Гак что я со спокойной совестью уехала в Ленинград.— В описываемое время город, конечно, был еще Петроградом. Однако здесь, как и в повести «Мишель Синягин» (см. т. 3) Зощенко осовременивает имя города, подчиняя номинацию логике сказа.
Скоропадский Павел Петрович(1873–1945) — один из лидеров украинских националистов, в апреле 1918 г. избран гетманом Украины, в декабре свергнут и бежал в Германию.
Петлюра Симон Васильевич(1879–1926) — глава «самостийной» Украинской народной республики в 1919 г.
Деникин Антон Иванович(1872–1947) — главнокомандующий «Вооруженными силами Юга России», руководитель похода на Москву в 1919 г.
Юденич Николай Николаевич(1862–1933) — командующий белыми войсками на северо-западе России, руководитель наступления на Петроград в 1919 г.
Губком— губернский комитет.
Кутепов Александр Павлович(1882–1930) — генерал от инфантерии, командир корпуса в армии Врангеля, черноморский генерал-губернатор, проводивший жестокие репрессии против населения, позднее в эмиграции, в 1930 г., был похищен в Париже советскими агентами.
Врангель Петр Николаевич(1878–1928) — барон, генерал-лейтенант, один из главных руководителей белого движения в Гражданскую войну, в 1920 г. командовал «Русской армией» на юге России, позднее — в эмиграции.
Я окончил Павловское военное училище, и этим все сказано.— Павловское военное училище, основанное в Петербурге в августе 1863 г., считалось учебным заведением с высокой репутацией.
Что-то солнышко не светит… Либо близок коммунар…— Известная песня начала двадцатых годов, которую приписывают участникам так называемого антоновского мятежа, антисоветского восстания крестьян-тамбовцев под руководством Александра Степановича Антонова (1888–1922). В мемуарах о Есенине (1926) В. Эрлих вспоминал, что это была «любимая в последнее время песня» поэта. Запись двух строф сохранилась в черновиках Есенина.
Приводим один из вариантов «Песни тамбовских повстанцев».
Что-то солнышко не светит,
Над головушкой туман,
Ай уж пуля в сердце метит,
Ай уж близок трибунал.
Припев:
Эх, доля-неволя,
Глухая тюрьма!
Долина, осина,
Могила темна.
Где-то черный ворон вьется,
Где-то совушки кричат.
Не хотелось, а придется
Землю кровью орошать!..
Поведут нас всех под стражей,
Коммунист, взводи курок,
На тропинке, на овражьей
Укокошат под шумок.
Поведут нас всех огулом,
Отдадут команду «Пли!»
Чур, не хныкать перед дулом,
Не лизать у ног земли!..
Мы не пивом и не водкой
В наш последний вечерок
Самогоном зальем глотку
И погибнем под шумок!
Не к лицу нам покаянье,
Не пугает нас огонь!..
Мы бессмертны! До свиданья,
Трупом пахнет самогон!..
1920–1921
Шестая повесть Белкина. Талисман
Звезда. 1937. № 1.
Печ. по: Рассказы 1959. С. 606–621.
Авторская датировка: 1937.
Замысел повести, как и предшествующих текстов, имеет в некоторой степени юбилейный характер: в 1937 г. в СССР широко отмечалось столетие со дня гибели Пушкина. Этому событию Зощенко посвятил не только повесть-стилизацию, но и два фельетона «В пушкинские дни» (см. т. 4). О своем отношении к поэту Зощенко также рассказал в ответах на анкету журнала «Литературный современник», весь номер которого был посвящен Пушкину:
1. Я познакомился с творчеством Пушкина в гимназии, в школьной программе, но сказку «О золотой рыбке» я знал с пятилетнего возраста.
2. Все сочинения Пушкина мне дороги сейчас в одинаковой степени, но по силе восприятия (сколько я помню) наибольше всего меня поразили письма поэта и повести Белкина.
3. В творчестве Пушкина я наибольше всего ценю его уменье необычайно кратко и просто, с большой художественной силой и убедительностью излагать свои мысли.
4. Меня больше всего интересовал огромный аналитический ум Пушкина, что наряду с высоким поэтическим направлением создало гениального писателя.
Наиболее трагический момент в его жизни — это, по-моему, катастрофа его молодой философии и невозможность (практически) осуществить новую в условиях его придворной жизни. Однако, были все внутренние предпосылки создать свою жизнь на новых основаниях. Это было видно по начатым литературным работам. По этим работам можно видеть, какую правильную (литературную) позицию занял поэт, подходя к сорокалетнему возрасту. История литературы имела бы роман о Петре I и целый ряд исторических работ в той художественной форме, которая была бы показательна и в наши дни.
5. Влияния Пушкина (в прямом смысле) на мою литературную работу не было. Но многие сочинения его всегда были для меня идеальными образцами. И благодаря этому в своей работе я всегда стремился к краткости, занимательности и простоте. И в этом (техническом) отношении влияние Пушкина на мою работу значительно.
(Литературный современник. 1937. № 1. С. 313)
Мне бы, например, хотелось написать на тему Л. Толстого — «Сколько человеку земли нужно».— Герой притчи Толстого «Много ли человеку земли нужно» (1886), искушаемый чертом, пытается захватить как можно больше земли, но умирает, получая лишь три аршина, размер могилы.
Мне хотелось бы написать на некоторые сюжеты Мопассана, Мериме и т. д.— Французские писатели Проспер Мериме (1803–1870) и Ги де Мопассан (1850–1893) традиционно считались в России мастерами новеллы. В интервью 1934 г. Зощенко высказывался сходным образом: «Я считаю, что на меня повлияли Мопассан и Мериме. У них я старался учиться искусству короткой новеллы» (Цит. по: УГ. С. 69).
Не титла славу вам сплетают, Не предков наших имена.— Неточная цитата из нравоучительной оды Михаила Матвеевича Хераскова (1733–1807) «Знатная порода»:
Не титла славу нам сплетают,
Не предков наших имена —
Одни достоинства венчают,
И честь венчает нас одна.
Константин Павлович(1779–1831) — второй сын императора Павла I, великий князь, главнокомандующий польской армией и фактический наместник Царства Польского.
Бесславный конец
Смена. 1937. № 10.
Печ. по: Рассказы 1937–1938. С. 177–229.
Повесть, очевидно, писалась к 20-летию Октябрьской революции. Одновременно со «Сменой» предполагалась публикация в журнале «Литературный современник» (1937, № 11). Однако здесь повесть была запрещена со следующей мотивировкой: «В номере был дан рассказ Зощенко о Керенском "Бесславный конец". Общая направленность рассказа правильная. Но в частностях много было дано субъективных положений, с налетом обывательских суждений автора как о месте и роли Керенского в революции, так и о событиях 1917 года.
Принятые меры: рассказ из номера изъят на доработку» (Художник и власть: 12 цензурных историй / Публ. А. Блюма // Звезда. 1994. № 8. С. 85).
