Котлов рассеянно почесал в затылке, с такой погрешностью легко можно проскочить мимо конвоя и узнать об этом только во время утреннего сеанса связи. Будем надеяться на хорошую погоду и звездное небо и на то, что штурманский электрик разберется с железным нутром гирокомпаса и оживит эту дуру.

Командир очень рассчитывал на ночное сражение. Стыдно было бы возвращаться, не потопив даже старой калоши. Радиограмма с курсом и координатами конвоя пришла очень кстати. Люди уже стали унывать, командир такие нюансы улавливал моментально, здесь ему помполит был не нужен.

Но если ночь пройдет безрезультатно, если никого не встретим, моральное состояние экипажа упадет, как барометр перед бурей. И так в кормовых отсеках уже ходят нехорошие слухи. Непонятный приказ на срочное возвращение дал повод к брожению умов и «трюмному мифотворчеству». Этим выражением капитан-лейтенант Котлов называл всевозможные неимоверно фантастические слухи и невероятные сплетни, порой возникающие среди краснофлотцев, лишенных доступа к информации и не всегда понимающих планы командования.

Впрочем, если быть честным, командир «Красногвардейца» тоже не всегда понимал смысл распоряжений начальства. Начальство оно такое – умом не понять, аршином общим не измерить. У него особенная стать. В начальство надо просто верить.

– Разрешите, товарищ командир. – Через центральный пост протискивался кок.

Пришлось потесниться, прижаться к бортам, пропуская через отсек широкоплечего краснофлотца Машко, державшего обеими руками большую кастрюлю. При этом с левой руки кока свисали сетка с хлебом и термос. Следом за Машко прошли еще двое краснофлотцев с кастрюлями и судками. Ужин для команды, дело святое.

Исходящие из кастрюль ароматы напомнили командиру, что через 10 минут будут накрывать в кают-компании. Пора передавать вахту командиру БЧ-2-3 и двигать на законный ужин, а затем на заслуженный отдых в своей каюте. Только послужив на подводной лодке, понимаешь, какое это счастье – собственная каюта! Пусть размером с собачью конуру, но зато своя. Маленький кусочек личного пространства, положенный командиру корабля.

Взгляд Котлова упал на барометр. Давление нормальное. Есть надежда, что погода не подкачает. Главное, чтоб сильной качки не было. Людям надо хоть немного выспаться. Пережитый шторм был настоящим испытанием, все три вахты вымотались, как черти в преисподней.

После ужина капитан-лейтенант поднялся на мостик. До вечернего сеанса связи остается два часа. Можно спокойно закурить трубку, затянуться ароматным табачком. Вахту несут артиллерийский лейтенант Борис Донцов и два наблюдателя. Командир БЧ-2-3 мужик надежный, службу знает. Пока Донцов на мостике, командир спокоен. И по торпедно-артиллерийской части у лейтенанта полный порядок.

Даже порой удивительно – человек всего два года как пришел на флот после морского училища, а освоился с первого дня. И в технике разбирается, и с людьми умеет работать. Одним словом – прирожденный моряк. Да так оно и есть, Борис Алексеевич натуральный архангелос, из потомственных поморов.

Порой кажется, что судьба компенсировала капитан-лейтенанту Котлову несчастье в виде помполита таким ценным подарком, как лейтенант Донцов. При этой мысли Виктор Николаевич горько усмехнулся – у всех помполиты как помполиты. Нормальные в большинстве люди. Конфликты с ними, конечно, бывают, не без этого. Но всё по-человечески, люди с командами работают, технику изучают, только на Д-3 вместо помполита живой балласт в виде политрука Эммануила Махнова.

– Политрук Махнов! – Пока командир скатывался по трапу в отсек, ему в голову пришла замечательная идея.

– Здесь.

– Надо сигнальщика на мостике сменить. Поднимитесь, помогите лейтенанту Донцову вахту нести. Заодно поговорите с лейтенантом об организации обслуживания штатной артиллерии в походных условиях, – попросил командир чуть извиняющимся тоном.

– Там же штормит!

– Вот я и говорю: поддержите товарищей. Дайте им пример ответственного отношения к делу и настоящей стойкости перед тягостями боевого похода. – При этих словах Котлов ободрительно хлопнул по плечу слегка опешившего помполита.

