Всё. Теперь пора уходить. Где-то по правому борту грохочут взрывы. Словно по сигналу, прямо по курсу всего в трех кабельтовых удар торпеды перебивает хребет еще одному транспорту. Началась потеха! Все четыре подлодки ворвались в середину строя конвоя. Волки, режущие овечью отару.

– Эсминец!!! С кормы! Он рядом! – истошно орет сигнальщик.

– Срочное… – кричит Котлов, оборачиваясь на вопль.

Вот он, серый, еле различимый на фоне ночного моря хищный силуэт эскортника. Англичанин сбавляет ход и закладывает левый поворот. От форштевня разбегаются волны, на гребнях отсвечивают блики. Сейчас эсминец откроет огонь. Еще секунда, и…

Капитан-лейтенант Котлов непроизвольно втягивает голову в плечи. Времени нет. Их заметили. Эсминец играючи догонит подлодку и, если не успеем погрузиться, расстреляет в упор или протаранит. По спине пробегают мурашки, поясницей чувствуется противный холодок. Неожиданно в голову приходит простое и надежное решение.

– Отставить! – рычит командир.

Стрелка машинного телеграфа передвигается на «самый полный».

– Командиру БЧ-5, давай полные обороты, выжимай, сколько можешь.

– Не успеем, – хрипло шепчет старпом.

– Успеем, – задорно звучит голос Котлова, – проскочим.

«Красногвардеец» увеличивает ход. Нос вздымается над волнами. Людям в лицо бьет встречный ветер, мостик захлестывает брызгами. Носовая оконечность с пушечным грохотом врезается в набегающие волны. Подлодка проскакивает прямо перед носом транспорта и поворачивает на правый борт.

– Сбавить ход. И осторожненько, – мурлычет себе под нос капитан-лейтенант Котлов.

Машинный телеграф передвигается на «малый». Стихает грохот дизелей. Подлодка тихо скользит между колоннами транспортов. Эсминец не успевает уследить за маневром подлодки и отстает. Видимо, они вообще не заметили «Красногвардейца», шли на взрывы торпед.

Знаменитое совещание на Ближней даче продолжалось. Несмотря на то, что стрелки часов давно перевалили за полночь, никто не мог сказать – сколько еще времени продлится разговор. И торопить товарищей тоже никто, ясное дело, не собирался. Только Тимошенко украдкой поглядывал на вождя, какой-либо цели на этом совещании он для себя не ставил и искренне изумлялся: зачем его пригласили? Может быть, Сталин специально решил столкнуть лбами моряков с армейцами? Тоже вариант. Об этом Тимошенко как-то не подумал.

В тот момент, когда Галлер перешел к расписанию операции, через порог кабинета переступил Вячеслав Молотов. Председатель Совнаркома сухо поздоровался с товарищами, опустился на свободный стул и поставил на стол свой знаменитый портфель. По слухам, это раритетное, видавшее виды, потертое и потрепанное жизнью вместилище бумаг досталось товарищу Молотову в наследство от Столыпина или было обобществлено в годы революции в доме Столыпина. Здесь версии рассказчиков расходились.

– Опять ты, Вячеслав, опаздываешь, – недовольно пробурчал Сталин.

В действительности он заранее знал, что Молотов придет поздно, поэтому и предупредил секретаря – не задерживать предсовмина в приемной.

– Переговоры с немцами, – с серьезным видом произнес Молотов, он тоже все прекрасно понимал, но правила игры требовали оправдаться за опоздание.

– Мог бы оставить кого из молодых. У тебя и так времени мало, – буркнул вождь, нервным движением выколачивая трубку о каблук.

– В следующий раз так и сделаю.

– Дело обстоит следующим образом. – Сталин разом прекратил бессмысленный спор и вернулся к главной теме разговора: – Товарищи Кузнецов и Галлер задались целью во что бы то ни стало помочь Гитлеру высадиться в Англии и разгромить гордых сынов Британии. Так я понимаю.

– Это только одна сторона медали, – вставил Чкалов.

– А товарищей военлетов мы пока не спрашиваем. – Сталин добродушно усмехнулся в усы.

– Предложение интересное. Может быть, правильное, а может, и нет. Я вот пока не знаю. А вы как думаете, товарищи?

