Шарлотту все больше завораживало то, как мужчины обменивались ударами, и она с интересом следила за разговором.
— Это невозможно, — возразил Джеймс. — К тому же при моем способе работы слишком велики отходы производства. Если бы я использовал каждый остаток кожи, делал бы что-то из них, но…
Мысли Шарлотты скользнули в другую сторону. Она знала, что предлагала маленькая эксклюзивная фабрика. Некоторое время тому назад Эстер принесла каталоги, так как они с ней хотели подумать, не подарить ли бабушке ко дню рождения совершенно особенное кресло для отдыха. Она ничего не нашла среди предлагаемых громоздких мужских вещей. Слишком мужских. Например, отсутствовали подушки, валики, подголовники и тому подобное.
— Может быть, это и неуместно с моей стороны, но не позволите ли вы сделать одно предложение? — прервала она дискуссию.
Оба отреагировали на ее реплику весьма своеобразно: они были ошеломлены. Стюарта еще можно было понять, ведь на его ранчо, вероятно, весьма редко встречались эмансипированные женщины, но Джеймс? Разве Эстер никогда не открывала рот?
— А почему остатки кожи нужно просто списывать со счетов в качестве потерь? В нашей общей программе нет ни единой кожаной подушки, ни одного подголовника, которые можно было бы купить отдельно.
— Кожаные подушки? Подголовники?
Отвращение Джеймса к таким игрушкам было очевидным. Но Шарлотту не так просто было запугать, если она была в чем-то убеждена.
— Вы правильно меня поняли, босс! — Дерзостью было уже то, как она это сказала. — Наша клиентура, в конце концов, состоит не только из кинозвезд. Мы могли бы, в сущности, расширить продажу, если принять во внимание пожилых покупателей. Тех, кто любит смотреть телевизор и при этом хочет откинуться в кресле и высоко поднять ноги.
— И для которых ты хочешь производить подушки и банкетки! — Джеймс был в таком негодовании, что забыл добавить формальное «мисс Виндхэм».
— А почему бы и нет? Можно было бы также потребовать от наших дизайнеров, чтобы придумали что-то более шикарное, чем они это обычно делают, что-то, что подходило бы к стилю Первик.
— Наши дизайнеры? — фыркнул Джеймс раздраженно. — Ты, может быть, забыла, что я — наш дизайнер?
Что значит забыла? Она этого не знала и наступила на любимую мозоль так, что Джеймс взвился до потолка! Но, значит, теперь надо сжать зубы и идти вперед.
— Даже шефы не всегда и не исключительно совершенны, мистер Первик. — Это замечание она увенчала такой озорной и нежной улыбкой, что возмущение Джеймса испарилось, как в пламени горелки. Он даже спросил себя при этом, не хотела ли она, эта совершенно особенная женщина, всего лишь спровоцировать его!
— Ага, — осторожно замаскировал он свое отступление. — Итак, как же выглядят твои предложения, мисс Эстер Виндхэм?
Художнице, скрывавшейся в Шарлотте, не нужно было долго размышлять об этом. Она отложила заметки и глубоко вдохнула воздух.
— Лоскутная техника, господа. Старая американская традиция, изобретенная женами переселенцев, которые не могли себе позволить такого расточительства — выбросить даже крошечный кусочек материи.
Джеймс сделал бесстрастное лицо.
— Лоскутная техника, как ты ее называешь, известна очень давно, и на рынке есть множество кожаных подушек, сделанных таким образом.
— Но это не эксклюзив, мистер Первик Можно было бы, например, обрабатывать кожу натуральными красками, которые использовали индейцы, а затем делать каждую подушку по какому-то совершенно особенному дизайнерскому проекту. У меня есть подруга, молодая художница, которая уже пробовала работать в этом направлении с остатками материи. Я могла бы ее попросить — а это нас ни к чему не обязывает — сделать пару эскизов. Подчеркиваю: это нас ни к чему не обязывает. Если наша бедная касса ничего не может заплатить за это…
— Звучит неплохо, — загорелся против своей воли Джеймс.
