— К вам леди Монтберри, мисс!

Агнесса писала письмо, когда служанка вошла к ней с этим поразительным известием. Первым побуждением девушки было отказать непрошеной гостье. Но леди предвидела подобную реакцию хозяйки и вошла следом за служанкой.

— Прошу извинить меня, мисс Локвуд. Мне необходимо задать вам один вопрос. На него никто, кроме вас, не может ответить.

Леди Монтберри произнесла эти слова тихим, почти нерешительным тоном.

Агнесса молча указала посетительнице на кресло. Вихрь образов охватил ее существо, когда фигура в черном платье возникла на пороге ее комнаты. Все, что она читала о скрытной и мрачной жизни Венецианского дворца, все, что она слышала о печальных похоронах лорда Монтберри на чужбине, все, что она знала о таинственном исчезновении Феррари, отдавалось в ней болью и было связано с вошедшей к ней женщиной. Перед ней стояла знаменитая искательница приключений, чья репутация в европейских столицах была печально и широко известна, чье вмешательство в жизнь Агнессы причинило ей столько страданий, чье дыхание в дальней стороне однажды смешалось с последним вздохом лорда Монтберри. Каким образом это низкое существо, эта фурия, эта мрачная демоническая натура могла преобразиться в робкую испуганную женщину, которая едва стоит на ногах, держась за спинку кресла, не смея поднять глаз?

Действительно, леди Монтберри стояла перед Агнессой, опустив голову, в той позе, в какой стоит не имеющий надежды на снисхождение преступник перед безжалостным судьей.

— Позвольте мне… подождите минуту… мне надо успокоиться.

Леди Монтберри произнесла эти слова хриплым, срывающимся голосом и замерла, вцепившись в спинку кресла. В маленькой гостиной воцарилась тишина. Тишина, наполненная страхом, флюиды которого исходили от обеих женщин.

Дверь бесшумно отворилась и в комнату вошел Генри Вествик. Он пристально посмотрел на леди Монтберри, церемонно ей поклонился и молча двинулся в сторону мисс Локвуд. При виде брата мужа миледи переменилась. Ее согбенный стан распрямился, во взгляде, скрестившемся со взглядом Генри, сверкнул вызов. Она ответила на поклон молодого человека холодной улыбкой презрения.

Генри подошел к Агнессе.

— Леди Монтберри здесь по вашему приглашению? — спросил он спокойно.

— Нет.

— Вы желаете говорить с ней?

— Мне тягостно ее видеть.

Генри обернулся к своей невестке.

— Вы слышите? — спросил он холодно.

— Слышу, — ответила та еще холоднее.

— Ваше посещение некстати, чтобы не сказать более.

— А ваше вмешательство, сэр, неуместно, чтобы не сказать более.

С этим возражением на устах леди Монтберри приблизилась к Агнессе. Присутствие Генри Вествика, как ни странно, придало ей сил и облегчило задачу.

— Позвольте предложить вам, мисс Локвуд, один вопрос, — произнесла она с ледяной вежливостью, — он нисколько не затруднит вас. Когда курьер Феррари просил места у моего покойного мужа, вы…

Силы изменили ей, она не могла продолжать. Вся дрожа, леди Монтберри опустилась в ближайшее кресло и, после минутной внутренней борьбы, продолжила:

— …вы позволили Феррари сослаться на вас?

Агнесса, казалось, утратила присущую ей прямоту. Слово «муж», означавшее в устах этой женщины лорда Монтберри, смутило ее.

— Я давно знала жену Феррари, — начала девушка, — и принимаю участие…

Леди Монтберри воздела руки.

— Ах, мисс Локвуд, при чем тут его жена. Отвечайте прямо на мой вопрос!

— Позвольте мне ответить ей, — шепнул Генри. — Я ей отвечу — прямей некуда!

Агнесса сделала отрицательный знак. Прервав ее, леди Монтберри пробудила в ней сознание собственного достоинства. Она взглянула твердо в глаза миледи и произнесла:

— Когда Феррари писал к покойному лорду Монтберри, он действительно сослался на меня.

Даже теперь, по своей наивности, девушка не сумела понять, что имеет в виду непрошеная гостья. Нетерпение леди Монтбери сделалось непреодолимым. Она встала с кресла и подошла к Агнессе.

