– М-м, – глубокомысленно произнесла она, косясь на амулет, с моей точки зрения не подававший признаков жизни, – по крайней мере, это не похоже на ловушку… Я имею в виду наши комнаты. Какая-то магия определенно присутствует, но это не магия живых существ.

– А зомби и есть неживое существо.

– Я не об этом. Это вибрации каких-то магических предметов, но не существ. Эх, надо было этот гроб доисторический осмотреть!

– По-моему, это не очень большая проблема: мы же все равно будем на том этаже.

– Не-а. Это ты будешь на том этаже – и глядя в оба! А я прогуляюсь по замку, посмотрю, что здесь и как.

Спорить с ней было бессмысленно.

Я дошел до главной лестницы и поднялся на третий этаж. Замок, и без того будто сжавшийся и затаившийся в приступе страха, теперь словно вымер. Мне, привыкшему бесшумно подкрадываться к самым разнообразным созданиям (равно как и пресекать подобные попытки в отношении меня), казалось, что я топаю, как бегемот после особо бурной вечеринки с левиафаном.

Дверь в помещение, где стоял пресловутый саркофаг, была заперта. Я помялся возле нее, попробовал заглянуть в замочную скважину, но ничего не увидел: за дверью стояла кромешная темень, в коридоре же тускло горел одинокий факел, воткнутый каким-то наиболее бесстрашным слугой. Я отошел чуть в сторонку, чтобы свет от факела не падал прямо на меня, и замер. Разумеется, зомби, как и прочая нежить вроде упырей, прекрасно обходится без света, довольствуясь обонянием, но из темноты мне было бы легче заметить что-нибудь, идущее по коридору.

Замок, за вычетом населявших его людей и вопреки им, жил своей жизнью. Чуть прислушавшись, я различил поскрипывание ставень, постанывание рассыхающихся оконных переплетов и потрескивание уставших за века перекрытий, к которому примешивалось трудолюбивое царапанье челюстей жука-точильщика. За окном пронзительно цыкнула летучая мышь, а ее нелетучие тезки прошуршали под досками пола, на которых я стоял. Где-то в отдалении послышался легкий топоток множества лапок, как будто пробежала стая мелких грызунов или пошел в атаку на кухню целый эскадрон особо откормленных тараканов. Сколько я ни вслушивался, так и не смог понять, что это было. Стонов, хрипов, воя и бульканий, которые обычно издает упырь или зомби, так и не последовало. Я слегка пошевелился, меняя позу, поскольку у меня затекла нога, и тут тишину разорвал отчаянный вопль. Поверить, что такой звук издает человек, можно было только с большим трудом, а к тому моменту, когда я справился с этой задачей и бросился по коридору к источнику этого крика, он внезапно смолк.

С Ивоной мы столкнулись – в самом прямом смысле – у двери того помещения, которое не принято посещать коллективно. Полагаю, изначальная конструкция замка вообще не предусматривала сих «кабинетов задумчивости», но при одной из модернизаций их построили, упрятав в толщу стен канализационные трубы. Можно было предположить, что нынешней ночью кто-то из обитателей Камомиллона не выдержал нервного напряжения и покинул свою безопасную комнату по нужде, столь естественной в таких случаях Случайно ли нежить оказалась в отхожем месте или догадалась, что перепуганных людишек лучше подстерегать именно тут, осталось неясным.

– Это здесь! – шепнула магичка, взглядом показывая на прикрытую дверь. За дверью отчетливо послышался странный чмокающий звук, а затем – шуршание, похожее на топоток мышиных лапок.

Ивона сейчас и сама могла напугать кого угодно: ее глаза сияли яркой зеленью, не хуже чем у заправской кошки. В одной руке она удерживала пульсар, сжав его в кулаке, так что пучки синеватых лучей пробивались между пальцами, а в другой – меч. Я пинком вышиб дверь и галантно пропустил девушку вперед, чтоб не попасть под магический удар.

В уборной дотлевал оброненный на пол факел. Рядом с ним, привалившись головой к стене, распростерлось тело, облаченное в длинную ночную рубашку, чепец и тапочки в виде кроликов. Присмотревшись, я опознал в бренных останках кухарку замка, пожилую даму, судя по внешности – решительную и не склонную к сантиментам. Последнее наблюдение подтверждал топорик для разделки мяса, зажатый в ее руке и захваченный, надо полагать, на случай нападения упыря. Вот только упырь не посчитался с подобными приготовлениями. Как и с нашим визитом, которого не счел нужным дожидаться.

