– Пиво! Класс! – Андре тоже поднялся и взял из рук Штефани бутылки. Привычно откупорил их.

– Супер, я уж думал, что здесь вообще не получишь ничего выпить! Чашка теплого пива не в счет! – закончил он ухмыляясь. Нашел на столе сиротствующий бокал Теофила и налил в него пиво до краев.

– Еще кому-нибудь налить?

– Ну конечно, мой зайчик, налей мне! – хихикая, Регина протянула ему свой пустой бокал. – Штефани и Теофил – очень нетрадиционная пара… Гип-гип ура!

Себастьян закашлялся. Пиво. Господи, и вправду пиво, Отвратительно. Просто отвратительно. Красное вино мягко обволакивало его гортань, как роскошное кашемировое покрывало. И вместо этого пить пиво? Его пробрана дрожь от одной только мысли.

– П-п-пожалуй, я сохраню в-верность вину! – сообщил он. Язык с трудом ворочался во рту.

Он посмотрел на Сибиллу, которая, казалось, была не слишком шокирована. Она с готовностью придвинула свой бокал к Андре.

– Большое спасибо, сверчок, – сказала она, с любопытством смотря на Штефани.

Что здесь происходит? Слава Богу, сквозняк. Что же все-таки случилось?

– А вам? – Андре протянул вторую бутылку Герману Грюнбергу.

– Большое спасибо, молодой человек, – ответил Герман, – но я вынужден придерживаться уже сделанного мною выбора. В противном случае могут возникнуть серьезные проблемы с кровообращением, знаете ли… – Он потянулся к бутылке виски.

– Это нечто невообразимое – пиво после еды, особенно когда пьешь пиво из того же бокала, что и вино!

В голове Штефани под белокурыми локонами жарко билась кровь. Все должно выглядеть легко, как шутка, никакой катастрофы, просто – импровизация! Точно! Импровизация! Она подмигнула Андре.

– Ритуал – это красиво и хорошо. Но и неожиданность тоже может быть удовольствием! Это – просто импровизация! Она вспомнила клубок тел на кухне. Господи, помоги! Окно на кухне открыто. Теофил и эта развратница, наверное, развлекают весь двор! Сейчас начнут звонить с жалобами соседи. Госпожа Круг, ну разве так можно? Вы не могли бы потише?… Подумайте о детях! Если вы не прекратите, мы позвоним в полицию! Она улыбнулась. От этой улыбки у нее заныли уголки рта. Она в ужасе смотрела, как Регина шушукается с Германом. Обоим, казалось, было очень весело.

– Так где же все-таки хозяин дома? – спросил Герман с лицемерной заботой. – Надеюсь, с ним ничего не случилось?

На лице Штефани отразилось отчаяние. Она испуганно посмотрела на Себастьяна Тина.

– Я думаю… э-э… нет, по крайней мере надеюсь…

Такая беспомощность женщины очень нравилась Себастьяну. Он решительно выпил остатки красного вина из своего бокала.

– Да, действительно, – включился в разговор он и в ту не секунду понял, что на него напала икота, – какая ужасная… ик… картина встает перед глазами, ваш супруг сейчас бредет т-темной… ик… улицей, чтобы п-поднять друзей с постели, оторвать от заслуженного ими сна, и все потому, что мы не хотим быть ги-ик-бкими. Признаюсь честно, пиво, – уголки рта его опустились, будто он попробовал что-то горькое, – не входит в число напитков, которые могут усладить мой вкус, и эта превос-ик-ходная еда на самом деле заслуживает более достойного финала, чем этот недостойный напиток неприви-ик-г-легированного класса, напоминающий скорее о жирной, ик… безвкусной пище, которую съедают второпях, на углу, грязными-ик руками, чем о том удовольствии, которое вы, любезная Штефани, доставили нам сегодня вечером вашими блюдами…

Он промокнул губы салфеткой, уже покрытой пятнами, по цвету и консистенции которых опытный детектив без труда восстановил бы меню вечера.

Вид у него не ахти, подумала Сибилла.

– И все-таки для чистых – все чисто! – вскричал Себастьян. – Поэтому наполним бокалы и выпьем за нашу очаровательную хозяйку, промах которой удивителен, но вовсе не непростителен!

Широким жестом Себастьян наполнил свой бокал пивом, налил и Сибилле и поднял приветственным жестом.

