Она уже была у дверей, когда Стюарт вскочил.

— Минуточку, Шарлотта. Я отвезу вас в офис, ведь, в конце концов, для чего у меня машина? — И затем добавил, обернувшись к Эстер: — Я вернусь, если, конечно, вы позволите…

Эстер стрельнула глазками точно так же, как это делала ее бабушка Лорин Виндхэм на сцене, и надо было признать, что сделала она это мастерски, а затем слабо улыбнулась, откинувшись на подушках.

— Ну, конечно, если вам только не будет скучно…

Шарлотта состроила гримасу. Могла ли она это предвидеть! Если бы только у нее был такой же талант устраивать свои собственные сердечные дела.

Джеймс Первик снял ноги со своего письменного стола и сдвинул вместе все эскизы, которые покрывали каждый сантиметр его большой деревянной поверхности. Первые предложения, которые сделала подруга Эстер Виндхэм, ему очень понравились на подсознательном уровне. Это были абстрактные проекты, которые при более близком рассмотрении оставляли простор для фантазии.

Вот голубая мозаика с отдельными точками света. Он мог бы вообразить, что здесь идет речь о виде из его имения на бухту Санта-Моники. Коричневые вариации, оттенками напоминающие землю, наводили на мысль об индейцах.

Если удастся добиться подобных цветов и оттенков и в коже, то каждая из этих подушек сама по себе станет произведением искусства. Вопрос был только в том, кто будет заниматься их изготовлением и кто будет их принимать? Он сам целиком занят уже имеющимся производством и отдельными заказами для киностудий. А его сотрудники? Это прекрасные специалисты, которые стоят тех денег, которые получают, но ни один из них не обладает той художественной жилкой, которая была необходима для этого дела.

Здесь нужно было бы поэкспериментировать, попытаться заменить одну краску другой, упростить или изменить те формы, которые при работе с кожей нельзя хорошо сделать. Кто же подойдет для этой ответственной работы? Откровенно говоря, Джеймс уже признался самому себе, что сражается с зеркалом. В глубине души он давно знал, кому должен поручить это задание, — Эстер!

Это была ее идея, и она, конечно, займется ею, чтобы осуществить максимально эффективно. Он хотел также, чтобы она была рядом с ним и тогда, когда он работал на фабрике. В течение нескольких дней она стала для него необходимой. Она стала частью его жизни, от которой он не мог отказаться. Дело было не только в опьяняющей страсти, которую дарила ему физическая любовь. С каждым часом он открывал в ней все новые и новые стороны, которые ему нравились. Было такое впечатление, что она в прошлые годы вела рядом с ним существование куклы, выставленной в витрине, на которую можно было только любоваться, но у которой не было ярко выраженных признаков характера.

Теперь ему пришли в голову некоторые детали. Движение, которым она отбрасывала кудри, если на что-нибудь сердилась. Ее темпераментные жесты, ее нетерпение, если она должна была ждать. Но при всей ее энергии и темпе жизни в ней была бесконечная нежность и готовность ему отдаться, когда она в его объятиях прижималась к нему. Она изменилась или просто научилась видеть? Этого он не мог сказать.

Но где она пропадает? Обеденный перерыв уже давно закончился, а она вовсе не была такой женщиной, которая на основании своих особых отношений позволяет себе некоторые вольности. Он нервно поднялся и начал беспокойно ходить по комнате.

Перед картиной, которую принесла ему Эстер для демонстрации возможностей своей подруги, он остановился. Серые, слегка обозначенные волны, которые неслись на скалы, серебряные облака и предчувствие будущего солнечного света — все это нравилось ему. Он не был искусствоведом, но доверял себе, когда надо было определить качество. Удивительно, что художница до сих пор не нашла галериста, готового выставлять ее работы.

Из любопытства он попытался расшифровать замазанную подпись в углу картины. Комбинация из двух букв, которые он, пофантазировав, прочитал как ШВ. При этом ему пришло в голову, что Эстер никогда не упоминала имя своей подруги.

