Джек Смит кивнул. Денни обернулась и впервые за сегодняшний вечер поглядела ему в глаза. До этого она упорно делала вид, что слишком занята, и ей некогда на него смотреть.

— Чем ты там занималась? В городе? — Лицо каменное, взгляд враждебный.

— Возила товары на рынок. Сигарет купила. Хочешь покурить, Джек? Пачка на подоконнике.

— Сама мне дай, — отрезал он.

Денни как раз подняла крышку чайника и заглянула внутрь проверить, не закипел ли он.

— Послушай, — обернулась она. — Я весь день работала, устала. Тебе что, трудно самому взять?

— Сама мне дай, — уперся Джек Смит. Денни подошла к подоконнику, взяла пачку и бросила ее через стол, как вчера вечером.

— Не понимаю, почему тебе прислуживаю. Сам погляди, я овощи тебе приготовила, стол для тебя накрыла. Отбивную жарить не стала, ждала, пока ты придешь. — Она отвернулась к плите и налила кипятку в заварочный чайничек. — А что ты весь день делал?

Джек прикурил сигарету и сидел, вращая перед собой пачку.

— Это я тебя спрашиваю. Ты же не весь день на рынке торчала, правда?

— Нет. — Денни поставила чайники на Стол и полезла в шкаф за чашками и блюдцами. Налила из ведерка молока Роны. — Я еще в библиотеку ходила, насчет пассифлоры справлялась.

— Пассифлора? Зачем это? Не могла сразу купить сигарет и домой ехать?

Денни налила чаю и подала ему кружку. Толкнула в его сторону сахарницу и села на свое место.

— Собираюсь посадить ее на северном склоне. Надо было убедиться, подходящее ли это место. Пассифлора в наши дни в цене. Консервные заводы весь урожай на корню скупают. Это прямо как с закусочными. Можно сделать на бутербродах целое состояние, только надо знать, где расположиться. — Денни поставила локти на стол и потягивала чай из чашки.

Джек Смит никак не отреагировал на ее слова.

— Хорошо, — похвалила она чай. — Весь день этого ждала. Почему ты так поздно?

— Ждал. Хотел посмотреть, не привела ли ты с собой кого-нибудь с рынка. Не притащила ли на хвосте копов.

Денни с неподдельным возмущением стукнула об стол чашкой.

— Хотел посмотреть, не притащила ли я на хвосте копов? — разозлилась она. — Хотел убедиться, не выдала ли я тебя? Мне это нравится! Очнись ты, наконец, Джек Смит! Если бы я рассказала о тебе копам, я бы тут сейчас не сидела. Они бы уже давно прочесывали местность. Сам подумай своей тупой башкой. Неужели ты считаешь, что я бы подставилась под пушку только ради того, чтобы показать им дорогу к своему дому? Они и без меня бы прекрасно справились. Но их тут нет. Они думают, что ты в Йорке. Или в прошлый раз про Мундиджонг говорили?

— Мерредин, — поправил он ее. — По пути в Калгорли, что рядом с границей. Скажи, ты когда-нибудь слышала про место под названием Мерредин? Я — никогда. — Он немного оттаял, успокоился, дул на чай и прихлебывал из кружки. — Ты что, радио не слушала, газет не читала и все такое?

— У меня на это времени не было. — Ха, газеты! Она их весь день за собой таскала, но так и не удосужилась открыть. Они все еще валялись на веранде, скрученные в рулон, там, куда она кинула их вместе с блоком сигарет. — О чем поведали радио и газеты?

— Ты не слыхала? И никто на рынке тебе не рассказал?

— У меня не было времени болтать. Продавать товар — дело не из легких. На аукционе главное — верный момент выбрать. Цены вверх-вниз скачут. Надо внимательно следить за тем, что происходит. Кроме того, надо заехать внутрь и разгрузиться. Потом поставить товар на помост. Потом продать его, если цена устраивает. Тут не до болтовни.

— И ты все это делаешь?

— Конечно! — не моргнув глазом соврала Денни. Она всем так говорила… кроме рыцарей рынка и Бена. Это вопрос престижа.

— Тогда как же так получилось, что ты не смогла буфет удержать?

— Буфет тебе — не ящик с фруктами. Начнем с того, что он гораздо тяжелее. И высокий очень. И узкий, как стена. Ящик с фруктами длинный, но низкий. Вот такой, — развела она руки в стороны. — И держишь его по-другому…

— Ладно, ладно! Ты была слишком занята и не слыхала, что я отправился к южным границам Австралии.