— Вы все знали и позволили Феррари сослаться на вас? Вся суть моего вопроса сводится к этому! Ради Бога, ответьте — да или нет?

— Да!

Это слово поразило леди Монтберри. Свирепая энергия, одушевлявшая ее минуту назад, вдруг исчезла, и женщина словно бы превратилась в памятник самой себе. Она стояла, глядя на Агнессу, но не замечая ее, стояла так тихо и неподвижно, что даже дыхания не было заметно в ее застывшей фигуре.

Генри грубо обратился к миледи:

— Проснитесь, — сказал он. — Вам ответили.

Леди Монтберри вздрогнула и взглянула на молодого человека.

— Ошибаетесь, — медленно произнесла она. — Меня приговорили.

Повернувшись, она двинулась к выходу.

Агнесса остановила женщину.

— Подождите, леди Монтберри, — сказала девушка. — Я тоже хочу задать вам вопрос.

Леди Монтберри тотчас замерла на месте, как будто получив приказание свыше. Генри отвел Агнессу в другой угол комнаты.

— Напрасно вы удерживаете эту даму, — произнес он.

— Нет, — шепнула Агнесса, — я вспомнила.

— О чем?

— О жене Феррари. Леди Монтберри, может быть, знает что-нибудь о ее муже.

Может быть, и знает, да не скажет.

— Ну что ж, Генри. Я все-таки должна попытаться.

Генри уступил.

— Ваша доброта неистощима, — буркнул он, однако глаза его потеплели. — Вы всегда думаете о других и никогда о себе.

Между тем леди Монтберри ожидала. Поза ее выражала бесконечную покорность. Агнесса подошла к ней.

— Простите, что заставила вас ждать, — сказала она с кроткой вежливостью. — Вы только что упоминали Феррари, и я хочу поговорить о нем.

Леди Монтберри молча наклонила голову. Ее рука дрожала. Она вынула платок и отерла лоб. Агнесса приметила странную дрожь и отступила на шаг.

— Разговор неприятен для вас? — спросила она сочувственно.

Леди Монтберри знаком попросила ее продолжить беседу. Генри подошел ближе, внимательно разглядывая невестку.

— В Англии не сыскалось никаких следов несчастного, — продолжила Агнесса. — Нет ли у вас известий о нем? Скажите же хоть что-нибудь, хотя бы из сострадания к его жене!

На тонких губах леди Монтберри заиграла печальная и жестокая улыбка.

— Зачем вы меня спрашиваете об этом Феррари? Вы все о нем узнаете, мисс Локвуд. В свой час.

Агнесса вздрогнула.

— Я не понимаю, — произнесла она. — Как узнаю? Откуда?

— Вам скажут.

Генри не мог молчать долее.

— Может быть, это будете вы, ваше сиятельство?

Миледи ответила с презрительной непринужденностью:

— Возможно, вы и правы, мистер Вествик. Может быть, это я расскажу мисс Локвуд, что сталось с Феррари, если…

Она запнулась и поглядела на Агнессу.

— Если что? — спросил Генри.

— Если мисс Локвуд заставит меня сделать это.

Агнесса слушала с возрастающим изумлением.

— Я заставлю вас? — повторила она. — Как я могу вас заставить? Разве моя воля сильнее вашей?

— А вы что — хотите сказать, что свеча не сожжет бабочку, если та налетит на нее? — возразила леди Монтберри. — Вы слушали о чарах ужаса. Так вот — меня влекут к вам чары ужаса. Мне нельзя приходить к вам, я не хочу встречаться с вами — вы мой враг. Первый раз в жизни я против моей воли покоряюсь врагу. Посмотрите! Я жду, потому что вы велели мне ждать, и ужас — я клянусь вам! — бежит по моему телу. О! Не заставляйте меня возбуждать ваше любопытство и сострадание! Следуйте примеру мистера Вествика. Будьте жестоки, грубы, неумолимы, как, он. Освободите меня. Велите мне уйти.

Откровенная натура Агнессы поняла из тирады леди Монтберри только первую часть смысла.

— Вы ошибаетесь, считая меня вашим врагом, — сказала она. — Горе, которое вы причинили мне, отдав свою руку лорду Монтберри, было неумышленным. Я простила вам мои страдания еще при его жизни. И прощаю вам сейчас, когда его уже нет на свете.

Генри слушал девушку с восторгом и печалью.