Боже... Неужели такое могло случиться в моей академии... Неужели я такой плохой ректор, что не смог уследить... Неужели мир и вправду настолько прогнил, что дети насилуют детей? Я смотрел на безвольное тело демона на ковре у камина моей гостиной, но ничего не мог делать. Злость прошла, на смену ей явилась слабость и бессильное отчаяние. Юноша, всё ещё раздетый и измазанный в собственной крови и чужой сперме. Нежная кожа покрыта ссадинами и гематомами. Вывихнута нога. Худая грудь едва заметно поднимается, становясь единственным доказательством его жизни. Волосы превратились в спутанную мокрую паклю. У меня перехватило дыхание. Хотелось выть от бессилия. Не потому, что это был и так настрадавшийся демон. Будь на его месте любой другой, я чувствовал бы себя так же. Я попытался взять себя в руки. Ему нужно помочь. Причём немедленно. Я призвал нужные масла и лекарства и опустился на колени рядом с ним. Сперва мне нужно залечить его проход. Я тяжело вздохнул, шумно сглатывая. Мне совершенно не хотелось видеть то, что таврится между бёдер у бедного мальчика. Но после мази ему станет легче... Я нерешительно взял его за колено, а потом, собравшись с духом, слегка развёл его ноги в стороны и...   - Чёрт...   Я зажал рот рукой, подавляя сильнейший рвотный позыв. Его анус был разорван так зверски, как будто его... пускали по кругу и не один раз. Из него слабыми толчками вытекала кровь и сперма.   - Ублюдки...   Я даже не знал, как к нему подступиться. Его отверстие казалось сплошной раной, и я растерялся. Но нужно что-то делать... И вдруг раздался грохот и быстрые шаги. Я оглянулся на гостя и побледнел. Напротив нас стоял Клэйтан Блек. Его лицо было перекошено гневом и решительностью. Он перевёл на меня глаза и рявкнул так, что я почти вздрогнул от неожиданности:   - Твою мать! Так это правда!   Он отшвырнул меня одной рукой, а второй аккуратно, но быстро подхватил безвольное тело мальчика на руки.   - Чего стоишь, кретин! Его вымыть нужно и срочно! И только потом кремами пичкать! Ванну готовь!   Я был настолько сбит с толку, что ослушаться у меня и мысли не возникло. Я быстрым шагом направился в ванну. Блек следовал за мной.   - Включи тёплую воду. Тёплую, идиот, а не горячую! Хочешь, чтобы кровотечение усилилось?! Вот так... А теперь добавь туда вот это...   Он протянул мне пузырёк с какой-то жидкостью. Я послушно влил в воду всё содержимое. Минуту Блек ждал, пока ванна немного наполнится, а потом погрузил в неё Найта.   - А теперь тебе лучше выйти. Я сам его помою.   - Но... - попытался возразить я, но Блек смерил меня таким взглядом, что я понял: лучше делать как он велит.   Я опустился на пол возле двери в ванную и слушал, как хлюпает вода. Слушал, как тихо шипит сквозь зубы ругательства Блек. Но ни единого болезненного стона Найта. Боже... как такое возможно... Как вообще можно такое вытворить? И неужели вид избитого, истекающего кровью страдающего юноши мог вызвать возбуждение?... По моему приказу этих ублюдков заперли в подземельях. Пусть торчат там до утра, а утром я выгоню их из академии к чёртовой матери. Животным не место среди нас... Боже... ну как так можно?! Я со всей дури ударил кулаком о стену, рассекая кожу в кровь, но боль не отрезвила. Хорошо, что Блек появился... Интересно, откуда он знает, о том, как нужно лечить подобные раны?... Неужели и он... Нет. Блек на такое не способен. Его лицо было перекошено гневом, когда он увидел искалеченного юношу. То, что он был наёмником до прихода в академию не значит, что он когда-либо... Да, он на такое не способен.   Через минут двадцать в дверном проёме опять показался Клэйтан. Найт был бережно завёрнут в махровое полотенце. Блек передал его мне.   - А теперь уже лечи его. - Он пристально всмотрелся в моё лицо. В глазах мужчины ярко светилась неприязнь и почти ненависть. - И впредь следи получше за своими подопечными.   Он ушёл, громко хлопнув дверью, и только после этого я позволил себе перевести дыхание. Я положил Найта на кровать, а сам пошёл за лекарствами. Следить за подопечными... Я вернулся в академию только час назад. С обеда я был в отъезде по... неотложным делам. Я не думаю, что Найт был бы против, если бы узнал...    Когда я вернулся, он всё ещё был без сознания. Его лицо всё так же ничего не выражало. От зелья, которое я влил в воду по приказу Блека, кровотечение остановилось. Я повторно раздвинул его ноги. Там вид если и стал лучше, то совсем немного. По крайней мере, крови и спермы уже не было.   - Бедный... - я ласково погладил демона по бедру и зачерпнул на пальца немного крема. Демон вздрогнул, когда моя рука коснулась его прохода. Я побоялся, что он сейчас придёт в себя и начнёт вырываться, но, видимо, шок был так велик, что юноша и не думал приходить в себя. Я, замерший на мгновение, принялся лёгкими движениями наносить исцеляющий крем на разорванный анус. Даже там кожа у демона была слишком нежной. Я зачерпнул ещё немного крема и стал смазывать его внутри, стараясь не повредить. И стоило мне только втолкнуть в него один палец, демон резко открыл глаза и зашипел не своим голосом.   - Не прикасайся ко мне, ублюдок!   Юноша попытался отползти, но я аккуратно и сильно удержал его за бедро.   - Шшшш... Я всего лишь лечу тебя. Я не собираюсь ничего с тобой делать, - старался я говорить как можно более спокойно.   Но демон смотрел на меня с ненавистью, страхом и глубоким недоверием.   - Не нужно! Оставь меня в покое, чудовище!   Я не обратил на последнюю реплику никакого внимания, продолжая наносить крем.   - Вот и всё.   Я убрал руку от его прохода. Демон мелко дрожал. Он боялся. Или это были последствия шока. Я закрыл баночку с кремом и потянулся к бутылочке с бальзамом.   - А теперь, можно я смажу твои ссадины? Тебе сразу станет легче.   Да и вывих... Хоть Блек и исправил это, но нога, наверное, ещё болела.   Демон болезненно усмехнулся.   - Зачем? Ты что, всерьёз решил, что я собираюсь жить после этого? Это позор, человек. Позор для моего рода. Для меня лично.   - Но ты должен.   Не дожидаясь согласия, я принялся натирать каждый синяк и царапину. Демон вздрагивал, но не возражал.   - Кому я должен, человек? Тебе? Я не просил тебя о помощи... Твоя помощь оказалась хуже смерти. Своей семье? Отец прирезал мать. Задушил свою пятилетнюю дочь. Я ничего не должен своей семье. Скарту? Я должен был умереть вместе с ним. А лучше - вместо него.   Я тихо усмехнулся и покачал головой.   - Себе, Найт. Ты должен себе. Ты хочешь убежать от позора и боли? Хочешь затеряться в небытие? Ты можешь это сделать. Но тогда за кого погиб Скарт? За слабака? Не позорь его память, мальчик.   Демон молчал. А я пытался переварить полученную информацию. Так это не чужой род, а сам бывший Лорд Келиот вырезал свою семью. А потом и сам погиб. От чего? Зачем ему было это делать? Нет, что-то тут не сходится. Возможно, мне просто хочется так думать, но я не могу понять, как мужчина может убить жену и дочь.   - Ты прав, человек.   Это был почти шёпот. Я поднял лицо на демона и испуганно отшатнулся. По его щекам бежали тонкие дорожки слёз. И тут меня переклинило. Я быстро придвинулся ближе к нему и, притянув его к себе, крепко обнял. Демон сначала замер, а потом попытался вырваться, но я не отпустил его.   - Шшш... правильно. Поплачь. Я ничего тебе не сделаю. Всё хорошо. Я помогу тебе справиться...   - Я не нуждаюсь в твоей помощи!   Он поднял на меня заплаканное, почти детское лицо и я вдруг понял, за что его любил Скарт. За его чистоту.   - Но ты и не просишь. Я сам тебе её дам.   - Ректор... - выдавил он и расплакался, уткнувшись носом мне в плечё. А я улыбался. Он выплачется и ему станет легче.   - Почему, Равен, а? Почему всё свалилось на меня? Почему отец убил их? Почему его кровь теперь на моих руках? Почему Скарта больше нет? Ты думал, я равнодушен? Это не так! Ты хоть знаешь, как я их любил? Я до сих пор не верю, что моя маленькая Лили... Что отец мог такое с ней сделать! Не верю! Но я убил его! А потом Скарт! Они заставили меня смотреть, как его мучают! Я видел, как ему выжигают глаза! Но он даже не кричал! Он не сказал им ни слова! Я не смогу быть достойным его... Я кричал, умолял, рыдал, пока они мучили его! И ничего не мог сделать! А сегодня...   Тут его голос совсем сорвался и юный демон уже не мог издавать членораздельные звуки. Его спина судорожно поднималась, руки хватали меня за мантию, а я старался сидеть тихо и ласково поглаживал мягкие вымытые чёрные волосы. Бедный, бедный мальчик. Ему всего восемнадцать и на него столько свалилось. Я, возможно, не смогу стать ему другом, но постараюсь всегда быть рядом.      