Преодолев гребень холма, мы увидели, что штурмовики сделали за нас всю работу – покореженные ПТО и зенитки явно не подлежали ремонту. Один танк опознать не удалось – количество катков не видно, а от бронекорпуса осталось слишком мало, у второго – «четверки» с коротким стволом, башня лежала на моторном отсеке. Постреляв из пулеметов по проявлявшей признаки жизни пехоте, мы рванули дальше, особо не заморачиваясь с поиском уцелевших.

Теперь каждый пригорок или поворот с ограниченной видимостью мы проходили только с предварительной разведкой. Правда, пока это были холостые остановки. Так, от горки к горке, прошли еще сорок километров.

— Командир, «рама»! — вдруг закричал Калашников, сидевший на броне моего «барбоса».

— Где? — оторвался я от бинокля, в который только что далеко впереди увидел перекресток с полосатой будкой-постом.

— Вот! Справа! Низко над лесом! — показал Калашников на самолет, явно заходивший на посадку.

— Стоп колонна! Катюша, координаты Зонтику, предупредить. Колонна – к лесу, убираемся с дороги. Разведка – посмотреть поближе, куда он сел.

Лыжники вернулись через полчаса, старший стал докладывать: – Ширина лесополосы около трехсот метров. За нею, от нас на запад около километра, аэродром. Самолетов много. Около полусотни двухмоторных с угловатыми стеклянными носами, отдельно стоят три «рамы». Зениток много, заметил две позиции больших, по две штуки, и несколько маленьких, навскидку – больше десяти. Народу – толпы. Грузовики, заправщики. Охраны тоже много, и пешком патрули, и верхами.

— Добро. Катюша, дай Зонтика.

— Зонтик, Зонтик, Барбосу на прием!

— На приеме Зонтик для Барбоса.

— По координатам нарыл «клумбу» с полусотней восемьдесят восьмых бомберов, также сидят три «рамы». Много зениток и обслуги. Сам лезть не могу. Передал Бригаде, обещали сами заняться с вашей помощью.

— …Наблюдаю заход на посадку самолета-разведчика противника. Координаты…

— Так, очень интересно. По нашим данным, там нет аэродромов. Но не просто же так он там садится.

— Карту! — Так, еще интереснее.

— Запросите у Барбоса, имеет ли он возможность уточнить информацию по данному аэродрому.

И только после сообщения о бомберах сообразил: «рама»! Эти сейчас начнут к взлету готовиться. И разбомбят, на фиг, всю бригаду! Собираюсь отдать соответствующую команду… И осознаю, что не требуется! Система работает сама – такая бяка, как бомберы, вблизи охраняемого объекта нуждается в соответствующей реакции. Истребители уже на взлете. Пикировщики тоже. И будут они там до того, как немцы взлетят.

Передав разведданные, мы двинулись к перекрестку с будкой. А с другой стороны, навстречу своей гибели, шли три наливника. Мой выстрел с ходу попал в цель, как только машины врага поравнялись с регулировщиками в будке, только я недооценил пробивную способность снаряда. Пройдя навылет первый бензовоз, он привел к взрыву второго. Через несколько секунд первый все-таки тоже вспыхнул. Объехав их, мы заметили, что третий пока цел, благо он отстал от них в момент взрыва метров на пятьдесят. Подъехали. Вытащили из кабины немца, пребывавшего в каком-то ступоре. Один из стрелков с БА-10, умевший немного водить свою машину, прыгнул за руль бензовоза, и мы буквально помчались прежним курсом. Остановились, только проехав еще десять километров. Дозаправились, подожгли бензовоз с остатком топлива и двинулись дальше прежним способом, аккуратно заглядывая за пригорки и повороты. За время дозаправки, с горем пополам, допросили водителя. Оказывается, прямо впереди нас маленькая железнодорожная станция, с которой они и везли горючее. А от нее мы уже пойдем вдоль рельсов как раз в Крым.