– Что это за комик? – спросил Андре в наступившей тишине.

– Но-но-но, Андре, держи язык за зубами, глупый малыш, это же Себастьян Тин, я тебе много о нем рассказывала, Умная голова, настоящий opinion leader [103]и к тому же еще издатель, знаешь, тот, кто издает книги, книги безкартинок, – Регина закатила глаза, – и книги скартинками! Например, ка-та-ло-ги!

И энергично замахала веером. Она была похожа на наседку, призывающую к порядку мятежного цыпленка на птичьем дворе.

– Книги, картины, so what. Ведь это прошлогодний снег. Джина, крошка!

Все уставились на Регину. Джина, крошка. Это звучало почти фривольно. Себастьян Тин несколько мгновений выглядел так, словно собирается вызвать Андре на дуэль за столь непочтительное обращение с дамой.

Только Штефани пылала завистью. Джина, как здорово. Просто, дерзко. А что можно сделать из мещанского «Штефани»? Как она ненавидела в школе это «Штефи».

– Вам надо выпить бокал залпом, тогда икота пройдет! – шепнула Сибилла Себастьяну. Тот послушно выпил бокал пива залпом и встряхнулся, как мокрый пес.

– Так, так, – сказал Герман Грюнберг. – Прошлогодний снег. А вы… простите, как ваше имя?… чем вы занимаетесь?

Андре откинулся назад и закатал рукава. Что за руки, подумала Сибилла.

Вульгарный тип, подумал Себастьян. Он решил не удостаивать больше этого невоспитанного чужака своим вниманием. Как обидно, что представительница древнего дворянского рода вынуждена общаться с таким босяком. Проницаемость общества. Какая фатальная ошибка.

– Ну, я… – начал Андре.

Себастьян поднялся.

– Простите, я на минуту вас покину…

– Только не сейчас! – закричала Регина, понимая в ту же секунду, что ведет себя неприлично.

– Нет, нет, именно сейчас, – улыбнулся Себастьян, – иначе случится несчастье!

О да, несчастье. У Штефани перехватило дыхание. Наверняка эти двое в кухне еще не закончили, наверняка они сейчас находятся на новом пике страсти. Теофил был не слишком громогласен, насколько она припоминала, но эта маленькая южная мадонна заводилась довольно сильно, занимаясь «амором». Или как там будет любовь по-португальски.

– Нет, нет, – всполошилась Штефани, – Андре всех нас так заинтриговал, что если вы сейчас исчезнете, дорогой Себастьян, ему придется рассказывать еще раз, а это безумно жалко, пожалуйста, останьтесь!

Озадаченный, Себастьян снова сел. Они что, с ума посходили? Они переоценивают его мочевой пузырь. Ну ладно, пару минут. Но дольше ему этот процесс не удержать!

– Ну? – спросил он нетерпеливо. Мучительная резь будет усиливаться каждую секунду. Голова кружилась. Пиво он никогда не выносил.

– Так вот, вот в чем дело, речь идет… э-э-э, об ориентированных на динамику интерфейсах, я называю это как бы «кибергнозисом», это то же самое, что и «эстетика забвения», да… Точно, «эстетика забвения», поскольку сейчас вокруг так много информации, что человек больше не может ее переварить, и моя работа, я имею в виду в узком «контексте искусства», – Андре отхлебнул пиво, – вот, интереснамне как бы в плане «топографии сознания».

И посмотрел на Регину, которая ободрила его кивком.

– Я разработал концепцию… –Продолжить Андре не Удалось, потому что Герман и Сибилла в унисон залились истерическим смехом.

– Как это… занятно… –выдавила Сибилла, тяжело дыша, а Герман, тоже желавший выступить, задохнулся в приступе кашля.

– Дети, дети, что случилось? – спросила Регина. Ей показалось, она что-то упустила.

– Ну дайте же ему договорить! – вскричала Штефани. Бедный зайчик!

– Точно-ик! Есть же все-таки законы вежливости. Продолжайте, юноша! – умоляющим голосом попросил Себастьян.

– Ну ладно, kids, вы крепко под кайфом, вам уже сегодня это говорили? – Андре капризно вывернул губы. – Мне нужно немного feeling, понимаете? Эмоциональной feedback, [104]хорошие вибрации, иначе я не смогу говорить, ясно?