Спас ее Рай, который поймал собаку и осторожно, стараясь не задеть его рану, поставил на ноги. Бастер взвизгнул, и было трудно понять, от возбуждения, переполнявшего его, или от боли. Его длиннющий язык болтался во все стороны.

— Иди на место, — ласково приказал Рай и осторожно повернул собаку. С помощью Джои ему удалось дотащить пса до подстилки.

Бастер вывернул шею, преданно поглядывая на Лиллиан. Она не знала, плакать или смеяться: обида и глубочайшее разочарование были на щенячьей морде. Она поспешно подошла к подстилке и встала на колени, чтобы заставить большущего щенка лежать на подстилке смирно.

Уставший пес со стоном положил свою голову на старое одеяло и замер. Лиллиан почесала его между ушей и ласково погладила по голове. Довольный Бастер закрыл глаза, его хвост счастливо колотил по подстилке.

— Наверное, пес втюрился в мисс Лиллиан, — прокомментировал Дови. — Точно.

— Что такое «втюрился»? — пискнул Джои и перевел взгляд на Рая.

Лиллиан внезапно почувствовала, что Рай смотрит на нее, и тоже поглядела на него. Словно ожидая ее внимания, он ответил:

— Втюриться означает влюбиться. Это происходит всегда неожиданно, но когда все-таки происходит, то переносишь это с трудом.

— Значит, Бастер влюбился в Лилли?

Рай отвел от нее глаза и ответил:

— В собачьем смысле этого слова — да.

— О! — Некоторое время поразмышляв, Джои погладил своего пса. — Тогда, может быть, Лилли останется, чтобы Бастер был счастлив.

Слова мальчика удивили Лиллиан. Рай проворчал: «Может быть», что насторожило ее. И она вдруг так смутилась, что не смогла посмотреть ни на кого из них.

К счастью, Джои сам переменил тему, сообщив Раю, что закончил все свои дела, и попросив разрешения пойти купаться с друзьями. Пока Лиллиан слушала наставления Рая о том, как пользоваться бассейном, она успела прийти в себя.

Отношения между ней и Раем изменились очень быстро, но она еще не представляла себе, в какую сторону. Отказавшись от приглашения Джои Искупаться вместе, они с Раем устроились в патио, потягивая чай со льдом и наблюдая, как дети резвятся в воде.

Рай вел себя как гостеприимный, радушный хозяин. Позже он показал ей три комнаты для гостей, куда сложил ее вещи, и повторил, что они могут оставаться там до тех пор, пока не понадобятся.

От Дови они узнали, что Ракель действительно сложила чемоданы и уехала восвояси. Видимо, улетела — на первом попавшемся самолете. Теперь, когда она исчезла, Чад удалился на дальний конец ранчо. Чтобы хорошенько обмозговать будущее свое житье-бытье, как доложил Дови.

За ужином было шумно от присутствия Джои и его друзей. После ужина Дови занялся уборкой и стал приглядывать за мальчиками, а Рай с Лиллиан отправились на верховую прогулку. Они любовались закатом с берега ручья, а потом повели лошадей домой, чтобы успеть посмотреть на звезды.

Лиллиан чудесно провела время. Ей доставили необыкновенное удовольствие отдых и радость от простых вещей. Жизнь здесь текла размеренно, и день показался длинным-длинным. Теперь, когда между ней и Раем воцарился мир, она чувствовала себя на ранчо свободно и уверенно.

Конечно, она вспоминала о том, что ее бросили, и это причиняло боль, но эта боль и все ее обиды притупилась, чему помогло и общение с Раем, и шумная радость мальчика и Бастера, и вкусная еда, приготовленная Дови. Она как будто выздоравливала после изнурительной болезни.

Когда наступило время уезжать, Лиллиан погрустнела. Прощальный поцелуй у дверей ее квартирки был страстным, но Лиллиан почувствовала себя очень одинокой, когда Рай отпустил ее и неохотно стал спускаться вниз по лестнице.

И глядя ему вслед, Лиллиан окончательно поняла, что по уши влюбилась в этого большое техасца...

Лиллиан начала привыкать к своей новой жизни. В «Дядюшке Пеппере» стало меньше народу, чем в первые два дня. Оркестр «Отис» играл отлично, и Лиллиан обнаружила, что «кантри» начинает ей нравиться.

