Пришло указание с заоблачных высот, и показали материалы следствия журналисту. Попробовал бы он что-то написать в том же духе по собственной инициативе! Моментально с волчьим билетом оказался бы на улице. Все это прекрасно понимали и каждый дурак из районной малотиражки рвался настрочить что-нибудь интересное о коррупционерах и партийном начальстве. Соревнование устроили. Кто гадость пороскошнее выкопает и тиснет на первой полосе.
Подавай главному редактору свежатину. А то все не знают про эту чушь. Подумаешь, спецмагазины! Даже для иностранцев не тайна. Весь город и вся страна живет по блату и по знакомству. Один лучше устроился, другой хуже. Кто может с работы тащит, кто имеет возможность много. Всегда так было и вечно будет. Этого уберут, нового назначат. Так еще хуже. У предыдущего все было схвачено и он себе, жене и детям уже квартиру с машиной на каждого члена семьи отхватил. А пришедший на его место нуждается, и снова тянуть будет. А все это их воздуха не появляется. Если в одном месте убыло, то в другом месте не появится. Начальники в общих очередях не стоят.
Раз написала, два настрочила… Уже в приличные дома не пускают – опасаются, а этот кобель требует новье и чтобы оригинально. Высосать из пальца что угодно можно, но дурой смотреться она не желает, ни под каким соусом. Исключительно точные факты. Не из-за совести, а потому что такие вещи имеют обыкновение неожиданно всплывать. Сделать себе имя совсем не просто, а вот погубить репутацию в момент. С одного плевка. Потом будут пальцами показывать. Надо это ей? Абсолютно нет!
Да еще козел смотрит масляными глазами, прямо так и раздевает на ходу. Ставит при всех показательно клизму, за неисполненное невыполнимое задание (заранее сука знал – невыполнимое, половину самолично вычеркнул), внушительно грозя пальцем и цитируя дословно, глубоко уважаемого и дорогого Михаил Сергеевича. Тьфу! Постеснялся бы остальных коллег. Раньше точно так же Брежнева цитировал и бегал за приказаниями в горком. А тут раздухарился. Гласность, демократия…
Да она бы и дала, не жалко, но плешивый под пристальным наблюдением жены, работающей тут же, в отеле писем и не посмеет. Потому и противно. Смотреть будет, полапать втихомолку постарается, а получить с него можно исключительно шиш. Вот, тоже, влипла. И уйти некуда, нигде не ждут, и оставаться противно.
Она сорвала трубку противно дребезжащего телефона и раздраженно рявкнула:
– Да! Я.
Замолчала, слушая, и удивленно переспросила:
– Кто-кто? Ой. Не узнала – богатым будешь. Конечно! В шесть буду.
Повесила трубку и задумалась. В комнату зашли коллеги, возбужденно что-то там обсуждая, но она не воспринимала звуки, лихорадочно соображая. Шесть лет прошло, и вдруг появился. Это не спроста. Кое-что о братьях Еременко она слышала и раньше, но особо не интересовалась. Они где-то там, она здесь. Ходил слух, что миллионами ворочают. Даже мелькнуло где-то, про совещание на высоком уровне, на котором Горбачев что-то одобрительное промямлил о несущих новые веяния в школы при помощи компьютеров.
Навязываться смысла не имело. Да и раньше думать надо было. Тогда она мальца легко привязать к себе могла, но воспринимала всю эту историю, как шутку. Всерьез крутить любовь не собиралась. Не обидно никому и приятно, да еще и деньги платят. Она ж не всерьез сказала, а Андрюха в карман полез моментально.
Так что услышала новость, вздохнула и забыла. Через столько лет появиться с криком: Здрасти! – это просто нарваться на посылание во всем известный адрес. Даже если проделают вежливо, толку не будет. Ничего не поделаешь. Где Москва, а где родной город. Разошлись пути-дорожки.
В 1982 г на горизонте болтался будущий муж, и он смотрелся, во всех отношениях, гораздо интереснее. Квартира, машина, неплохое место и приличная зарплата. Свекровь проживала в другой квартире, что тоже немаловажно. Да и не прогадала, если честно. Он, кроме своей работы, ничем не интересовался, углубленно буравя что-то там по химической части, в своем НИИ. Полная свобода, при минимальных обязанностях.
Сидеть дома быстро стало скучно, но идти в школу Катя, с самого начала, не собиралась. Еще не хватает жизнь себе портить. Совершенно случайно нашла место в областной газете. Здесь было гораздо интереснее и люди, в основном, не глупые. Еще неплохо, что день ненормированный. Иногда в туалет сходить некогда, а иногда, времени хоть жопой кушай. Всегда есть возможность исчезнуть, вроде бы по делам общественным, но выполняя собственные желания.
