– О, вы еще не слышали? – обрадовался мальчик. – Так я вам расскажу. Эту игру недавно придумали. В американском городе Спрингфилде, сами ребята из колледжа со своим учителем мистером Нейсмитом. Я уже видел в Париже, как настоящие команды играли, французская и американская. Нужно две корзины, с двух сторон – как в футболе двое ворот. И мяч вот так «ведут».

Он побежал по площадке, ударяя по мячу ладошкой, и вдруг схватил его в руки и бросил мадемуазель Элен. Та, наверное, этого ожидала, потому что сразу поймала, повернулась и бросила прямо в корзину. И попала!

Саша аж подпрыгнул от восхищения:

– Ловко! Я тоже хочу попробовать! Можно?

Сначала он учился попадать в корзину, и смеясь, и сердясь, и смущаясь. Но скоро у него уже получалось. Потом они стали играть: Саша и Всеволод против гувернантки. Уставшие и веселые, пришли на веранду, где их ожидал кувшин со сладким морсом и вазы с грушами, яблоками и малиной – пуар, пом и фрамбуаз, как говорил маленький князь.

В первый день Саша побыл в гостях недолго и вернулся домой с Максимом, который провел это время на конюшне со Степаном и Варфоломеем. Но князь Берестов, с разрешения своей тети, пригласил Сашу приехать назавтра на весь день. Потому утром, сразу после завтрака, Максим отвез мальчика в «Замок» в двуколке, сам вернулся в «Бородинку», договорившись, что приедет за ним часам к шести вечера.

На этот раз мальчики встретились, как старые друзья. И почти сразу перешли на «ты». Причем Саша узнал, что Лодя и гувернантку свою тоже зовет на «ты» и по имени – Аленка. Но только тогда, когда этого не слышат взрослые.

Они сразу побежали на площадку с корзиной и играли в баскетбол, пока их не позвали полдничать. На веранде стояли плетеные кресла и плетеный столик, накрытый полотняной вышитой скатертью. Ребят уже ждал горячий шоколад со сливками и блюдо с еще горячими хрустящими печеньями, которые Лодя называл «брийош», а Алена – «хворост». С аппетитом все уплетая, они весело болтали. Но вдруг Лодя понизил голос и наклонился ближе к Саше:

– Знаешь, у нас здесь есть привидение! Я раньше думал, что призраки водятся только в старинных французских замках. Мы были с папой и мамой в гостях у графа де Шамбертона в его замке на Луаре, там жил призрак одного предка графа, которого отравили ядом. Но мое имение тоже называется «Замок», и здесь тоже есть свой призрак!

– Вот здорово! – восхитился Саша. – Я никогда не видел привидений! Это, наверное, жутко страшно, но интересно. Я бы посмотрел. А ты видел?

– Не-е-ет… – Лодя глянул обиженно на свою гувернантку. – Оно ведь днем скрывается, а ходит только по ночам. А ночью мне не разрешают пойти туда. Но я когда-нибудь дождусь новолуния, притворюсь спящим, все заснут, и я проберусь в рыцарскую башню!

– В рыцарскую башню? А где это?

– Пойдем, покажу! – Лодя выпрыгнул из кресла. – Там и днем интересно, только призрака нет.

Мальчики вприпрыжку, болтая, побежали через старый сад. Алена пошла за ними по новой тропе. Проходя мимо клумбы, она непроизвольно замедлила шаг, как делала все последние дни. Что-то ее тревожило, но девушка никак не могла понять – что же? Вдруг Саша споткнулся, упал, тут же вскочил, потирая колено и сердито глядя под ноги. Потом махнул рукой:

– Коряга какая-то!

И побежал догонять Лодю.

Алена подошла и тоже поглядела – обо что же зацепился мальчик? Толстый изогнутый корень слегка выступает из травы, прямо на тропе. Мало ли их здесь! Да, но рядом нет деревьев: с одной стороны кусты жасмина и одичавшей малины, с другой – новая клумба. Девушка пригляделась, и ей показалось, что земля в этом месте не так сильно утрамбована. Она оглянулась на дом, на ближайшие кусты. Никого… Тогда быстро стала на колени и ощупала руками место на тропе вокруг торчащего корня. Не сразу, но ее чуткие музыкальные пальцы нащупали чуть заметный выступ, побежали по его периметру… Круглая крышка! Скорее всего, закрывает какое-то отверстие. Яму или колодец. Лежит плотно и совершенно незаметно. И никто из живущих в доме о ней не знает…

Никто?.. Похоже, недавно кто-то ее трогал. Но главное – клумба разбита на месте старой дорожки через сад. И потому появилась новая – как раз по верху этой незаметной и никому не ведомой крышки. А клумбу разбили по приказу госпожи Коробовой. Алена помнила, как они приехали из Москвы сюда, в имение, как через несколько дней мадам заявила, что надо привести в цивилизованный вид старый заброшенный сад. Кухарка посоветовала ей хорошего садовника Степана из близкой деревни Енино. Но сказала:

– Он хоть парень и молодой, да один не справится – уж так все заросло! Пусть возьмет двух или трех мужиков себе в помощь.

– Я выпишу ему помощников из Москвы, специалистов по устройству парков, – возразила на это хозяйка. – Пусть пока начинает сам работать.