Бомбардировщик Ju.88, легко разбежавшись, оторвался от полосы родного аэродрома… И стремительно рухнул обратно, прошитый пушечными снарядами упавших с высоты самолетов. Пара остроносых машин ушла в высоту столь же быстро, как и появилась, запоздалые очереди зениток вреда им явно не причинили. Ну, что ж, русские уже показали, что здесь они действуют достаточно умело, поэтому командир немцев отреагировал спокойно. Если бы русские действительно умели воевать, то прилетели бы бомбардировщики, а не истребители, с которыми сейчас расправятся вызванные «стодевятые». Когда «эксперты» доложили, что ведут бой с самолетами красных, немцы уже потушили сбитую машину и убрали ее с полосы. Снова «Юнкерс» начал разбег, на этот раз неожиданностей не было. Если не считать таковой два высоченных столба земли, перемешанных с пламенем и обрывками дюраля, поднятых среди плотно стоящих бомберов восьмидюймовыми снарядами. Дополнялось это частыми разрывами снарядов танковых пушек на позициях зениток.

Тяжелые зенитки, знаменитые «ахт-ахт» могли бы сильно проредить танки Отдельной бригады особого назначения, если бы их расчеты не наблюдали за воздухом, ожидая атаки именно оттуда. А так… На перенацеливание орудий было потрачено драгоценное время. Снаряды смахнули башню и десант с одного танка, проломили лобовой лист второго, но на этом их успехи закончились. Взлетевший Ju.88 попытался атаковать, но в его сторону потянулись трассы зенитных автоматов, и экипаж здраво решил оказаться от атаки. Потеряв два танка разбитыми и один поврежденным, бригада продолжила движение.

Пауль Шнитке сидел за массивным дубовым столом и изучал карту боевых действий, попутно делая пометки в блокноте. В эти минуты сторонний наблюдатель с легкостью дал бы ему лет пятьдесят, а не реальные тридцать девять. А все эта проклятая Россия! Полковник тяжело положил кулаки на стол и прикрыл глаза. Почему никто не вспомнил предостережения политиков и военных XIX века, зачем нужна была эта война. Лето уже минуло давно, а победой и не пахнет.

Раздался осторожный стук в дверь.

— Войдите, — сказал командир разведки, вновь склоняясь к изрядно надоевшим картам. Подчиненные не должны видеть его эмоций. Не дождутся.

— Хайль Гитлер!

— Хайль. Садитесь, Краух.

Вошедший офицер-связист покорно сел напротив полковника и стал ждать.

— Итак, Эрих. Чем вы меня «порадуете» на этот раз? Может, русские готовят грандиозное контрнаступление на нашем фронте? — излишне бодрым голосом поинтересовался Шнитке, жестом пресекая попытки официального доклада.

— Некоторая активность в эфире действительно присутствует, но она не достигла критической массы. По имеющимся сведениям радиоперехватов, в полосе армии сосредоточена механизированная группа неустановленной численности. Наш прорыв, осуществленный силами дивизии, был пресечен именно этим подразделением. Наши потери вам уже известны, а вот урон, нанесенный нами русским, не выяснен. Моей группе через доступные средства не удалось установить и дальнейших намерений противника.

Шнитке встал, Краух также вскочил со своего места.

— Это все очень странно, дорогой Эрих. Я не верю, что русские вдруг научились воевать. Но это так, черт подери. И ведь на всем фронте они держатся только за счет фанатизма, а у нас унтерменши начали применять передовую тактику. Линейные части докладывают о появлении на фронте техники неопознанных типов. С этим нужно разобраться. Вот здесь мне и потребуется ваше содействие. Раз коммунисты взяли в руки радиопередатчик, то должны об этом горько пожалеть.

Шнитке хищно улыбнулся, вновь пройдясь по кабинету.

— Слушайте и запоминайте. Русская моторизованная группа, по утверждениям полковника Хюбшнера, понесла серьезные потери и в ближайшие дни будет неспособна к проведению активных операций. Ваша задача…

— Герр оберcт! Докладывает лейтенант Клозе… — В помещение влетел молодой вислоухий офицер явно баварского розлива.

— Почему вы врываетесь в кабинет старшего по званию?! Или уставы не для вас писаны? Кру…

— Виноват, виноват, герр… — Лейтенант совсем потерялся и, казалось, забыл, зачем пришел.