Она дернула шнур звонка. Минут через десять вошла Сара.

– Господи, миледи, – недовольно сказала она, – сколько раз я вам говорила: положено, чтобы я вас переодевала! – Она подхватила отброшенное платье и осторожно его встряхнула.

– Ой, ради бога, Сара, прекрати! – ответила Тильда. – Ты же знаешь, что я сама могу себя обслужить. Лучше скажи-ка мне, о чем судачат слуги.

Сара с платьем в руках без приглашения уселась на кушетку.

– Все удивлены, как вы изменились. Говорят, что это хорошо. – И с любопытством добавила: – Наверное, так оно и есть. Я-то ведь вас не знала до вашего замужества.

Тильда поморщилась.

– Я была жалкой и запуганной девчушкой. В общем, смахивала на самую неуклюжую из дочерей Длинной Мег. [2]Помню, как я на все натыкалась. – Она горько усмехнулась. – А что это за герцог? Кажется, его зовут Сейнт-Ормонд. – Она с легкостью произнесла это имя, но горло у нее сдавило.

Сара усмехнулась.

– О помолвке говорят как о деле решенном. Мисс Пембертон приглашена в дом вдовствующей герцогини. Там собирается вся родня, и тогда его милость получше с ней познакомится, прежде чем сделать предложение. Так все считают. Он ведь ухаживал за ней: на балах танцевал и в парке они прогуливались. Он даже приходил к вашему дяде.

Тильда внимательно слушала.

– Прекрасно. Они хотят, чтобы я была компаньонкой Милли на этом семейном приеме. Тетя, естественно, не может туда поехать. Если бы меня попросили, а не принуждали, то тогда я, возможно, согласилась бы. А раз меня запугивают, то, скорее всего, мы через несколько дней отправимся домой. Спасибо, Сара. Я позову тебя утром.

Сара тяжело поднялась на ноги и мрачно улыбнулась.

– Длинная Мег, значит? Не засиживайтесь допоздна! – Аккуратно повесив атласное платье в шкаф, она ушла, оставив Тильду наедине со своими мыслями.

Тильда нервно расхаживала по комнате. Сейнт-Ормонд… Это имя ярко вспыхнуло в сознании. Прошло семь лет, а оно до сих пор вызывало щемящее чувство оскорбленного достоинства, обиды и гнева. Семь лет… Это имя все еще имеет власть над ней, способно пленять и очаровывать.

Черт возьми! Она теперь леди Уинтер – богатая и довольно привлекательная вдова, а не неуклюжая и болезненно застенчивая дебютантка! Тогда почему воспоминание о детской влюбленности так глубоко ее волнует? То была мечта, которую она никогда в своих самых немыслимых фантазиях всерьез не воспринимала. Даже если бы он невольно не проявил к ней жестокость, все равно было ясно, что она не представляет для него интереса и что их пути никогда не пересекутся.

И вот теперь, сидя в ночной рубашке на диване, подогнув под себя ноги, она думала о том, что ни за что не поедет на это отвратительное семейное сборище. Но почему она дрожит? Помимо воли мысли улетели назад, на тот ужасный бальный вечер у Сефтонов. Его милость, как всегда, элегантный в безукоризненно сшитом синем фраке – она так и видит, как сверкают золотые пуговицы и брильянтовая булавка в изысканно повязанном галстуке, как брюки обтягивают мускулистые бедра. Высокий, он возвышался над всеми мужчинами, и с таким партнером в танце не надо сгибаться. Каштановые вьющиеся волосы отливали бронзой, а насмешливые зеленые глаза щурились, когда он смеялся. Он – воплощение мечты одинокой и замкнутой девушки, прекрасный и благородный рыцарь из сновидений. Она усмехнулась, вспоминая, как издали наблюдала за ним в течение первых недель своего светского сезона. Один раз он подал ей книгу в библиотеке, а за день до этого события он пригласил ее на танец…

Его партнерша, красивая и грациозная леди Диана Кемси, почувствовала головокружение, едва они начали танцевать, и он отвел ее обратно к маме, а Тильда, как обычно, с наполовину заполненной карточкой, стояла около тетки. С присущим ему шармом он повернулся к ней и попросил доставить ему удовольствие и станцевать с ним.

– Это не самое лестное для вас предложение, мисс Арнольд, но прошу вас согласиться!