– Краснофлотца Клименко отправите вниз, он уже три часа на мостике дрогнет. Дождевик не забудь.

Командир понимал, что лейтенант Донцов точно не обрадуется такому напарнику, но зато один из вахтенных немного отдохнет перед возможным боем. Махнову все равно делать нечего, пусть развеется, помокнет на посту. С помполита хоть шерсти клок. Еще не хватало, чтоб его от безделья понесло проводить внеплановые политинформации, разъяснять экипажу текущий политический момент и матросов «исповедовать». Нет, лучше пусть к морю привыкает.

Устроив таким образом командиру БЧ-2-3 и помполиту маленькую дружескую подлянку, Котлов еще раз пробежался придирчивым взглядом по отсеку, заглянул в радиорубку и отправился в свою каюту. Каютой, конечно, это помещение называлось по недоразумению. Больше всего сей закуток напоминал не слишком просторный и неуютный гроб.

На койку командир завалился, не раздеваясь. Что делать? Не на линкоре служим. Неряшливость подводников есть следствие нечеловеческих условий обитания в стальной сигаре. Может быть, когда-нибудь, техника так шагнет вперед, что сильно уменьшившиеся дизеля и аккумуляторы освободят немного места для людей, а конструкторы втиснут в подлодку дополнительные цистерны с пресной водой. Когда-нибудь такое счастье улыбнется подводникам. Виктор Котлов считал, что это будет, но не в этой жизни.

Вырубился капитан-лейтенант мгновенно. Стоило только опустить голову на подушку, как в следующий момент он почувствовал толчок в плечо.

– Командир, мы идем параллельным к конвою курсом, – над ухом прозвучал взволнованный голос старпома, – скоро можно начинать.

– Якорь тебе обратным клюзом! – беззлобно выругался Котлов, рывком вскакивая на ноги. Просыпался он мгновенно. Подлодка приучила.

Наручные часы показывали 11.23. Проспал. Или, точнее говоря, ребята дали выспаться, позволили себе не будить командира и всю работу проделали сами. Конечно, это старший лейтенант Соколов постарался. Неужели по-человечески пожалел? Или это ответная подначка по просьбе Бориса Донцова, вынужденного делить вахту с занудным помощником командира по политчасти? Все возможно, старпом и командиры боевых частей на «Красногвардейце» подобрались один к одному, палец в рот не клади.

А сейчас Котлов был благодарен старшему помощнику за бесценные часы отдыха.

– Докладывай! – коротко бросил командир, приглаживая руками взъерошенную шевелюру.

Рапорт был коротким. Соколов все сделал правильно, происшествий за время отдыха командира не было. Когда на море опустилась ночь, а небо прояснилось, старпом изменил курс так, чтобы уменьшить качку и дать штурману определиться по звездам. Навигаторская ошибка оказалась невелика да еще в нашу пользу. Ветеран советского подплава совершенно случайно зацепил гребным винтом фортуну. Они оказались на 32 мили ближе к предполагаемому местонахождению конвоя, чем рассчитывали.

Очередная радиограмма из штаба бригады подтвердила тот факт, что конвой близко и идет прежним курсом. Кроме того, радист поймал передачу с Л-3: балтийцы держатся рядом с конвоем и готовы атаковать, как только к ним присоединятся остальные участники охоты. Всего в ночной атаке будут участвовать четыре подлодки. Это, кроме Л-3 и Д-3, две балтийские «Щуки».

Перед тем как пройти на центральный пост, Котлов заглянул в рубку акустика.

– Когда последний раз прослушивали?

– Четверть часа назад. – Старшина Басманов повернулся к командиру. – Пусто. Ничего не слышно, товарищ капитан-лейтенант.

– Микрофоны исправны?

– Перед выходом проверяли. Все работает, как часы. Помните? – Акустик пожал плечами, словно недоумевая.

На самом деле Владимир Басманов был уверен в надежности своей аппаратуры. Сам разбирал станцию, прочищал контакты и тестировал ее при каждом удобном случае. Наверное, именно поэтому старый немецкий шумопеленгатор ни разу не отказывал. Форменное чудо на фоне постоянных жалоб командиров подлодок на ненадежность и капризность приборов.