На аукционах и в антикварных лавках Джастин всегда привлекали вещи немодные, потрепанные, часто сломанные – потертые коврики и подушки, зеркала с потемневшей от времени амальгамой, мебель с облезлой позолотой, то есть все то, что торговцы называли, пожимая плечами, «траченым».

Возможно, это была защитная реакция на весеннюю свежесть и безупречность девушек, которых она видела каждый день, а может – на безликие современные интерьеры, в которых не было даже намека на ностальгию по прошлому, но стоило Джастин увидеть стул или лампу, которым нужно было пристанище, и она тут же брала их под свою опеку.

Но всему есть предел. Даже Джастин в конце концов оказалась загнанной в угол дышащим на ладан отоплением, еженедельно протекающими трубами и кухней с ванной, настолько старомодными, что домработницы задерживались у Джастин всего на несколько месяцев, хотя их просили только убираться и оставлять какой-нибудь ужин в холодильнике. «А этого не скроешь никакими викторианскими безделушками», – мрачно думала Джастин, ожидая прихода строительного подрядчика с отличными рекомендациями.

Ну откуда она знает, что он ее не оберет до нитки? Интересно, почему про подрядчиков это известно заранее? Чем они заслужили столь устойчивую репутацию? Если когда-нибудь Джастин и жалела о том, что не замужем, так это сейчас. Переговоры с подрядчиком должны ложиться на плечи мужчины, а не женщины, хотя бы до тех пор, пока не появятся на свете первые подрядчики-женщины. «Для этого, и только для этого нужен муж», – думала она.

Тут раздался звонок в дверь, и она пошла открывать. Хотя бы пунктуален, но он таким и должен быть, это же лучший способ произвести благоприятное впечатление, получить работу и начать дырявить стены и полы во всех комнатах, а потом исчезнуть, не отвечая на телефонные звонки и оставив ее с таким кошмаром, за который уже ни один другой подрядчик не возьмется. Да, эти штучки ей известны, но она тоже кое-что приготовила, напомнила себе Джастин, открывая дверь.

– Мисс Лоринг? Я – Эйден Хендерсон, – сказал мужчина, неожиданно радушно улыбнувшись. «Очень умно, – подумала Джастин, пожимая ему руку. – Человек несведущий даже может поначалу принять его за порядочного».

Джастин отличалась умением оценивать людей с первого взгляда, она интуитивно чувствовала человека, только мельком на него посмотрев, и научилась при ближайшем знакомстве уже уточнять для себя детали.

Эйден Хендерсон казался человеком честным, надежным, сведущим. «А каким ему еще казаться? – подумала она подозрительно. – Как еще маскироваться подрядчику? Честный вид – это оттого, что у него открытый взгляд, голубые глаза, симпатичный сломанный нос, хорошей формы голова и еще много чего. Он приятен на вид, но не чересчур красив, что было бы подозрительно. Он высокого роста, что, увы, внушает доверие – по статистике, чем выше кандидат, тем больше у него шансов победить на выборах; крепкого сложения, у него очки в роговой оправе – а, вот откуда впечатление надежности. Очки – это отличная деталь», – холодно отметила она, готовая поспорить, что со зрением у него все в порядке.

Хуже всего то, что и одет он был со вкусом – как бы человек физического труда (а у подрядчиков труд физический?), но имеющий некоторое образование. В меру поношенная спортивная куртка, приличный твидовый пиджак, расстегнутая у ворота темно-синяя рубашка – этот Эйден Хендерсон не такой уж простак. Наверное, он работал над своим имиджем долгие годы.

– Я в восторге от вашего дома, – сказал он, когда она вешала его куртку на вешалку.

– Как вы можете что-нибудь говорить, не осмотрев его? – спросила Джастин настороженно.

– Им можно восхищаться, и не осматривая его внутри, – рассмеялся он. – Снаружи он отлично сохранился. Много ли в округе осталось таких домов?

– Наверное, тысячи, – бросила она через плечо, ведя его в гостиную. – Или десятки тысяч.

– Вовсе нет. Обычно люди сносят наружную лестницу на первый этаж и делают вход прямо с улицы.

– Правда? Что ж, рада за них. Хотите чаю? – спросила она как можно суше.

– Это было бы здорово, спасибо, – ответил Хендерсон, идя за ней на кухню. – Боже мой!