Согласиться! Тильда горько усмехнулась, вспоминая, как обрадовалась тогда. Он даже знал ее имя! Она молча протянула ему руку и почувствовала, как длинные пальцы сжали ей ладонь. И это был вальс! Тот самый скандальный танец, который лишь недавно одобрили надменные патронессы Альмакса. [3]Правда, из-за высокого роста – пять футов и одиннадцать дюймов [4]– она редко удостаивалась чести быть приглашенной, а когда ее приглашали, то это превращалось в пытку, так как она не могла соразмерить свои шаги с шагами степенных молодых людей, с которыми ей приходилось танцевать. Она постоянно спотыкалась, наступала им на ноги, толкала коленями, а от смущения и страха делалась еще более неуклюжей и не могла связать двух слов.

В Сейнт-Ормонде она нашла идеального партнера, и поняла это, как только его руки обвили ее. Он подходил ей по росту, и она плыла и кружилась в танце безо всяких усилий. Она осмелилась беседовать с ним, охотно отвечала на его шутливые вопросы и даже поведала ему про своего любимого кота Тоби, который попал к ней крошечным котенком и жил у нее на кровати, словно в колыбели, пока не вырос. Он в ответ рассказал ей о том, как ухаживал за бездомным жеребенком, ставшим потом его любимой лошадью.

– Конечно, он не спал у меня в постели – мама этого не потерпела бы, – но я провел не одну ночь около его стойла.

Танец закончился слишком быстро, и его милость отвел ее к леди Пембертон, наказав, смеясь, передать привет Тоби, а она ответила в тон ему, попросив угостить Сирену морковкой.

Леди Пембертон, услыхав их шутки, грозно нахмурилась и злобно прошипела сквозь зубы, что она позорит семью и выглядит идиоткой, заигрывая с Сейнт-Ормондом, а он чересчур вежлив, чтобы осадить ее.

В результате Тильда упала, зацепившись за ногу следующего партнера по танцу, и ее увезли домой с разбитым носом.

Спустя три дня леди Пембертон смягчила свой приговор – никогда больше не вывозить Тильду ни на один бал. Возобладал разумный совет, данный супругом: каким образом, черт подери, они смогут сбыть девчонку с рук, если ее никто не увидит? Итак, Тильду повезли на бал к Сефтонам.

Там, разумеется, был его милость Сейнт-Ормонд, но Тильда не видела его до самого ужина. Она удалилась в туалетную комнату, чтобы прийти в себя после мучительного танца с лордом Уинтером, который был намного ниже ее ростом. Он любезно не замечал, когда она наступала ему на ноги, и от этого она совсем оробела.

Когда туалетную комнату заполонили визжащие юные леди, она вернулась в бальную залу и спряталась за пальмой, растущей в кадке. Мимо проходил Сейнт-Ормонд со своим зятем лордом Хастингсом. Их веселый разговор до сих пор жгучей болью отдается у нее в мозгу.

– Послушай, Крис, да любая очаровательная дебютантка просто жаждет подобрать с пола твой платок, а ты говоришь мне, что ни одна тебе не нравится! Мой мальчик, ты слишком разборчив! – с легким сарказмом журил своего друга лорд Хастингс.

Сейнт-Ормонд пожал плечами.

– Посмотри получше, Джеймс. Да здесь взгляд не на ком остановить. Даже потанцевать не с кем. И все чересчур юны. Возьми, к примеру, мисс Арнольд! Эту девушку вообще не следовало пускать в Лондон…

Они ушли, и конец фразы она не услышала. К счастью не услышала, так как спустя семь лет ее все еще бросало в жар от унижения и обиды. Она вышла из-за пальмы, дрожа всем телом и с таким побелевшим лицом, что даже леди Джерси, увлеченная болтовней, заметила это и немедленно отвела ее к леди Пембертон. Тильде все-таки удалось дотянуть до конца вечера. Она из последних сил танцевала с немногочисленными кавалерами, записанными в ее танцевальной карточке, и отвечала на галантное ухаживание лорда Уинтера. Она мысленно повторяла, что жестокие слова Сейнт-Ормонда не имеют никакого значения, что ее мечты – сплошная иллюзия и что она всегда это знала.

Но когда ночью она наконец уткнулась мокрым лицом в подушку, то поняла: грубые слова Сейнт-Ормонда ей небезразличны и она больше не сможет предаваться идиллическим мечтам и фантазировать о том, как они вместе гуляют, взявшись за руки.