Ей уже не приходилось столько бегать, работать стало легче. Меню она быстро выучила наизусть, и с посетителями ей было общаться легко. Клиентура состояла главным образом из сельскохозяйственных рабочих. Лиллиан чувствовала искреннюю симпатию к этим людям, которые относились к ней тоже с милым дружелюбием.

Нашлись даже и подружки, с которыми было так весело обсуждать сплетни о клиентах, их семьях, мужьях и любовниках. Лиллиан всегда приходилось дружить только с теми, с кем ей разрешалось. И теперь ей очень нравилось, что она может сама выбирать себе друзей.

Все чаще и чаще она приезжала на ранчо Парришей. Сначала Рай заезжал за ней в воскресенье и четверг — ее выходные дни — и отвозил На ранчо, откуда она понемногу забирала свои вещи. Потом она стала бывать на ранчо и днем до работы.

Не желая, чтобы ее вещи занимали место в доме Рая, Лиллиан каждый раз привозила с собой какую-нибудь коробку. В коробках лежала ее одежда, рассортированная в соответствии со временем года. Евгения прислала все, что было у Лиллиан.

Разобрав одежду, обувь и украшения, она отложила в сторону то, в чем больше не нуждалась. На работе она поинтересовалась, кому можно отдать ненужные вещи, и ей предложили принять участие в распродаже, которую одна из ее коллег вместе со своей сестрой устраивала в близлежащем городке.

Предложение показалось Лиллиан интересным, и она с удовольствием приняла участие в распродаже. К радости Лиллиан, ее одежда, по небольшой цене и отличного качества, была распродана мгновенно, и она вернулась домой с большой суммой денег.

Получила она и деньги, обещанные Евгенией. Но к тому времени Лиллиан в них больше не нуждалась, поэтому она отправила деньги обратно. Вскоре были присланы с курьером и ее драгоценности.

У Лиллиан все отлично получалось. И она чувствовала себя такой счастливой, как никогда в жизни. И Рай ей становился все ближе и ближе.

Она работала в «Дядюшке Пеппере» почти месяц, когда рано утром вдруг раздался звонок из Нью-Йорка. Звонила личный секретарь бабушки, Харриет Дэвис.

— Лиллиан, дорогая, твоя бабушка серьезно заболела.

Лиллиан испугалась.

— Что случилось?

— Ну, ты же знаешь, что у нее больное сердце, — напомнила мисс Дэвис. — У нее был приступ, и она хочет тебя видеть. Я договорила что частный самолет заберет тебя в аэропорту. Тебя доставят прямо в Нью-Йорк. Алистер встретит тебя на машине и привезет прямо к ней в больницу.

Лиллиан забеспокоилась. Если ее требуют столь срочно, значит, Евгения действительно серьезно больна.

— Ей так плохо? — с тревогой спросила она.

— Мадам очень больна. И я советую, Лиллиан, чтобы ты поспешила. Торопись.

От этих слов у нее стало тоскливо на душе. При мысли о том, что бабушка находится на краю могилы и может и впрямь умереть, обида и злость Лиллиан потеряли всякий смысл.

— Лиллиан?

Стиснув трубку, она хриплым голосом ответила:

— Я слушаю.

— Самолет прилетит в час дня. Летчик найдет тебя в зале ожидания, — сообщила Харриет и заговорила деловым, командным тоном, каким обычно и разговаривала: — Сейчас семь утра, у тебя есть шесть часов, чтобы обо всем договориться, собрать вещи и добраться до аэропорта.

Лиллиан быстро ответила:

— Хорошо, я буду ждать в аэропорту.

— Отлично. Номер телефона тебе известен, ежели что. Счастливого путешествия.

Лиллиан набрала номер ранчо Парриша. К счастью, Дови тут же взял трубку и переключил телефон к Раю. Как только она услышала его низкий голос, спрашивающий: «Что случилось, малыш?» И у нее тут же потекли слезы из глаз. Ему было известно, что она работает всю ночь, поэтому он сразу понял, что звонок в семь часов утра означает что-то экстраординарное.

Она рассказала ему о болезни бабушки и почувствовала необыкновенную благодарность, когда он ответил: «Я сейчас приеду».

Поспешно собирая вещи, Лиллиан вдруг подумала, что боится уезжать из Техаса. Сначала она решила, что этот страх возник из-за болезни бабушки. Но когда появился Рай, она поняла, что ей не хочется уезжать от него.