Высказываться первым никто не спешил. Даже сторонники умеренного курса предпочли выждать, посмотреть, в какую сторону пойдет дальнейший разговор. Люди на совещании собрались опытные и неглупые – знали, вождь лукавит. Ждет, ловит на слове, если кто выскажется в неверном ключе. Выдержав паузу и обведя присутствующих тяжелым взглядом из-под бровей, Сталин повернулся к заместителю главкома авиации:

– А что скажете вы, товарищ Чкалов?

– Раз мы влезли в драку, отступать нельзя. Надо добить лордов, вогнать их в гроб, так, чтоб смотреть косо в нашу сторону боялись.

– Хорошее мнение. Вы, товарищ Тимошенко?

– Не стоит спешить, – нарком обороны хитровато прищурился, – пусть Гитлер набьет себе шишек, а мы посмотрим, кого поддержать. Может, англичане нам больше уступят?

– Интересный взгляд на проблему, товарищ Тимошенко. Пока тигр дерется с китом, умная обезьяна ест яблоки. Занимательно, но политически неграмотно. Нельзя обманывать союзника. А что на это скажет товарищ Кузнецов?

– Как я уже говорил, без нашего участия шансы немцев на победу невелики. Если война затянется на несколько лет, плохо будет всем. Плохо будет немцам. Плохо будет англичанам. Плохо будет и нам.

– А что для нас плохого? – вмешался Носенко. Про себя нарком надеялся, что Сталин и Молотов охладят запал флотских товарищей, вразумят и убедят не спешить. А там, глядишь, удастся за срыв планов оправдаться, своих корабелов в положительном свете выставить.

– Разрешите? – поднялся Малышев.

– Слушаем вас, товарищ.

– Товарищ Сталин, советская промышленность задыхается без нефти.

– А Баку? – удивился Чкалов.

– Разработанных бакинских и грозненских месторождений нам пока достаточно, но только на сегодняшний день. Дальнейший рост объемов производства, индустриализация потребуют увеличения добычи. Нам уже не хватает нефти для переработки в бензин. А где ее брать? Покупать у американцев?

– Волжско-Камский регион, – усмехнулся вождь.

– Регион перспективный, – согласился заместитель председателя Совнаркома, – но практически неразведанный и требующий серьезных вложений. Сначала нужно провести георазведку, пробное бурение, оценить запасы нефти и ее извлекаемость. Только потом осваивать регион и строить мощности по переработке. Придется заново создавать инфраструктуру, регион бедный, неразвитый. Надо прокладывать железные дороги, расширять речные порты, строить города и перерабатывающие заводы.

– Так сложно? Сколько времени это займет? – изумился Николай Кузнецов.

Нарком флота сразу понял, что Малышев сделал хитрый и верный ход. Заинтересовать, подкинуть на первый взгляд верное решение. Показать его сложность, дать оппонентам возможность выговориться и только затем выдвигать основную идею. Главное в этом методе – ограничить восприятие оппонентов до предложенных вариантов: одного правильного и одного ошибочного. Пока непонятно, куда клонит Вячеслав Александрович, но нефть – это сильный козырь. В случае чего, не стоит пренебрегать этим аргументом.

– Восемь лет, если отдать месторождение в концессию, или пять лет, если разрабатывать собственными силами. Второе выгоднее.

– Долго, очень долго, товарищ Малышев, – процедил Иосиф Виссарионович, – нефть нам нужна сейчас.

– Мы при любых обстоятельствах обязаны освоить наше месторождение и создать инфраструктуру, – Малышев спокойно выдержал тяжелый взгляд вождя, – но не стоит забывать, что благодаря нашей армии и верному политическому ходу товарища Сталина…

– Пустое, – коротко бросил вождь.

– …мы контролируем Персию и Месопотамию. Это большие разведанные запасы нефти. Налаженная добыча, качалки, баки, насосные станции. Причем в Месопотамии идет нефть легких фракций, в ней незначительное содержание серы и других вредных примесей. Это означает, что проще будет перегонка, меньше неприятностей с очисткой, из нефти получается больше высокооктанового бензина, – пояснил нарком.

– Я слышал, у нас не так много железнодорожных составов, чтоб наладить доставку нефти из Южного Ирана, а морской путь перекрыт англичанами, и Суэцкий канал в их руках, – заметил Молотов. В глазах Вячеслава Михайловича блеснули холодные искорки. Знаменитый «каменнозадый» председатель Совнаркома сразу понял, куда клонит заместитель. Дело хорошее, но связанное с большими внешнеполитическими сложностями.