— Так по радио передали?

Джек Смит погладил карман, в котором хранил транзистор:

— Это она мне сказала. Моя подружка. Как насчет отбивной, не пора жарить? Жрать до чертиков охота.

Огонь в очаге был что надо, Денни поднялась, посолила мясо, поперчила, бросила на раскаленную плиту кусочек сливочного масла и отправила следом отбивную.

— Что еще по твоему радио передавали?

— Ты вообще ничего не знаешь?

— Я знаю только то, что мне надо было товар сбыть. И сходить в библиотеку, разузнать насчет пассифлоры. И сигарет купить. А потом ехать домой, кормить, поить, поливать…

— Знаю, знаю. Я видел. Мне прямо дурно делается, когда смотрю, как ты носишься, будто угорелая. Словно тебя муравьи за одно место кусают. А еще я видел, как тот парень приезжал. Кто это такой?

— Местный бакалейщик, — не оглядываясь, ответила Денни. — Привез мне напитки. — Она чуть не сказала «пива», но вовремя прикусила язык. Кто его знает, вдруг он звереет от алкоголя. — Если хочешь, могу налить имбирного лимонаду.

— Имбирного лимонаду! — презрительно фыркнул Джек Смит.

Да, хорошо, что она не проговорилась насчет пива.

— Так что там насчет него? — спросил он, имея в виду бакалейщика. — Ты ему сказала?

Денни перевернула отбивную и со злостью шлепнула ее на плиту.

— И что, по-твоему, я должна была сказать ему? Думаешь, мне захотелось за решетку? Ты же был в тюрьме, знаешь, что это такое.

— Чего это вдруг? Что ты такого натворила?

— Тебе помогаю, вот что. И знаешь что, я могу двадцать лет за это огрести.

Она вытащила из духовки тарелку с овощами, бросила на нее отбивную, обошла стол и поставила ее прямо под носом у Джека Смита. Он не сводил с нее удивленного взгляда.

— Двадцать лет? Откуда это тебе известно?

— Читала где-то, — пожала плечами Денни. — Был аналогичный случай. И виновный получил двадцать лет. — Она сама верила в то, что говорила.

Джек вонзил вилку с ножом в отбивную и несколько минут молча закидывал в себя еду.

— Двадцать лет! — проговорил он, пережевывая очередной кусок. — Вы только подумайте! Вот ублюдки! А сколько дают в ваших краях за угон машины?

— Тебе лучше знать. Ты одну в Каламунде украл, одну в Йорке и теперь вот в Мерредине. — Денни захохотала. Интересно, как скоро она окончательно спятит? Сама сострила, сама хохочет. Да уж, Бен абсолютно прав. Шальная она.

Джек Смит не засмеялся, зато окончательно расслабился и даже перестал все время поглядывать на ружье.

— Расскажи мне про того малого, который приезжал сюда сегодня. Про того, который имбирный лимонад привез. Когда я его заметил, засомневался, не проболталась ли ты. А потом ты с ним к воротам пошла. Он надулся, как индюк. Надавил на газ, и только его и видели.

— Это ты точно подметил. — Денни подлила себе чаю. — Два раза мне в прошлом месяце счет выставил за одну и ту же банку горошка. По заслугам получил. — Если она попадет на Небеса, обязательно замолвит за Альберта Барнза словечко, надо же так опозорить человека в глазах Джека Смита! Не то чтобы она верила в силу молитв или в Небеса, но эта мысль немного подбодрила ее и приглушила угрызения совести.

— Сказала бы мне. Я бы в нем дыру-то проделал! Грязный воришка!

— Лучше побереги пули для кроликов. Надо тебе на кроликов сходить, как раз сезон начинается. — Денни поглядела на него поверх чашки с чаем.

— Как это — на кроликов сходить?

— Они уже начали набег из-за Холмов. Ты должен помочь мне от них избавиться. Они хуже, чем кенгуру, все на своем пути сжирают. В прошлом марте дождей выпало видимо-невидимо, трава по пояс выросла, вот они и расплодились. Миллионами прыгают.

— И как же я стану на них охотиться? К тому времени я уже далеко отсюда буду.

— Мне-то что? — пожала плечами Денни, пожевала губу и добавила, медленно проговаривая каждое слово: — Ты можешь остаться у меня, Джек. Мне нужна помощь. Я только за. И с кроликами подсобишь. И лозу посадить надо.