— Джеймс, голову бы вам обтянуть этими лоскутками! — вскричал Стюарт темпераментно. — Неплохо! Это же сверхдело! Если эта художница хоть сколько-нибудь разберется в вашей работе, то «Первик лтд» сможет стать гвоздем программы в отрасли и благодаря этому оказаться на вершине. Разве вам это непонятно? И это не учитывая того, что и последний остаток отходов также сможет приносить прибыль. Эстер, вы должны поймать своего босса на слове, чтобы потом получать процент от каждой проданной вещи, если там будет использована ваша идея. Я — ваш свидетель на тот случай, что он будет сопротивляться!
Джеймс Первик ухмыльнулся, с любопытством рассматривая Шарлотту уголком глаза. Изменения, которые произошли с ней за последние двадцать четыре часа, он не мог себе объяснить. Эта Эстер взорвала все его представления о женщинах…
Конечно, и его мир благодаря счастью прошедших часов также был полностью перевернут с ног на голову. Но, по крайней мере, он еще оставался Джеймсом К. Первиком. Он сохранил свой характер, свой внешний вид. Но у Эстер Виндхэм даже это в корне переменилось. Кудрявая золотистая белокурая шевелюра, которая делала ее глаза еще более голубыми, вместе с непривычно пестрой блузкой превращали ее в создание, приводящее в замешательство, и это создание он едва мог узнать. Сияющая фея, больше не напоминающая классическую имитацию Грейс Келли, которую она обычно любила представлять. Холодная красота, которую мужчины вынуждены были терпеть.
Новая Эстер воспринимала мужчин очень хорошо, он видел это по той улыбке, с которой она благодарила Стюарта за то, что тот принял ее сторону, и это вызвало в нем ревность. Она уже не была прежней холодной красавицей. Напротив, она была простой и потрясающе сексуальной. Другое слово даже не приходило ему в голову. Он реагировал на ее быструю грациозную манеру двигаться с такой страстью, что ему с трудом удавалось ограничиться деловым тоном.
— Эта художница, — осведомился он хрипло, — ты ее знаешь? Годится она на что-нибудь?
Шарлотта тщательно контролировала свое дыхание.
— Я считаю, что годится. Я верю в нее. Но она еще не проявила себя. Работает как свободный художник и занимается графикой, чтобы продержаться на плаву до тех пор, пока не продаст одну из своих картин. Я уверена, что она использует свой шанс в этом деле.
— Хорошо, тогда скажи ей, что она должна зайти, чтобы поговорить со мной, если у нее есть для этого время.
Ну вот, к тому же еще и это. Конечно, так дело не пойдет! Шарлотта бросилась рассказывать первую пришедшую ей в голову историю.
— Ах… я думаю, что она вряд ли придет. Она… она слишком сконцентрирована на своем внутреннем мире. Будет лучше, если я принесу пару ее картин. По ним вы сможете составить о ней представление. Но, без всякого сомнения, она примет участие в этой работе.
— Договорились, — закрыл тему Джеймс. — После этого и решим, что мы будем делать. Но пока мы остановились на цене. Я хотел бы сделать вам следующее предложение…
Шарлотте стоило большого труда скрыть свое волнение и продолжать записи. Она с большим удовольствием сидела бы сейчас на своем месте у чертежной доски и работала. Она бы сделала такие фантастические эскизы, что Джеймсу не осталось бы ничего другого…
— Эстер, я хотел бы знать, когда договор будет оформлен, чтобы мы смогли его подписать?
Джеймс снисходительно покачал головой. Вместе со своей холодностью его ассистентка, кажется, потеряла и прежнее внимание. И снова Стюарт Дейтон пришел на помощь.
— Ну, во всяком случае, только после еды. Мне рекомендовали один рыбный ресторан в порту, куда я и хотел бы пригласить вас обоих.
Джеймс открыл было рот, чтобы возразить, но Стюарт тотчас прервал его.
— Нет, отказа я не потерплю! По крайней мере, после того как вы меня разорили своими бессовестными ценами, вы должны составить мне компанию.
Шарлотта поднялась и снова не смогла промолчать.
— Это звучит так, будто Первик должен оплатить счет за этот ленч, не так ли? Все ли торговцы скотом так изысканны и так жадны?
Как оглушенный, уставился Джеймс Первик на мнимую Эстер Виндхэм. У него пронеслась мысль, что сюрпризы, которые он переживет с этой женщиной, только еще начинаются. Но было уже слишком поздно для отступления.
