– Не хотите ли присоединиться ко мне? – предложил Грегори.

Ее губы приоткрылись, но она промолчала, как будто не знала, чего хочет. А потом, в подтверждение его упорной уверенности в том, что между ними существует некая высшая связь, он прочитал ее мысли.

Честное слово. Он точно знал, что она думает.

«Ах, ладно, мне все равно нужно завтракать».

Это немного согрело ему душу.

– Мне нельзя задерживаться надолго, – сказала мисс Уотсон. – Люси плохо себя чувствует, и я пообещала принести ей завтрак.

Трудно было представить неукротимую леди Л Люсинду больной, хотя Грегори и не понимал, почему это трудно. Ведь он практически не знал ее. Ну что там – пару раз побеседовали.

– Надеюсь, ничего серьезного, – сказал он.

– Я тоже надеюсь, – сказала мисс Уотсон, беря тарелку, а потом устремила на него взгляд своих потрясающих зеленых глаз. – Вы ели рыбу?

Грегори посмотрел на треску.

– Сегодня?

– Нет, вчера вечером.

– Кажется. Я обычно ем все.

Она задумчиво надула губки, потом сообщила:

– Я тоже ее ела.

Грегори надеялся услышать пояснения, но мисс Уотсон, судя по всему, давать их не собиралась. Поэтому он продолжал молча стоять, пока она накладывала себе небольшие порции омлета и ветчины. Затем, после секунды размышлений...

«Голодна я или нет? Чем больше я накладываю на тарелку, тем дольше я буду это есть. Здесь. В утренней столовой. С ним».

... она положила себе тост.

«Гм... Да, я действительно голодна».

Грегори дождался, когда она села напротив, и тоже сел. Мисс Уотсон слабо улыбнулась ему – это была даже не улыбка, а едва заметное движение губ, – и принялась за омлет.

– Как вы спали? – осведомился Грегори.

Она вытерла рот салфеткой.

– Очень хорошо, благодарю.

– А я плохо, – сообщил он.

Ладно, если не удалось пробудить ее к жизни светской беседой, попытаемся вызвать у нее удивление. Мисс Уотсон подняла голову.

– Я сожалею.

И опустила голову. И продолжала есть.

– Мне приснился страшный сон, – сказал Грегори. – Настоящий кошмар. Просто ужасный.

Мисс Уотсон взяла нож и отрезала кусочек бекона.

– Я сожалею, – проговорила она, вероятно, не отдавая себе отчета в том, что минуту назад произнесла те же самые слова.

– Не помню, что мне снилось, – не унимался Грегори. Естественно, он все выдумывал. Спал-то он плохо, но кошмар был тут ни при чем. Либо он разговорит ее, либо умрет от перенапряжения. – А вы помните свои сны? – спросил он.

Ее вилка остановилась на полдороге ко рту – и снова возникла эта восхитительная связь сознаний.

«Господи, ну почему он меня об этом спрашивает?» Ну, может, к Господу она не взывала. Ведь для этого требуется чуть больше эмоциональности, чем у нее имеется в резерве.

– Э... нет, – ответила она. – Не помню.

– Серьезно? Как интересно! Я, по прикидкам, запоминаю примерно половину своих снов.

Она кивнула.

«Если я кивну, то избавлю себя от необходимости говорить».

А Грегори, хоть и с трудом, продвигался вперед:

– Мой вчерашний сон был очень ярким. Там был ливень с ураганом. Гремел гром и сверкали молнии. Очень эффектно.

Мисс Уотсон очень медленно повернула голову и посмотрела через плечо.

– Мисс Уотсон?

Она повернулась обратно.

– Я подумала, что мне послышался чей-то голос.

«Я так надеялась, что мне послышался чей-то голос». Честное слово, эта способность читать чужие мысли начинает утомлять.

– Хорошо, – сказал он. – Так на чем я остановился?

Мисс Уотсон стала есть с огромной скоростью.

Грегори подался вперед. Нет, ей так легко от него не отделаться.

– Ах да, на ливне, – якобы вспомнил он. – Лило как из ведра. Это был самый настоящий потоп. И у меня под ногами начала таять земля. И засасывать меня.

Он намеренно помолчал, продолжая смотреть ей в лицо и тем самым вынуждая ее сказать хоть что-нибудь.