Он подошел к окну и посмотрел вниз на фабричный двор. Грузовик телевизионной компании ABC как раз подъезжал к погрузочной платформе. Наверное, они приехали за мебелью для жилой комнаты периода мексиканской войны за независимость. Эта копия, выполненная по оригиналу, давно стояла на складе и мешала проезду. Срок съемок трехсерийного телевизионного фильма был сдвинут, и он против своей воли должен был предоставить в их распоряжение свое складское помещение. Надо бы не забыть сказать Эстер, чтобы она включила в счет оплату за все время хранения. ABC может себе это позволить.

Он уже собирался отойти от окна, когда увидел мчащуюся спортивную машину оранжевого цвета, которая слишком быстро проехала поворот и довольно резко затормозила перед главным входом. Какой сумасшедший…

Никакой не сумасшедший! Стюарт Дейтон. Разве он не вернулся еще три дня назад в Монтану? Джеймс узнал изящную фигурку, которой Дейтон так предупредительно помогал выйти из машины. Его челюсти напряглись, и он так сжал зубы, что ему стало больно. Эстер!

Эстер, которую, казалось, очень развеселило замечание Стюарта Дейтона. Она даже не сопротивлялась, когда он положил ей руки на плечи и нежно поцеловал в обе щеки.

Джеймс не заметил, что его горький смех на самом деле не прорвался сквозь плотно сжатые губы. А он-то действительно поверил, что она не такая, как все остальные женщины! Что она меньше думает о своей выгоде, что она менее, чем они, легкомысленна, неверна и лжива! Ну, теперь он видел собственными глазами, что обманулся. Она обманула его при всем честном народе. Она даже не потрудилась скрыть свою склонность к Стюарту Дейтону. Она, видимо, чувствовала себя очень уверенно. Но теперь это долго не продлится.

— Ты поплатишься за это, Эстер Виндхэм. Эту игру в ложь и предательство выиграю я.

Шарлотта освободилась из сильных объятий Стюарта и засмеялась чуть смущенно.

— Не торопись, Стюарт, мы еще не связаны родственными узами. У моей сестры, в конце концов, существуют и свои собственные желания в этом деле.

На лице Стюарта появилась широкая улыбка.

— Но я должен поцеловать кого-то другого, иначе я просто лопну. Я начал с любовной тоски и разочарования, и что произошло? Чудо! Женщина, которую я люблю, существует в двух экземплярах. Нужно ли сдаваться?

Шарлотта снисходительно покачала головой.

— Я вам предлагаю поехать в отель и принять холодный душ. Только тогда и станет ясно, произошло ли чудо на самом деле.

— Итак, вы снова дали мне понять, Шарлотта, что совершенно пренебрегаете моими чувствами.

Так как Стюарт молниеносно переключил весь свой интерес на Эстер, Шарлотта мгновенно нашла сестринский тон во взаимных легких насмешках.

Смеясь, они расстались, и глаза Шарлотты все еще светились удовлетворением, когда она шла через основное помещение мимо письменного стола мисс Стит в свой кабинет.

— Шеф уже ушел, — крикнула та ей вслед.

Держась за ручку двери, она повернулась.

— Что?

— Да, он больше, наверное, не хотел ждать. Обеденный перерыв давно закончился. Я должна вам передать, что для вас на столе лежит сообщение. Вы можете догнать мистера Первика, он ушел всего несколько секунд назад…

Шарлотта рассердилась, что выдала мисс Стит свою полную неосведомленность. Но перед обедом ей еще ничего не было известно. Тем не менее она не хотела доставить удовольствие этой противной личности и помчаться вслед за Джеймсом, как всполошившаяся курица.

— Хорошо, спасибо, мисс Стит.

Она закрыла за собой дверь и подбежала к окну. Шарлотта как раз успела увидеть хвост темного лимузина Джеймса, который выезжал из главных ворот. Разочарованная, она опустила штору.

На подставке для письма лежал сложенный листок бумаги. Она его развернула и прочла короткое послание.

«Мне нужно срочно уехать. Я заеду за тобой около 19 часов, чтобы поужинать. Надеюсь, что тебя устроит, если мы поедим у меня. Мне нужно с тобой кое-что обсудить.