорили про живую воду, а я ее видела совсем недавно. В пруду у русалки. Она такая голубая-голубая, с обычной водой не смешивается и вращается по кругу, а когда восходит луна, она светится.

— Так это не сказки! — удивленно воскликнул шаман.

— Вот же, гадина чешуйчатая! Слова правды от нее не добьешься! А тут еще девчушку утопить решила! — воскликнула Евфросиния Александровна.

Ник кивнул понимающе, русалку он тоже не любил с того самого дня, как послушал Оливию и пошел купаться в озере.

— Да погодите вы ругаться! — воскликнул Тимофей Спиридонович. — Русалка, она женщина тяжелой судьбы. С ней по-хорошему надо.

— Может, лучше высушить это болото. Подвесить русалку на солнышке да подвялить хорошенько, — предложила Евфросиния Александровна.

— Давай без радикальных мер, Фросенька. — Ермолай Константинович нежно обнял жену. — Уверен, наша подводная соседка сама с удовольствием расскажет все как на духу.

В озере плеснула вода.

— Ежели воевать не будете, то и расскажу, — прозвучал сладкий голос русалки, но сама она не показалась.

— Обещаю тебя не трогать, — сдалась Евфросиния Александровна.

— Ладно. — Голова русалки появилась над водой.

Она широко улыбалась, как будто только что заключила выгодную сделку. И русалка действительно начала рассказывать. Причем историю свою повела издалека. Говорила красиво, напевно, лягушки и цикады аккомпанировали ее рассказу, а под водой в такт струилось голубое сияние.

Итак, началось все с папеньки русалки, Терентия Алексеевича. Он был знатный морской волк, самого Петра Великого ^[2] знавал. Да со шведами в Северной войне бился. Терентий Алексеевич вырос на корабле. Сначала служил юнгой, потом канониром, кормчим ^[3]. И, наконец, стал боевым водолазом. Диверсии разные проводил. В бочке с дыхательным шлангом погружался.

Русалка рассказывала очень подробно, как будто сама палила из пушек по шведам вместе с папой, поэтому Ник усомнился в правдивости истории, но перебивать не стал. Все слушали, как завороженные.

И вот, когда швед был повержен, царь Петр придумал для знатного моряка Терентия Алексеевича новое задание — отыскать легендарный град Китеж ^[4], исчезнувший в водах озера Светлояр.

— Китеж не более чем легенда, — прокомментировал Ермолай Константинович, но русалку это не смутило, и она продолжала.

Несколько лет скитался Терентий Алексеевич по заволжским лесам, нырял во все подходящие озера, но ничего не находил. В своих странствиях морской волк познакомился с будущей матерью русалки, незаконной дочкой нижегородского боярина.

Молодые, едва поженившись, обнаружили чудесное озеро. Вместе погрузились на его дно и отыскали исчезнувший град Китеж. Через полгода у них родилась девочка, которую назвали Марина, что значит Морская. Живая вода была с ней с самого рождения — небольшое количество, которое она получила, побывав в Китеже еще в утробе матери.

Царь Петр к тому времени уже умер, на престол взошла его жена, Екатерина Первая. Новые власти совершенно не интересовались экспедицией Терентия Алексеевича и его необыкновенной дочерью. Боевой водолаз вышел в отставку, а вскоре умер. Жена пережила его на несколько лет.

С этого места рассказ продолжился урывками, без подробностей, что удивительно контрастировало с прежним красочным описанием жизни родителей. Марина Терентьевна росла у чужих людей. В юности после несчастной любви окончательно разочаровалась в людях и пошла куда глаза глядят, в лес дремучий. Эта часть рассказа была совсем запутанной. Кажется, Марина хотела утопиться, но живая вода спасла девушку, обратила в русалку.

— Не нравится мне все эта история. Какая-то она странная. — Евфросиния Александровна задумчиво нахмурила брови.

— Мне очень нужна живая вода, чтобы вылечить папу! Дай мне ее. Совсем немножко, — воскликнула Оливия. — Пожалуйста!

— Вы не понимаете. — Русалка погрузилась и вновь вынырнула, ее чешуйчатую фигуру окутало голубое свечение. — Живая вода — часть меня. Я не могу ее отдать. Да и вам она не поможет.

— Тогда вылечи моего папу! — не унималась Оливия, девочка кричала, ее глаза горели. — Мы принесем его сюда на пруд.

— Живая вода может многое, но единожды, — грустно отвечала русалка. — Давным-давно я уже исцелила человека. Теперь вся моя живая вода связана, она поддерживает мое тело и мой подводный дом. Она больше никого не сможет исцелить.

Оливия схватила за руку Евфросинию Александровну. Дочь колдуна, видимо, решила просить жар-птицу использовать свою силу против несговорчивой русалки.

— Я дала слово, — устало ответила Евфросиния Александровна. — Да и не похоже, что она врет.

— Я бы помогла, будь это в моих силах, — усмехнулась русалка. — Иметь стольких колдунов в должниках, от такого я бы не отказалась. Еще вопросы есть?

Николас шагнул к берегу и спросил:

— Как нам найти Китеж?

— Слушайте мальчика, с ним не пропадешь, — русалка снова засмеялась, а потом сказала: — Лежит озеро Светлояр в ста верстах на восток за Нижним Новгородом. Городишко еще по пути есть небольшой, но как зовется — мне неведомо. Озеро не то чтобы большое, но и не маленькое. Формой как глаз — округлое да чуть вытянутое. Вокруг леса густые да дикие.