Макси оперлась на раковину, и их взгляды встретились. Он выглядел разозленным, но не таким, как ее дед. И, конечно, дед волновал ее больше, чем Картер.

— Я еще слышу стук молотков, — заметила она с сарказмом. — Так что можете доделывать эту чертову штуку или забирать ее на ночь с собой в постель.

Картер выпрямился, и Макси заметила, что он с трудом сдерживает ярость. Ему не понравился ее сарказм, но и задерживать работу он не позволит.

— А как насчет вашего деда?

— Ему не нравится, когда игнорируют его советы.

— Так какого же дьявола вы сказали не трогать его, если знали, к чему это приведет? Ладно. Забудем об этом. Он и так уже извергал огонь и молнии, когда решил предложить нам помощь. — Картер провел рукой по волосам. — Послушайте, по правде говоря, меня не волнует, кто и почему на кого-то рассердился. Мне необходимо соорудить сцену к среде. Так разрешит ваш дед ее строить или нет?

— Разрешит, — ответила Макси, возвращаясь к своему салату. — Но если вы хотите помочь успокоить его, почему бы вам не подойти к нему и не спросить совета.

— У меня нет на это времени, — процедил Картер сквозь зубы и вышел из кухни.

Снова усевшись за стол, Дэвид усмехнулся.

— Неплохой парень. Думаю, ты ему нравишься.

Макси резко повернулась, но, увидев блеск в глазах Дэвида, рассмеялась.

— О, Дэвид, мне бы твой оптимизм. Ты так все просто воспринимаешь.

— Я всегда таким был. Это как в пословице — как с гуся вода. Хочешь дружеский совет?

Макси улыбнулась.

— А разве у меня есть выбор?

— Нет, — усмехнулся Дэвид. — Тебе, Джиму и Грейс надо втроем сесть и решить, кто будет нести ответственность за все, что здесь делается. А эти ссоры только испортят все лето.

— У меня оно уже испорчено, — пробормотала она упавшим голосом.

— Но это не значит, что нужно испортить настроение и другим. Выясните между собой все вопросы, потом подойди к Картеру, извинись, скажи, что больше это не повторится, и с этого момента вы по таким-то вопросам обращаетесь ко мне, а по таким-то — к Джиму. Очень просто и совершенно безболезненно и уж тем более необходимо, если ты не хочешь, чтобы каждые пять минут он оказывался на кухне.

Макси вздохнула, но она поняла, что этот совет достаточно мудрый.

— Ты, как всегда, прав. Острые углы надо сгладить, но я немного подожду, пока улягутся страсти.

— Вот и правильно, — сказал Дэвид, поставив кружку на стол и поднимаясь. — Я из тебя сделаю такую классную домоправительницу, что только спасибо скажешь. Думаешь, я зря тут присматриваюсь. Ты не возражаешь?

— Дэвид, конечно, нет, — сказала Макси и снова принялась за салат.

После того как Дэвид ушел и салат был приготовлен, Макси решила, что ей необходимо все хорошенько обдумать наедине с собой. Когда все собрались за столами, она осторожно проскользнула мимо незамеченной. Миновав курятник, она перелезла через загородку и очутилась в загоне для овец. Три, как всегда, грязные овцы увязались за ней и шли следом, пока она пересекала их загон. Из-за сильной жары от них жутко пахло, но в их компании Макси все же ощутила какое-то облегчение. Взбираясь на изгородь с противоположной стороны загона, она бросила каждой из них несколько листиков салата. На краю поля она сняла тапочки и, оставив их на камне, шагнула в ручей. Ледяная вода ручья доходила ей почти до колен, и Макси, шлепая ногами по воде, направилась к лесу. Когда ноги покраснели, и она ощутила холод, Макси выбралась из воды и пошла по теплым, гладким камням вдоль берега ручья.

Она была на грани срыва. И нельзя в этом винить только Картера и его компанию. Макси начинала сознавать, что находилась в таком состоянии уже несколько месяцев. Желанное ощущение свободы и расслабления после того, как она покинула театр, не наступило, и вот теперь в Ленноксе она пыталась завершить переход из актрисы в образ владелицы гостиницы. И вообще, она не была уверена: получится ли такой переход. Она обожала Хантер-Ин и готова была пойти на что угодно, лишь бы сохранить этот дорогой ей мир, но в одиночку справиться с этой задачей не могла. Старики во многом зависели от нее. Она дала им обещание и не собиралась бросать их на произвол судьбы. А если бы она могла уехать, то куда?