– Да, – сказала Джастин, не сдержав улыбки. – У многих ли сохранилась та плита, которую установили сто лет назад?

– И даже тот же самый чайник.

– Нравится? – спросила она.

– Ужасно! Это что-то потрясающее – словно путешествуешь во времени. Рей Брэдбери наоборот. Можно? – спросил он, усаживаясь за кухонный стол.

Джастин ждала, когда закипит чайник, и краем глаза наблюдала за подрядчиком. Для Армани слишком американец, профессионально классифицировала она, для Ральфа Лорена резковат, для Кальвина Кляйна, безусловно, крупноват, Тимберленд любит авантюризм. Может, «Мэн»? Нет, там надо что-нибудь экстравагантное. Для чего бы он подошел? «Мальборо» – наверное. «Докерс»? Пожалуй. «Господи, ну он же не модель, – напомнила она себе, заваривая чай, – он подрядчик, хитрый, вероломный и изворотливый».

– Вы давно владеете этим домом? – спросил Эйден Хендерсон, кладя в чай сахар.

– Четыре года, – ответила Джастин, садясь за стол.

– А какие работы вы собираетесь произвести?

– Чем меньше, тем лучше. Я бы вообще тут ничего не трогала, но мне сказали, что кое-чем просто необходимо заняться.

– Вашему мужу тоже нравится все викторианское?

– К счастью, мне не надо советоваться с мужем по вопросам интерьера. Или чего-нибудь еще. Скажите, мистер Хендерсон, а одежду вам выбирает жена? – спросила она неожиданно для себя самой.

– Нет. Она ушла в лучший мир.

– Ох, простите… я не знала…

– Она не умерла, – поспешно добавил он. – Она ушла к парню, который все шьет себе на заказ. «Сулка». И «Данхилл», кажется.

– Понятно.

– Такова жизнь, – бодро сказал он. – Хорошо, что детей не было. У вас есть дети?

– Конечно, нет.

– Я не обидел вас своим вопросом?

– Теоретически – нет, но, поскольку я только что сказала, что не замужем, то, наверное, да.

– Я понял, что вы замужем. Про вас иначе и не скажешь. Если, конечно, вы не лесбиянка.

– Вышло так, что нет, но что это за вопрос? Вам что, нужна такого рода информация о людях, которые собираются нанять вас на работу?

– Мисс Лоринг, подрядчику надо рассказывать все. Иначе как он поймет, что именно вам нужно?

– Мне нужны тепло в доме и горячая вода, – ответила Джастин, не сдержав улыбки.

– Это я вам обещаю, – уверил он ее. – С этого надо начинать. Но вы, возможно, поймете, что хотите чего-нибудь еще.

– Ага! Теперь вы начнете уговаривать меня переделывать то, что я вовсе не собираюсь переделывать.

– Ни за что. Можем остановиться на отоплении и горячей воде, – серьезно сказал Эйден Хендерсон. – Я беру десять процентов за то, что договариваюсь об объеме работ, нанимаю хороших исполнителей и слежу за тем, что они делают. Работы у меня достаточно, и сюда я пришел по просьбе ваших друзей, которые считают, что вам нужен подрядчик. «Срочно нужен», – так они сказали. «Она в отчаянном положении, Эйден, пожалуйста, постарайтесь ей помочь».

– Где вы учились? – спросила вдруг Джастин, лишь бы не говорить о том, как необходимы ей его услуги.

– В университете Колорадо. Я из Денвера.

– Футбол? – саркастически хмыкнула она. Ковбой, поэтому и выглядит таким стопроцентным американцем.

– Нет. Легкая атлетика и бокс. И, естественно, лыжи.

– Разумеется. Как это я сразу не догадалась, что вы не могли не заниматься лыжным спортом.

– Какая сложная фраза. А что вы, собственно, хотели этим сказать?

– Наверное, я просто завидую людям, которые могут позволить себе кататься туда-сюда по горам, вызывая при этом всеобщее восхищение. Я начала работать с семнадцати лет.

– И чем вы занимались?

– Была манекенщицей.

– Я так и подумал. Честно говоря, ваша фотография висела у меня над кроватью, когда я был студентом.

– Если вы знали, то зачем же спрашивали?

– Это было… дайте сосчитать, сейчас мне тридцать шесть, значит – шестнадцать лет назад. Вы были потрясающим ребенком. Но сейчас вы настолько красивее, что может показаться, что вы просто другой человек.