Джеймс Хилл с яростью смотрел ей в лицо.

— Оставьте их в покое, — грубо сказал он. — Отец забрал мальчика, и больше его судьба вас не касается. И мальчишка в семь лет сам еще не знает, что ему надо и чего хочется.

— Нет, — покачала головой Джани, — Рики знает, чего он хочет.

— И чего же?

Голос ее стал еще тише:

— Все равно говорить об этом бессмысленно.

Джеймс Хилл пристально поглядел на нее:

— Это касается вас, ведь так?

Джани молча кивнула.

Внезапно ей показалось, что Джеймс Хилл превратился в глубокого старика. Его лицо исказилось горькой гримасой.

— Вы тоже этого хотите, ведь так? — жестко спросил он. — А я, дурак, еще на что-то надеялся, во что-то верил... Господи, каким же я был идиотом!

Он отвернулся и, не говоря больше ни слова, распахнул перед Джани дверцу машины.

Глава 10

Весь день шел дождь со снегом, но к вечеру внезапно похолодало. На улицах Шеффилда с утра до ночи раздавался мерзкий лязг трамваев. Джани, усталая и промокшая, плелась на станцию.

Как холодно, думала она, прохаживаясь взад-вперед по залу ожидания, чтобы хоть немного согреться. Кончик ее носа побелел, руки замерзали даже в меховых перчатках, а ноги, казалось, превратились в два куска льда.

Туда-сюда, туда-сюда... С каждой минутой становилось все холоднее. Еще один поворот... и внезапно она нос к носу столкнулась с советником Хиллом, таким высоким и внушительным в своем дорогом темном пальто.

— Только не говорите мне, что вы опять приехали в Шеффилд по делам своего бизнеса! — холодно заявила она ему, даже не поздоровавшись.

— Я ничего подобного и не собирался вам говорить. — Он взял ее под руку. — Вы можете идти побыстрее?

Джани бросила на него испепеляющий взгляд.

— Зачем вы сюда приехали? — настаивала она.

— Могут же у меня здесь быть свои дела? — ответил советник Хилл вопросом на вопрос.

Джани не стала больше его расспрашивать.

— Это плохо для вашего бизнеса, — с неприязнью заметила она. — Ваша фирма совсем недавно заняла прочное положение, а вы вечно бросаете все дела на служащих. Я слышала, что многие даже очень надежные фирмы попадают в тяжелое положение, когда хозяин слишком часто уезжает, оставляя бизнес на своих... на всякую мелкую сошку...

Джеймс Хилл осуждающе покачал головой.

— А я вот во всем доверяю этой «мелкой сошке», — сказал он. — На фабрике есть менеджер, который знает о шерсти гораздо больше меня, и очень компетентный секретарь...

— У которой такой приятный голос, — язвительно заметила Джани. Она вспомнила, как не понравился ей этот голос, когда она звонила на фабрику.

— Она действительно отлично знает свою работу. — Внезапно он перестал улыбаться и бесцеремонно сказал: — Мы продолжим обсуждение прискорбного состояния моего бизнеса за кофе.

Девушка попыталась было отказаться, ссылаясь на нехватку времени, но напрасно. Без разговоров он усадил ее в углу вокзального буфета, а сам отправился за кофе.

Пока она грела озябшие ладони о горячую чашку с кофе, Джеймс Хилл сказал:

— Я не буду спрашивать вас о ваших делах в Шеффилде. Вы убили на них весь день?

Джани ответила, слегка запинаясь:

— Мне... мне пришлось подождать Рики из школы и... и потом было нелегко уйти. А его отец освободился только в шесть часов. — Джеймс Хилл продолжал молчать, и тогда Джани, смущенно уставившись в чашку, добавила: — Канада накрылась, как я и боялась. Она таки заставила его отказаться от своей мечты.

Советник Хилл прикурил сигарету и смотрел на пламя спички, пока оно не обожгло его пальцы.

— Они ведь поженились? Или же нет? — суховато спросил он.

— Нет! — взволнованно заявила Джани. — Нет! На самом деле он не хочет жениться на ней и навсегда осесть в этом унылом городе! Понимаете, его будет вечно тянуть к путешествиям, приключениям, риску. Да, я понимаю, для Рики будет лучше, если его отец останется здесь навсегда. Но Ричард Брейд никогда не сможет смириться со скукой, бесцветной жизнью клерка в офисе. Он никогда не будет счастлив в Шеффилде.