Когда же Степан пришел, она вывела его в сад, объяснила:

– Здесь очень мрачно, нужна яркая цветочная клумба. Самое подходящее – вот это место.

Она указала на поляну, прямо по середине которой проходила тропа. Место и правда было хорошее для клумбы – открытое, солнечное, хорошо видное из окон второго этажа.

– А дорожка может проходить рядом, вот здесь…

И хозяйка сама первая прошлась по тому месту, где сейчас и в самом деле протянулась уже натоптанная тропинка.

«Об этом надо поразмышлять, обязательно, сегодня же!» – подумала девушка и поспешила за мальчиками. Тропа, пересекая сад, переходила в липовую аллею, спускавшуюся к реке Лопасне. Вот там, на нижней береговой террасе, и стояла «рыцарская башня», а по сути, каменный флигель с мезонином. Мезонин был стилизован под средневековую башню: узкая ротонда с островерхой ребристой крышей, окошками-бойницами. Когда-то во флигеле располагался чудесный маленький зимний сад, в аркадных нишах стояли статуи римских богов. Еще сохранились здесь мраморные основания для кадок под деревья, но самих растений давно не было. Во флигель теперь сносили старые предметы мебели, и когда Алена вошла вовнутрь, мальчики уже стояли на коленях у раскрытого сундука, перебирали его содержимое: старые журналы, клетку для птиц, сломанную подзорную трубу… Схватив эту трубу, они по винтовой лестнице устремились наверх. Оттуда Лодя позвал:

– Аленка, иди к нам! Мы будем высматривать врага.

– Да, – подхватил Саша. – Мы Ланкастеры, клан Алой Розы. Наш замок хотят взять штурмом Йорки…

Обедал Саша Петрусенко за общим столом, в большой гостиной, вместе со всей семьей. К обеду как раз приехал господин Коробов, и мальчик был представлен ему. Веселый приветливый мужчина расспрашивал Сашу о дяде Вадиме Илларионовиче, передавал ему привет. Однако Саша заметил, что он посматривает на жену с каким-то беспокойством, словно хочет о чем-то поговорить. Но госпожа Коробова этого не замечает, улыбается племяннику и ему, Саше, все предлагает то одно блюдо, то другое.

Максим уже прикатил за ним, ждал в двуколке, а Лодя все никак не отпускал Сашу. Да и тому еще не хотелось уезжать. Наконец они уговорились, что завтра Саша приедет тоже с утра пораньше.

К ужину Саша опоздал. Все уже допивали чай, когда он, умывшись и переодевшись, явился к столу. Потому отцу и дяде он успел только рассказать о замечательной игре в баскетбол. Потом мужчины ушли в мастерскую дяди Вадима, а Саша еще долго рассказывал маме о своих новых друзьях.

– Знаешь, мы с Лодей и Аленкой…

– Ты зовешь взрослую девушку, воспитательницу, просто «Аленкой»? – удивилась Людмила.

– Но, мама, князь, то есть Лодя, сам ее так зовет, но только чтоб никто-никто этого не слышал. Это их секрет, как будто они члены какого-то тайного общества. И мне тоже разрешили.

– А ты нам всем секрет и выдал! – подразнила его Люся.

– Но, мама! – Саша покраснел, одновременно смутившись и рассердившись. – Вы – другое дело! Ведь вы там не живете! И потом… вы же не выдадите нас?

– Конечно нет, милый, я шучу. Все твои секреты никто у нас никогда не выдаст, ты же знаешь…

Когда мальчик наконец уснул, уговорив разбудить его пораньше, она пошла в сад встретить мужчин. Вместе они спустились к пруду. Этот пруд, как и несколько других, образовался после того, как на реке Сушке была построена плотина – лет полтораста назад, при знаменитых фабрикантах братьях Николае и Василии Кишкиных. Их парусиновая фабрика в Серпухове была крупнейшей в России, соперничая с полотняным заводом Гончарова. Там на 250 станках работали более пятисот человек, столько же вырабатывали пряжу по домам. В Серпухове и сейчас стоит грандиозный дворец фабрикантов Кишкиных, в котором они принимали однажды императрицу Екатерину II. Потом, правда, братья рассорились, учинили раздел своей парусиновой империи, и к концу восемнадцатого века незаметно и загадочно вся династия куда-то исчезла. А их дворец приобрели городские власти, и теперь там размещаются присутственные места: полиция, уездный и земский суд, архив, дворянская опека, казначейство, магистрат, зал дворянского собрания. А в первом этаже – еще и винные погреба. Доктор Бородин хорошо знал это здание. Он вообще интересовался историей родных мест, а братьями Кишкиными – особенно: его родные «Бородинские пруды» возникли в результате деятельности энергичных фабрикантов. Когда они разворачивали вовсю свое дело, то в городе им стало тесно. Они купили несколько окрестных сел и здесь, на Сушке, поставили плотины. На них устроили водяные толчеи пеньки и бумажную фабрику с молотами для глажки разных номеров бумаги. Да, когда-то здесь кипела бурная жизнь. Сейчас лишь несколько почти сровнявшихся с землей кирпичных островков напоминают об этом да одинокая каменная церковь за прудом, над оврагом. Но Вадим Илларионович рад спокойствию и тишине. Лишь кузнечики стрекочут, воды пруда мерцают, отражая крупные августовские звезды и тонкий серп молодого месяца.