Фабьен: Вы видите цвет ауры людей?

Далай Лама: Нет, я об этом ничего не знаю.

Фабьен: Но вы об этом слышали?

Далай Лама: О, да. Я; к примеру, видел фотографии ауры вокруг человеческих рук.

Фабьен: То есть это не тибетская система?

Далай Лама: Я никогда не слышал про ауру в контексте буддизма. Наверное, она имеет отношение к добродетели или счастливой судьбе. Люди, обладающие большими добродетелями, естественным образом окружены неким невыразимым сиянием. Должно быть, аура связана с этим. У людей с хорошей кармой аура может быть больше, а у людей невезучих или несчастливых – меньше. Вы замечали, что с некоторыми людьми, несмотря на то что они образованны, с хорошими мозгами и все такое прочее, всегда случаются какие-то неприятности? А другим, не настолько одаренным, всегда везет.

Фабьен: Ваше Святейшество, у вас есть духовный учитель?

Далай Лама: Конечно. На сегодня я могу назвать пятнадцать.

Фабьен: Вы все еще со всеми работаете?

Далай Лама: Большинства из них уже нет, но пятеро или шестеро еще живы. И в будущем, в Тибете, у меня могут быть новые учителя – это будут совершенные Мастера, а не любители. Я знаю, что некоторые люди пользуются тем, что беседовали со мной: когда они возвращаются в Тибет, то заявляют, что стали моими учителями. Им это может принести большую пользу. Но когда вы видите мои фотографии с этими людьми, то нужно смотреть, радуюсь ли я, улыбаюсь или, наоборот, сдержан. Это знак, показывающий, какую роль они сыграли в моем духовном развитии.

Так что из-за моей должности Далай Ламы со мной происходит множество странных событий. Если бы я уединился где-то в горах, этих проблем у меня никогда бы не было и я смог бы стать хорошим Мастером.

Фабьен: Из чего состоит ваша ежедневная практика?

Далай Лама: В те дни, когда я нахожусь в Дхарамсале, я просыпаюсь в полчетвертого утра. Затем, и это уже вошло в привычку, начинаю читать мантры для разработки голоса. После этого я читаю несколько других мантр. Потом выполняю некоторые постоянные практики, в основном это передачи, полученные мною от Дилго Кхьенце Ринпоче, Тралшига Ринпоче и Чогье Тричен Ринпоче. Это практики йоги божеств с Тарой*, Цепакме* и так далее. Далее я пою другие мантры. Потом до пяти пятнадцати я занимаюсь практиками гуру-йоги с Лопоном Ринпоче (Падмасамбхавой) и Дже Ринпоче (Цонкапой*, основателем школы гелуг), еще я читаю сунг гнагИ чегнаг. Это разные сутры и мантры, помогающие избавиться от болезней и препятствий.

После этого я завтракаю, одновременно мне нравится что-то читать. Еще я люблю слушать тибетскую программу «Голоса Америки». После завтрака я начинаю еще одно занятие гуру-йогой, провожу медитацию на бодхичиттуи шуньяту, потом делаю йогу божеств с приблизительно восемью разными мандалами. Это слишком много! И все это длится до восьми тридцати – девяти часов.

Остаток утра я провожу за работой в офисе или читаю философские книги. В полдень у меня обед. Уже около двух лет в один день я ем вегетарианскую пищу, а на следующий – обычную. Так получается, что по крайней мере полгода я – вегетарианец. Я не могу полностью отказаться от мяса. Пробовал это делать целых два года, начиная с 1965, но потом заболел гепатитом В. Позднее оказалось, что форма достаточно серьезная, и после той болезни у меня до сих пор проблемы с печенью.

После обеда я всегда прихожу в эту комнату. По воскресеньям, когда у меня не бывает аудиенций, я иногда приглашаю знакомых стариков. Они приходят ко мне и рассказывают о своей жизни в Тибете до 1959 года. Мне доставляет огромное удовольствие беседовать с этими бывшими чиновниками, старыми ламами и учеными.

В шесть часов вечера я пью чай. Поскольку я буддийский монах, то ужина у меня не бывает. Нам не разрешается есть твердую пищу после того, как солнце вошло в зенит. Если я очень голоден, то со словами приветствия Будде и с мыслью: «Здоровье Далай Ламы важнее» съедаю несколько печений. Ха-ха! Я думаю, что Будда на самом деле добрый, не правда ли? У него ведь такие широкие взгляды, и он может смириться с тем, что Далай Ламе иногда нужно поесть печенья!