Ивона поколдовала над зажатым в руке пульсаром, и тот тихо воспарил под потолок, сменив цвет на бледно-желтый и осветив помещение.

– Ну, – поинтересовался я, после того как мы обшарили комнатку и даже заглянули в нужник, – и где он?

– Это не зомби, – твердо ответила Ивона, осмотрев жертву. – Не знаю, кто это или что, но уж точно не зомби и не упырь. Сам посмотри.

То, что я увидел, мне не понравилось. То есть мало кому вообще может понравиться труп, особенно если в нем наличествует дыра, подозрительно напоминающая укус пиявки – только не треугольной, а почти квадратной формы и шириной вершка полтора. Тело выглядело так, словно из него выкачали всю жидкость, воспользовавшись для этого корабельной помпой.

– Ну ладно, – нарушил я паузу. – А что насчет Велимира?

– Свою опочивальню он не покидал, – отозвалась Ивона, – так что пока он чист.

В коридоре робко зашуршали подошвы, замелькали отсветы факелов – народ все-таки поборол страх и стал стекаться к месту происшествия. В числе собравшихся оказался и хозяин замка, которого Охотница тут же отвела в сторонку.

– Велимир, – сказала она, выводя Долославского в коридор, – ведите, показывайте нам эту древнюю домовину. Надо было это сделать сразу после ужина, ну да что теперь.

– Вы видели упыря? – поинтересовался Долославский; обитатели замка, возрыдавшие было над покойной, тут же примолкли и прислушались.

– Это не упырь, по крайней мере – в обычном понимании. Не гуль и уж точно не зомби. Мне казалось, что я заметила что-то подозрительное неподалеку от кухни, но, поскольку нападение произошло в совершенно другом месте, я пока не могу вам сказать ничего определенного. Идемте, здесь уже случилось все, что могло случиться.

– Ну да, – поддакнул я, – ни одна нежить способная пролезть в дырку нужника, на такое сборище напасть не рискнет.

Велимир, несколько нервозно озираясь, довел нас до уже знакомой мне двери на третьем этаже, извлек из кармана связку ключей и, погремев ими, отпер замок.

Кабинет представлял собой длинную прямоугольную комнату, выходившую на улицу торцевой стеной. Окно здесь не было ни занавешено, ни закрыто ставнями, и сквозь него, рисуя на полу причудливый узор из теней, заглядывала круглая желтая луна, только-только начавшая убывать. Я оглядел комнату, привыкая к лунной подсветке. Большой полированный стол был завален какими-то свитками и безделушками; на нем же стояли несколько весьма ветвистых канделябров. Дальше – стеллаж с книгами, свитками (в берестяных или кожаных тубусах) и безделушками и пара кресел. На стенах кабинета висели какие-то картины (в темноте не было видно, что на них изображено, лишь рамы матово поблескивали) и головы зверей на медальонах. Ну и, конечно, сам «виновник торжества» – саркофаг, мрачно возвышавшийся в самом центре помещения.

– Вот, собственно… – Велимир показал на изделие нубъегских мастеров.

– Ого! – восклицание Ивоны было тихим, но очень эмоциональным.

– Что тебя так поразило? – шепотом спросил я. – Или я что-то упускаю?

– Упускаешь, – также шепотом ответила Ивона. – Я всегда забываю, что это видят не все… Короче, эта штука просто сочится магией…

– А если его открыть? – поинтересовался я.

Ивону слегка передернуло – наверное, ей не очень понравилась эта идея, но возражать она не стала.

– Вы уверены? – поинтересовался Велимир, зажигая свечи в канделябрах. Ивона покосилась на него, и свечи тут же вспыхнули, тихо потрескивая.

– Ну надо же посмотреть, что там внутри и как это связано с творящимся здесь? Ив, будь наготове.

– А то! – негромко фыркнула девушка, щурясь от света канделябров; зеленые отблески в ее карих глазах пропали, зато в руке зажегся огненный шарик.