Солнце даже не пекло. Оно просто жарило заживо, и люди в клетках нервно переминались с ноги на ногу, боясь дотронуться голой кожей до раскалённого железа. Кожа на голых плечах, спине и даже на ногах покраснела и шелушилась. Торг рабами шёл полным ходом. Худощавую фигурку девятилетнего мальчика сложно было заметит: его почти полностью закрывали полуобнажённые тела других, старших детей. Он испуганно рассматривал толпы людей, собравшихся на площади чтобы купить себе раба или просто посмотреть на торги, которые, по их мнению, были довольно забавным мероприятием. Глядишь, кто-нибудь попробует сбежать. Ведь им всегда интересно посмотреть на то, как рушится чья-то жизнь. Приятно почувствовать себя всемогущими. Приятно думать, что им всё дозволено. Мгновения текли как часы под палящим солнцем. Мальчик стоял так весь день, пока клетки не опустели, и в них не остался только он и мальчик - калека. Он был слеп, и его не закрывающиеся глаза были молочно-белого цвета. В отличие от черноволосого мальчика он был спокоен.   Один из оставшихся покупателей сильно злился.   - И это всё, что осталось? Это дерьмо?   - Это хороший товар! - возражал торговец.   - Да какой же он хороший?! Один слепой как крот, другой больше на скелет похож!   - Или берите что есть, или уходите.   Покупатель скривил толстую морду.   - Тогда чёрного давайте.   Услышав это, остальные покупатели, а их было всего пару человек, махнули руками и разошлись. А черноволосый мальчик сжался от страха. Не за себя. Он знал, что торговец делает с теми, кого никто не хотел покупать. Их убивали. Обычно лопатой раскраивали череп, а труп кидали в канаву.   - На выход, щенок!   Мальчишку схватили за острое плечё и вышвырнули из клетки.      Уже на следующий день мальчик мечтал о том, чтобы ему раскроили череп вместо несчастного слепыша. Этот ад преследовал его каждый день. Мальчик думал, что его заставят выполнять тяжёлую работу, но нет. По ночам приходила старая горничная и отводила ребёнка в спальню хозяина. Больно говорить о том, что там было. Больно описывать, как разжиревший злобный мужик насиловал девятилетнего ребёнка. Он заставлял мальчика громко кричать и рыдать. Ему это нравилось. Он заставлял ребёнка вылизывать себя, а если тот не хотел, он жестоко избивал девятилетнего мальчика-сироту. И только та же старая горничная после оргий забирала ребёнка и обмывала порой безвольное тельце. Она тайком приносила ребёнку лекарства и еду в его холодную коморку. И жалела его. Но ночью опять неизменно вела на мучения. Но вот и её не стало. Узнав о том, что она лечит ребёнка по ночам, хозяин повесил её перед воротами своего имения. И это было последнее, что он сделал в своей жизни. Ночью мальчишка сам пришёл к хозяину, укрывая в рукаве тоненький нож, украденный из кухни. Это было легко: рубаха болталась на худеньком тельце, и никто бы не заметил, даже если бы мальчик пронёс тесак. Хозяин привычно поставил ребёнка на колени, заставляя предварительно вылизать себя. Мальчик покорно встал, но вместо приказа всадил кухонный нож в ногу хозяина. Тот заорал не своим голосом, но мальчик быстро сориентировался, подскочил на ноги и перерезал глотку бывшему хозяину. На крики никто не прибежал. К ним и так привыкли все в имении, зная, как хозяин издевается над ребёнком. Так мальчишка сбежал из дома, который стал для него пыточной камерой. Он не знал ни куда ему идти, ни как выжить в городе одному. И погиб бы, если бы однажды, тайком проникнув в таверну и подбирая объедки, не столкнулся нос к носу со стариком. Он выглядел странно. На нём был огромный синий балахон и какая-то красивая деревяшка за спиной. Старик пристально вглядывался в лицо ребёнка.   - Что ты делаешь, мальчик?   Мальчик испуганно огляделся, боясь, что сейчас его заметят, опять появятся стражники и тогда...   - Я кушать хочу, дяденька...   - Правда? - старик лукаво сощурил глаза и выудил огромное сочное яблоко прямо из воздуха. - Тогда держи.   - ОГО! - мальчик во все глаза смотрел на чудесный плод. И как это у старика получилось достать его прямо из воздуха. Но, ведомый инстинктами, он сначала схватил яблоко и только потом решился задать свой вопрос.   - Это не я его взял, - ответил старик, - это природа дала мне его.   Мальчик тогда ничего не понял. Он понимал только одно - еда взялась из воздуха.   - Дяденька, научите меня!   - Я не смогу научить тебя, если в тебе не течёт магия.   Старик лукавил. Он видел, как магическая сила буквально струится в детском тельце. И мальчик стал учеником мага по имени Корнеус. Маг дал ребёнку имя.   - Ты будешь зваться равновесием - Клэйтаном. А по фамилии - чёрным. Блеком.   Маг научил Клэйтана обуздывать стихии. Научил правильно использовать свою силу. Вырастил его. И Блек стал настоящим мужчиной. Статным, красивым. Но искалеченное детство наложило свой отпечаток. Клэйтан всегда добивался своего любыми путями. И однажды ушёл от мага, заявив, что больше не может тратить свою силу только на себя. Он хотел помогать таким же, как и он сам.   - Такие как мы, Клэйтан, не должны вмешиваться в течение жизни обычных смертных.   - Тогда зачем мне сила?!   И он ушёл. Он вступил в банду наёмников, которые убивали высокопоставленных лиц. Как раз из таких, каким был бывший хозяин Блека. Но однажды их главарь изменил своему принципу. Он принёс заказ на совсем молодого паренька лет пятнадцати, отец которого был при смерти, а мальчик являлся прямым наследником. Заказчиком оказался брат умирающего. Стоит ли говорить, что Блек отказался от дела и убил своего главаря?   Своё последнее пристанище он нашёл в ВАМП. Господин Роланд, тогдашний ректор, сумел разглядеть в диковатом с виду мужчине хорошего человека.      Блек опрокинул очередной стакан виски. Чем больше он пил, тем дальше уплывали его воспоминания.      - СКАРТ!   Я не узнал свой голос, услышав свист стрелы. Я резко обернулся. Старший демон свалился с лошади.   - Скарт!   - Не останавливайся!   Но было уже поздно. Наёмники окружили нас, держа на прицеле арбалетов. Ну вот и наш конец...   - Лорд Келиот? - гнусоватым голосом поинтересовался один из наёмников.   - Он самый!    Я соскочил с лошади, помогая подняться любимому. Земля под ногами странно хлюпнула. Как будто... Да, откуда-то прибывала вода. Теперь нам точно сбежать не удастся. Скарт судорожно вздохнул, выдёргивая стелу из плеча. У меня сжалось сердце, но я постарался выглядеть таким же достойным, как и он. Если умирать, против чего я не был, так вместе и с гордо поднятой головой. Раненый, Скарт не сможет взлететь. А я не смогу его поднять в воздух. Мои крылья исчезают по моему приказу. Скарт кидает на меня злой взгляд, но ничего не говорит.   - Эй, посмотрите на них! - всё тот же неприятный голос. Видимо, он главарь. - А они у нас голубки! Что, Келиот, нравится зад подставлять?   Что?... Я собираю в себе последние силы и наёмник, посмевший оскорбить и меня, и Скарта, возгорается. Лес пронизывает его оглушительный вой. Это и послужило командой к нападению. Не прошло и минуты, как мене заломили руки, а Скарт стоял на коленях с арбалетом у виска. Я не пытался сопротивляться. Даже в свои последние минуты я смотрел только на него. Гордо выпрямленная спину. Всё те же неизменные узкие очки. Вскинутый подбородок. Каштановые волосы, перетянутые синей лентой... Он был прекрасен даже на смертном одре. Я мечтал умереть с ним в один день. И... мечты имеют свойство исполняться.   - А ты не боишься, сопляк! Что, не страшно сдохнуть от рук низов общества? Слишком гордый?   Державший меня коротко кивнул наёмнику, приставившему арбалет к виску любимого. Тот злобно усмехнулся.   - Может так будет страшнее?   Он выхватил нож и...   - НЕТ!   Струя крови потекла по щеке старшего демона. Его лицо... Прекрасно, самое любимое лицо было рассечено ножом какого-то ублюдка. Но Скарт даже не дернулся. В отличие от меня. Да какое право эти ублюдки имеют дотрагиваться до него!   - Твари!   - Нет, мальчишка, это вы твари и вся твоя семейка. Что, здорово знать, что твой отец грохнул свою жену, а?   - Не слушай его, Найт.   Голос любимого был спокоен, но меня распирало от гнева.   - А ты помалкивай!   Ещё один удар. А потом ещё... А Скарт всё гордо держал осанку в то время, как я кричал так, как будто били меня самого. Наёмники только ржали.   - Слушай, - обратился один из них к тому, кто держал меня. - А этот - крепкий орешек. Может ему, того, глаза выжечь?   Меня как током ударило. Я не мог даже пошевелиться, представляя себе эту картину... И тут... Скарт посмотрел на меня... Нежными, любящими глазами. Он смотрел в последний раз...      С криком я проснулся, едва успев перевернуться на бок. Меня рвало долго и болезненно, пока кровь не пошла. На шум прибежал оборотень. Отпаивал меня зельями, пытался что-то сказать, но я не слышал его. Этот взгляд... Я никогда не забуду его. И то, что было сегодня ночью... Нет, это намного лучше, чем смотреть в глаза любимому в последний раз.