— И все же так будет лучше для мальчика, — заметил Джеймс.

Джани покачала головой:

— Я провела с Рики сегодня два часа. Хелен и ее мать каждую минуту заставляют мальчика почувствовать, что они только терпят его. Понимаете, они все делают как надо: кормят Рики, одевают, вовремя укладывают спать. Но делают они это с таким видом, будто выполняют тяжкий долг! — Губы Джани задрожали. — Мне было так тяжело смотреть на него, поймите! Он чувствует себя лишним в этой семье...

Что-то пробубнил громкоговоритель. Джани испуганно подскочила:

— Мой поезд! Я сейчас опоздаю!

Чуть не перевернув стол, она выскочила в зал и остановилась, увидев надпись на доске объявлений: «Линия на Пенистон все еще блокирована».

— Все еще блокирована! — в ужасе воскликнула она.

— Я уже слышал это. Кажется, из-за обледенелых рельсов поезд потерпел крушение. Наверное, сегодня пустить эту линию не удастся.

— Почему, ну почему вы мне сразу не сказали?

— Я думал, что линию уже удалось расчистить. Но, как видно, мои надежды не оправдались.

Джани нервно ломала руки.

— Что же теперь делать?

— Самым разумным будет переночевать в отеле и попытаться уехать завтра утром.

Джани разозлило его демонстративное спокойствие.

— Перестаньте говорить ерунду! Разве вы не знаете, что завтра заседание?

— Моя секретарша никогда не позволит мне этого забыть. Хотя она считает, что эти заседания — пустая трата времени.

Джани бросила на него обиженный взгляд:

— Ваша умница секретарша не представляет, что это значит для нас! Я не могу задерживаться здесь ни на час! К тому же погода завтра может стать еще хуже.

— Я приехал на своей машине, — осторожно сказал Джеймс Хилл, и Джани тут же забыла о своей обиде.

— Вы с ума сошли! — возмутилась она. — В такую погоду!

— Да, это безумие, — признался он. — Но я должен был убедиться, что с вами все в порядке. — Он внезапно замолчал и нахмурился. — Но, во всяком случае, я теперь знаю, что вас нужно довезти до дома.

— Вы... — прошептала Джани, — вы приехали только ради меня? И у вас на самом деле не было никаких неотложных дел?

— Никаких, — подтвердил советник Хилл, продолжая хмуриться.

Джани робко дотронулась до его руки:

— Это... это было очень мило с вашей стороны... — Она с трудом сглотнула. — Я... я очень вам благодарна. — И затем, собравшись с духом, она добавила: — И если дорога еще открыта, я с радостью соглашусь поехать с вами.

— Не стоит благодарности, — вежливо ответил Джеймс Хилл. — Проезжать Глоссоп и Шейк-Пасс будет немного рискованно, но Флауч еще чист. Кроме того, у меня есть цепи. Как насчет того, чтобы поесть, прежде чем мы отправимся в путь?

Но Джани хотела отправляться немедленно. Тогда можно было ожидать, что они будут дома уже через пару часов.

— И тогда мы сможем есть хоть всю ночь! — заявила она.

Джеймс все же настоял на еще одной чашке кофе и вернулся из буфета, нагрузившись пакетами с сандвичами, шоколадом и фруктами. Это заставило Джани тайно встревожиться, но она промолчала, предпочтя не показывать ему, что она боится обледенелой дороги.

Уже в машине Джани, молча сидевшая рядом с Джеймсом, не могла удержаться от воспоминаний о прошлом вечере и в душе удивлялась, как он нашел в себе силы, чтобы приехать сегодня за ней в Шеффилд. Она продолжала думать об этом и когда дорога пошла вверх к Флауч-Пасс. Ночь была непроглядно-черной, снежные сугробы пугающе блестели в свете фар.

— Зажгите мне сигарету, — внезапно попросил Джеймс Хилл. — И, ради бога, поговорите со мной, иначе мы оба уснем!

Джани резко выпрямилась, отгоняя сон. Ей пришлось порыться в его кармане, чтобы найти сигареты и спички. Она охотно согласилась с ним поговорить, рассказывая ему все, что только приходило ей в голову: о занавесках, которые они с миссис Бриггс собирались купить для детского дома, о приключениях и несчастных случаях с детьми…