Но она стояла как вкопанная.

Проворчав себе под нос что-то о крестьянском тупоумии, он попытался еще раз освободить ногу.

Поняв, в чем дело, девушка не стала больше раздумывать и поспешила на помощь к человеку, нуждающемуся в ней.

– Ну, убедилась, что я не людоед? – насмешливо бросил незнакомец, едва взглянув на нее. – Помоги мне вытащить ногу! Встань ближе ко мне и держись крепче, чтобы я мог опереться на твое плечо.

Она подошла к нему, и молча подставила плечо, на которое положила пучок травы, выдернутой ею из своей связки.

Такое целомудрие в крестьянской девушке удивило его и позабавило. Опустив протянутую руку, он весело спросил:

– Ты не хочешь мне помочь?

– Откровенно говоря, нет! – ответила девушка. – Но хозяин мельницы и его работник возвратятся только к вечеру, а жена мельника больна и не выходит.

– Значит, если бы ты не сжалилась надо мною, мне пришлось бы стоять здесь как лиса в капкане?

Незнакомец нагнулся, стараясь заглянуть под белый платок, который она надела на голову в защиту от солнца и завязала под подбородком. Но он надет был так низко, что лба и даже глаз не было видно; нижняя часть лица тоже была закрыта, и нельзя было решить, красива она или дурна.

– Ну, маленькая недотрога, – произнес он с иронической усмешкой, – делать нечего, придется тебе помочь мне в беде! Вообрази, что ты сестра милосердия и обязана мне помочь во имя христианской любви!

Ничего не ответив ему, девушка молча уперлась рукой в бок, чтобы придать себе большую устойчивость. И она стояла неподвижно, как стена, пока незнакомец, опираясь на ее плечо, старался вытащить завязшую ногу.

Легкий стон и полуподавленное проклятие достигли ее слуха, вслед за тем нога его очутилась наверху моста, и он несколько раз топнул ею, чтобы убедиться, нет ли серьезных повреждений.

– Постой, не уходи! – крикнул он, когда девушка пошла дальше.

– Мне некогда, рыба испортиться! – ответила она, указывая на сетку с форелью, висевшую у нее на правой руке.

– Я заплачу за рыбу, если она испортиться!

– Нет, нет!

– Нет?… А моя благодарность?

– Оставьте ее при себе!

– Ого, какая ты сердитая! – засмеялся он, смахивая шелковым платком пыль со своего костюма.

Затем он быстрыми шагами догнал ее и пошел рядом, заметив с улыбкой:

– Мне кажется, что под безобразным платком скрывается дьявольски упрямая головка! Ну, а если я так же упрям, как и ты и не желаю воспользоваться твоей помощью даром?

– Тогда вам придется вернуться на прежнее место на мосту! – последовал ответ.

Незнакомец громко рассмеялся и еще раз попытался заглянуть под платок, закрывавший ее лицо.

Девушка обладала природным умом, и не малейшего следа „крестьянского тупоумия“ не было у нее. Она быстро повернула голову в другую сторону, и ему осталось только любоваться ее фигурой, которая была стройна и удивительно красиво сложена.

Одета она была бедно! Платье было безукоризненно чистым, складки передника туго накрахмалены, но все из дешевого материала. Без сомнения, это была служанка, так как ее вылинявшее платье было городского покроя и раньше, очевидно, принадлежало ее госпоже.

– В таком случае, позволь хоть пожать тебе руку за твою услугу! – произнес он.

Быстро сняв перчатку, незнакомец протянул ей белую мускулистую руку с прекрасным перстнем на пальце.

Девушка быстро отступила от него и спрятала в складках фартука руку, на которой висела сетка с рыбой.

– Моя рука слишком груба! – сказала она.

– О, я должен был этого ожидать! – ответил он с юмором. Тюрингенский репейник колется, едва до него дотронешься, я убедился в этом еще на мосту!… Ты служишь на мельнице?

– Нет, мельник не держит прислугу, – ответила она, немного помолчав. – Он только арендует мельницу, которая принадлежит к усадьбе „Оленья роща“.

Выпрямившись, она быстро пошла вперед, не глядя по сторонам. Этим она без стеснения показала, что не желает дальнейшего разговора.