До восьми вечера или около того я делаю подношения защитникам, Махакале* и Палден Ламо. После этого ложусь спать. Сплю с полдевятого до полчетвертого, как убитый.

Фабьен: Что вам снится?

Далай Лама: Да ничего особенного. Несколько дней назад мне приснилось, что я в Тибете, а вокруг меня – китайцы. Мне было очень страшно, я думал, как мне убежать. Проснулся и с радостью обнаружил, что я в Индии, на свободе!

На самом деле я не верю в сны, ни в свои, ни в чужие, но иногда сны бывают особенными. Однажды мне приснилась моя предыдущая инкарнация, индийский мудрец Друпчен Нагпопа, великий Мастер линии Херуки*. Я всегда очень любил одну статуэтку Херуки, которая была у меня с детства. А потом мне кто-то сказал, что эта статуэтка принадлежала тому великому индийскому мудрецу. Мы каким-то образом с ним связаны.

Покойный Таклунг Шаптрунг однажды сказал мне, что однажды, когда он передавал учение таклунг*ныне покойному Дилго Кхьенце Ринпоче, то вдруг ясно увидел, как на стенах храма в Непале появились все ламы линии передачи. Он упомянул об этом мимоходом, но, когда я его слушал, эти учения вдруг отчетливо возникли в моей голове.

Еще мне однажды приснился очень яркий сон об одном высшем ламе. Во сне настоятель монастыря Дрепунг сказал мне:

– Джамьянг Чойе (управляющий этого монастыря) еще не пришел.

И тут я подумал: «Я – Джамьянг Чойе», но зовут меня по-другому. Я почувствовал, что меня должны звать Самьепа. Во сне я подумал, что настоятелю об этом лучше не говорить. Поэтому я ответил: «Может быть, он придет позже». На следующий день, когда я встретил Линга Ринпоче, который тогда еще был жив, я рассказал ему о своем сне. Он воскликнул:

– А ведь Джамьянга Чойе когда-то звали Самьепа, потому что он родился в Самье.

Раньше я об этом не знал. Мой учитель похлопал меня по плечу и поздравил. Этот сон натолкнул меня на мысль, что между этим ламой и мной, очевидно, существует какая-то связь. Однако с точки зрения высшей реальности Джамьянг Чойе был великим Мастером. Я по сравнению с ним – просто незначительная личность. Мне действительно не хотелось бы навести вас на мысль, что я какой-то выдающийся человек или воплощение какого-то учителя. Если бы я собирался это сделать, то нарушил бы свой обет бхикшу. Но иногда я и в самом деле переживаю некий необычный опыт, который может принести пользу моим близким друзьям, укрепив их убежденность.

Фабьен: Я хотел бы задать вам вопрос о шуньяте, или пустоте. В XIX веке на Западе эту концепцию неверно понимали и переводили как «небытие». Считалось, что буддизм – это нигилистическая религия.

Далай Лама: Это неверно.

Фабьен: Безусловно, но многие люди, в том числе Ни Папа Римский, продолжают воспринимать буддизм именно так. Не могли бы вы несколькими словами объяснить концепцию пустоты?

Далай Лама: Вчера вы упоминали о пространстве, в котором растет сострадание. Иногда пустота подобна этому пространству. Это не пространство как таковое, но пустота ведет себя как пространство, которое дает возможность возникнуть всем действиям. Если бы существовала абсолютная связность, то не было бы возможности изменений и законы причинности не могли бы действовать. Моя рука не смогла бы двигаться. Но все находится в движении, что указывает на существование некоего пустого пространства. По существу, именно отсутствие независимого существования – а это другое определение пустоты – позволяет действовать всему сущему.

Фабьен: Ученые утверждают, что внутри электрона почти ничего нет: там одна треть материи и две трети пустого пространства. Кварк – это лишь абстрактное математическое понятие. Мы не можем увидеть или обнаружить его. Мы знаем, что элементарные частицы состоят из электронов, которые, в свою очередь, состоят из элементарных частиц. Следовательно, любой материальный объект на две трети состоит из пустоты. Таким образом, современная наука, по-видимому, склоняется к убеждению, что пустота – это реальность, а не только нигилистическое восприятие действительности.