И кто бы мог подумать, что Андрюха так прыгнет? Когда в первый раз услышала – не поверила. Он, безусловно, не дурак, но уж больно широко шагнул, за короткий срок. Тут без Фортуны, ласково поцеловавшей в лобик, не обошлось. В таких делах одного таланта и ума мало. Везение нужно и знакомства. И вот звонок…
Не спроста это… Ой не просто так это жу-жу. Что-то Андрюхе надо. Сентиментальностью он раньше не страдал, а чисто девицу снять, так не требовалось разыскивать служебный телефон. Есть способы проще. Через того же Олега. Чтобы к старому приятелю не наведался, раз уж в город прикатил, никогда не поверю. И значит что, девица-красавица? – спросила она себя. А то. Прилетел мой лотерейный билет. За него еще заплатить надо непременно, но выпасть может серьезный выигрыш. Выглядеть надо хорошо и по-деловому. Рот не раскрывать по-пустому, на шею не вешаться. Цена мне немалая и он это сходу должен усвоить. Иначе использует и выбросит. Так что показать себя необходимо в лучшем виде и соображать на ходу. А там, как Бог даст.
В ресторан она пришла в строгой белой блузке и черной юбке. Туфельки на невысоком каблуке. Формы подчеркнуты, красивые лодыжки показаны, но без пошлости и крикливости. Чуть-чуть макияжа. В целом, создавалось впечатление деловое и очень привлекательное.
Дружески поцеловала в щеку, отметив запах дорого мужского одеколона, и уселась напротив. Костюм на нем из очень не дешевых и сшитый на заказ. Уж в этом Катя прекрасно разбиралась. Ботинки итальянские, на руке дорогущие японские часы. Неизвестно, какие там миллионы, но деньги серьезные. В здешней глуши такие не водятся.
Андрей сильно изменился. Не постарел, какие там годы, тридцатника еще нет, но морщины под глазами и поведение уверенного в себе человека, привыкшего командовать. От него прямо таки несло энергией и мощью. Глаз зацепило обручальное кольцо. Вполне ожидаемо. Верить, что все годы мечтал и приехал объясниться в любви сверхглупо, но стало слегка обидно.
Они дружески болтали, вспоминая старые времена, он отпускал слегка двусмысленные комплименты. Катя вежливо улыбалась и с аппетитом поедала заказанные хозяином блюда. Официантка предупредительно появлялась по первому зову, и тащила блюда, не заставляя ждать.
Катя отметила, как он обращается с ножом и вилкой. В общаге таких талантов за ним не наблюдалось, да в те годы она и сама не подозревала, как пользоваться столовыми приборами. Когда есть ложка, вилка, единственная кастрюля и один приличный кухонный нож на четырех девчонок, о вопросах этикета задумываются только больные на голову. Пришлось самой постигать высокую науку, уже будучи замужем. Назло свекрови, смотревшей на деревенскую невестку свысока. Сука. Не из деревни она, из райцентра. А вот его, явно кто-то учил.
– И как работа? – небрежно спросил Андрей, отодвигая тарелку. – Ты ж была такая амбициозная и честолюбивая, а сидишь в мелких репортерах.
– Я и сейчас не прочь прославиться, – игриво подмигнула Катя. Про себя она подумала, что справки он наводил всерьез. Не просто телефончик спросил, а подробностями интересовался. – Зацепить подходящую тему, чтобы было что предъявить и двинуть в Москву. Там есть, где развернутся. Не наша посконно-домотканная сонная глушь.
– Так много есть таких шустрых, – лениво возразил он. – Все думают, что в столице медом намазано. А она людей с большими ожиданиями не любит. Прожует и выплюнет. Как говорится: «Москва слезам не верит».
– Не скажи… Если внимательно посмотреть, так девять из десяти известных людей выходцы из провинции. Везде. Артисты, ученые, политики. Она открыто улыбнулась. – Даже кооператоры. Мы, за свое место всех раздавим. Москвичам от рождения все на блюдечке, потому они и ленивы на подъем и дела, а нам дорогу пробивать приходится. Стараться, чтобы выделиться из окружающих. Не каждый решится бросить налаженную жизнь и ехать в неизвестность. Не у всех получается. Это как бы, – помолчала, подбирая слова, и продолжила, – бежит рота на пулемет. Он поливает атакующих свинцом, и добегают единицы. Тут мало одного таланта, еще и удача нужна. Везение. Иногда залечь в воронку, переждать и ползком, пока не обратили внимания на дистанцию броска. Немногие выживают в атаке на хорошо укрепленные позиции. Там все давно занято и чужаков отстреливают с большим удовольствием. Не хотят благами делиться. А все равно, сидеть на попе, ничего не получишь. Надо рисковать.