Щепетильность деревенской девушки забавляла незнакомца, и он старался ни на шаг не отставать от нее.

– О, теперь я знаю, где ты живешь! – заявил он. – Ведь эта дорога ведет в усадьбу „Оленья роща“?

– Да, и также на мызу.

– А, вероятно, эта та мыза, которой незаконно владеет бывший судья.

Голова со связкой травы быстро повернулась к нему: нижняя часть лица при этом показалась из складок платка, и незнакомец увидел прекрасный маленький ротик с розовыми губками, исказившийся от гнева.

– Я живу у судьи! – коротко бросила она, и сколько обиды звучало в голосе бедного создания, живущего в услужении.

– Черт возьми, я, кажется, оскорбил тебя! – заметил незнакомец. – Ты, конечно, хорошего мнения о своем господине?

Девушка молчала.

– Ты очень оригинальна, – с улыбкой произнес он, – неужели ты находишься в услужении у судьи?… Но если это так, то я могу приказывать тебе!

Девушка невольно отступила назад.

– Да, да, серьезно! – продолжал он. – Я могу отнять у тебя без всяких разговоров связку травы и взять вместо залога твой платок, если ты не докажешь мне, что твой господин имеет право косить на лугу! Он не платит аренды и продолжает пользоваться землей, которая уже год, как не принадлежит ему… Ну, что ты на это скажешь, а?

Вначале она растерянно молчала, потом тихо проговорила:

– Вы, вероятно, новый владелец „Оленьей рощи“?

– Да, ты угадала! Вот и выходит, что ты должна угождать мне!

– Я – вам? – возмущенно воскликнула она.

Незнакомец весело расхохотался.

– Не сердись, пожалуйста! Я не дурной человек, и ни за что не взял бы теперь жесткой руки, которую ты так оскорбительно отказалась протянуть мне. Однако я ничего не имел бы против, если бы ты была немного вежливее со мной.

– Вежливой с врагом человека, которого я люблю?

– Врагом?… – повторил он. – Гм… пожалуй, ты права: я заклятый враг всех игроков и кутил, а подобного твоему судье в этом отношении трудно найти!

Тяжелый вздох вырвался из груди девушки, и она тихо пробормотала:

– Значит, вы хотите с моим…

– С твоим любовным господином у меня будет короткая расправа, хочешь ты знать? – прервал он ее строгим тоном. – О, разумеется! Я без всякой пощады тотчас же выброшу на улицу этого мота и хвастунишку, будь уверенна в этом! Я не шучу в серьезных делах, и теперь ты поняла, с кем имеешь дело? – прибавил он.

– К несчастью, да, с богатым человеком, о котором говорится в Библии…

– Верно, с человеком, который не попадет в царствие небесное, потому что он богат! Да, ты права: я тиран, имею каменное сердце, как это, впрочем, и следует всякому деловому человеку с практическим смыслом… Но не беги так, девочка! – добавил он.

Но она продолжала нестись вперед, и господин Маркус вынужден был отстать. Он следил за нею с напряженным вниманием…

Хотя грубая одежда безобразила девушку, она была свежа и стройна как тюрингенская ель, и от ее молодого, стройного тела веяло здоровьем и грацией. Жаль было эту стройную девушку, которую бедность, тяжелая работа и летний зной скоро превратят в грубую, рано состарившуюся женщину.

Впрочем, стоило ли думать об этом?…

Кто знает, сохранит ли ее голова благородную грацию, если снять платок, окутывавший ее?… Прелестный ротик не служил еще ручательством, что у обладательницы его не пошлое лицо в веснушках, что она не косая и не рыжеволосая!…

Девушка не успела скрыться, как из леса вышла на дорогу маленькая толстая женщина в круглой соломенной шляпе.

– Послушай, девушка, – крикнула она, схватив ее за фартук, – разве у вас избыток дорогого картофеля, что ты кормишь им грязных нищих ребятишек?

– Пустите меня! – взмолилась девушка, в голосе которой слышалось нетерпение и желание уйти подальше.

Но женщина, как видно, привыкла отчитывать людей, и она продолжала:

– Подумать только, мы аккуратно платим дорогую аренду за плохую землю, и я не имею пары картофелин для салата, а они пекут его в золе целой кучей! – сердито проговорила она.