После нескольких секунд чрезвычайно неловкого молчания мисс Уотсон наконец-то оторвала взгляд от своей еды и устремила его на Грегори. На зубцах ее вилки трепетал крохотный кусочек омлета.

– Земля таяла, – повторил Грегори. И едва не расхохотался.

– Как... неприятно.

– Это было очень неприятно, – оживленно согласился он. – Я думал, она поглотит меня. Мисс Уотсон, вы когда-нибудь испытывали нечто подобное?

Молчание. А потом...

– Нет. Нет, не могу сказать, что испытывала.

Грегори неторопливо подергал себя за мочку и довольно небрежно заявил:

– Мне это совсем не понравилось.

Он испугался, что она поперхнется чаем.

– А ведь серьезно, – продолжал он, – кому может понравиться?

И тут впервые с момента их знакомства у него возникло впечатление, будто выражение безразличия исчезло из ее глаз, когда она почти равнодушно сказала:

– Даже представить трудно.

Она даже замотала головой. Надо же, тройной успех! Целое предложение, проблеск эмоций и даже мотание головой. Господи, может, он и достучится до нее!

– Мистер Бриджертон, а что было дальше?

Великий Боже, она задала ему вопрос! Как только он со стула не свалился!

– Вообще-то, – ответил он, – я проснулся.

– Вам повезло.

– Я тоже так подумал. Говорят, что если человеку снится, что он умирает, то он умрет во сне.

У нее расширились глаза.

– В самом деле?

– Так говорят мои братья, – признался он. – У вас тоже есть свободный доступ к подобному источнику сведений.

– У меня есть брат, – подтвердила она. – Он обожает мучить меня.

Грегори мрачно кивнул.

– Именно для этого и созданы братья.

– А вы тоже мучаете своих сестер?

– Главным образом младшую.

– Потому что она младшая?

– Нет, потому что она этого заслуживает.

Она рассмеялась.

– Мистер Бриджертон, вы ужасны.

Грегори медленно растянул губы в улыбке.

– Вы просто не знакомы с Гиацинтом.

– Если она раздражает вас настолько, что у вас появляется желание мучить ее, я уверена, что полюбила бы ее.

Грегори откинулся на спинку стула, наслаждаясь ощущением легкости. Было приятно думать, что больше не нужно трудиться изо всех сил.

– Значит, ваш брат старше?

Она кивнула.

– Он терроризирует меня именно потому, что я младше.

– Вы хотите сказать, что не заслуживаете этого?

– Естественно, не заслуживаю.

Грегори не смог определить, пошутила она или нет.

– А где ваш брат сейчас?

– В Тринити-холле. – Она положила в рот последний кусочек омлета. – В Кембридже. Брат Люси тоже там учился. Он окончил его год назад.

Грегори не понимал, почему она это ему рассказывает. Ведь его совсем не интересует брат Люсинды Абернети.

Мисс Уотсон отрезала кусочек бекона и поднесла вилку ко рту. Грегори тоже ел, то и дело украдкой поглядывая на девушку. До чего же она красива! Наверное, он в жизни не встречал женщину с таким цветом лица. У нее потрясающая кожа. Большинство мужчин, подумал он, считают, что ее красота заключается в волосах и глазах. Это правда, потому что именно при виде ее волос и глаз мужчины застывают как вкопанные. Но ее кожа похожа на алебастр, из-под которого просвечивает розовый лепесток.

Грегори замер, не дожевав. Он и не предполагал, что может быть таким поэтичным.

Мисс Уотсон отложила вилку.

– А теперь, – проговорила она с едва слышным вздохом, – мне нужно собрать тарелку для Люси.

Грегори подскочил и поспешил к ней на помощь. Ну и дела! По ее тону можно было решить, что ей не хочется уходить. Грегори поздравил себя с тем, что завтрак прошел чрезвычайно продуктивно.

– Я распоряжусь, чтобы тарелку отнесли наверх, – сказал он, подавая знак лакею.

– О, это было бы замечательно. – Мисс Уотсон благодарно улыбнулась, и его сердце в буквальном смысле пропустило удар. Раньше он думал, что это лишь слова, но теперь понял, что так бывает на самом деле. Любовь действует на внутренние органы человека.

– Пожалуйста, передайте леди Люсинде мои наилучшие пожелания, – сказал он, с любопытством наблюдая, как мисс Уотсон накладывает на тарелку пять ломтей мяса.