Можно присоединиться к родителям и заняться миссионерской деятельностью, можно вернуться в Нью-Йорк и сниматься в рекламе. Она могла бы поехать к сестре в Бостон, поселиться у нее и найти работу. Но и там она никуда не убежит от своих мыслей о театре. Все складывается так, как будто у нее нет будущего. Она никогда не жаловалась на свои актерские неудачи, но сейчас у нее нет никакого выхода.

Макси снова вступила в воду. Задумавшись, она совсем забыла, что ручей в этом месте глубже. Вода здесь доходила до колен, от неожиданности она вскрикнула и вскочила на большой камень…

Сидя в тени большого дерева, Макси вдыхала острый запах хвойных иголок, устилавших землю вокруг нее. Это место было ее любимым уголком в стариковских владениях. Здесь она одна или вдвоем с сестрой любила устраивать пикники; иногда они забирались на огромные валуны, возвышавшиеся кругом, и играли на самой верхотуре.

Внезапно она услышала хруст веток позади себя и, резко обернувшись, едва не уронила миску с салатом в ручей. Картер Ричардсон мелькнул под веткой и появился на берегу рядом с ее валуном.

— Это всего лишь я, а не волк. Или, может быть, вы думаете, это одно и то же. Найдется ли на вашем камне место для двоих?

Место было. Макси вздохнула и подвинулась. Картер сел рядом и опустил ноги в ручей.

— Водичка холодноватая, не правда ли? Что вы здесь делаете?

— Думаю, то же, что и вы.

— Я заметил, как вы споткнулись на том валуне. — Он показал на другой камень около ручья, — и подумал, что вы упадете и утонете или, по меньшей мере, сломаете себе шею, и мне придется вас спасать. А потом решил пошпионить за вами.

Макси откусила кусок от моркови, стараясь произносить как можно меньше слов, полностью расстроенная вторжением Картера в ее сокровенное убежище.

— Вы слушаете меня?

От такого нахальства Макси чуть было не свалилась с валуна.

— Послушайте! С какой стати я должна вас слушать?

Он улыбнулся, и Макси отвернулась, краснея.

— Ну, тогда это просто смешное совпадение.

— Я не назвала бы его смешным, — пробурчала она.

Рассмеявшись, Картер выпрямился, касаясь бедром бедра Макси.

— Вы не хотите предложить и мне морковку?

— Обычно когда люди приходят незваными на пикник, они приносят еду с собой.

— Обычно.

Макси презрительно вздохнула и бросила ему походную сумку, оставив себе только салат.

— Там сандвич и печенье. Усладите свое сердце.

— И я надеюсь, вы свободно вздохнете, правда? Макси, дорогая, будь вы немного добрее, мы могли бы стать друзьями, только Богу известно, хотим ли мы этого сами. Присутствие моей персоны вызывает в вас только ханжеское брюзжание, не так ли? Это плохо, потому что сейчас я далек от всего этого. Я говорил вам, что вы выглядите очень привлекательно в этих неряшливых шортах, а ваши ноги просто восхитительны. Вы гордо промаршировали сюда, невзирая на грязь и скалы, правда?

Макси почувствовала, что покраснела, и надеялась, что Картер отнесет это на счет ужасающей жары.

— Мне здесь нравится, — сказала она и перевернула миску с салатом, злясь, что пальцы у нее нервно трясутся. — Послушайте, если вы хотите смутить меня…

— То я преуспел.

Он достал из сумки сандвич с ветчиной, завернутый в фольгу, аккуратно развернул ее, отломил половину и предложил Макси. Она покачала головой. Картер пожал плечами и стал уплетать его.

— Если вы так страшно заняты, — сказала Макси с меньшим сарказмом, — то что вы здесь делаете?

— Жадно поглощаю сандвичи, с раздражительной и очаровательной женщиной, которая по совершенно загадочным причинам дрожит при виде меня и не хочет сказать, где я мог ее видеть раньше. Это, конечно, не ответ на ваш вопрос, и вы замучаете меня, пока я не отвечу. Одну секундочку.