— Что еще сказал тебе снайпер, прежде чем ты выглянула в окно? — спросил Джек.

— «Повеселись». Я попросила его назвать свое имя, а он сказал, «повеселись». Еще он сказал, что не хочет портить сюрприз.

— И ты выглянула в окно, — сказал Джек, качая головой.

— Это очевидно.

— Хм… Да, думаю, пулю можно считать сюрпризом, — сказал Джек.

— Сарказм тут не поможет.

Джек, сидящий в кресле напротив нее, наклонился вперед, облокотившись на колени.

— Итак, если я попрошу тебя «повеселиться», ты сделаешь практически все, что я захочу?

Софи не оценила его шутку. Если речь идет о том, чтобы тебя пристрелить, то, наверное, да, подумала она.

Алек хотел, чтобы она продолжила.

— Ты сказала, что голос показался знакомым.

— Вроде, знакомый, — ответила она. — Он был очень веселым и напомнил мне продавца, из тех, что ходят по домам. Тогда мне показалось, что я раньше слышала этот голос, но сейчас уже не уверена.

— В следующий раз, когда тебе будут угрожать, сразу звони мне. Поняла? — решительно заявил Алек. — Я сам обо всем позабочусь.

Лучше промолчать, поняла она, тем более, что ее только что выписали из больницы выздоравливать после огнестрельного ранения. Алек выглядел так, будто хотел вбить в нее хоть какой-то здравый смысл. Выражение лица Джека было еще хуже.

— Прекратите на меня так смотреть.

— Как я на тебя смотрю? — спросил Джек.

— Будто думаешь, что я идиотка.

— В самую точку. Молодец.

Чего им от нее нужно? Правды? Они ее не получат, решила Софи. Конечно, она испугалась и так устала, устала притворяться, что никакие угрозы ее не волнуют. Оба мужчины ждали хоть какого-то раскаяния.

— Хорошо, признаю. Я была не осторожна.

Джек согласно кивнул и повернулся к Алеку. Пока он озвучивал скучный перечень всего ужасного, что с ней может случиться, если она не будет осторожна, Софи сидела молча и наблюдала. По ее мнению, он был еще тем придурком. Жаль, что до чертиков сексуальный. Она не могла поверить, что увлеклась им. Но почему бы и нет? Он был великолепным образчиком мужественности — высокий, широкоплечий, мускулистый. У него были густые, темные волосы, резкие черты лица и пронзительный взгляд, а его улыбка «плохиша» заставляла все внутри трепетать, когда он так на нее смотрел.

Она знала, что его тоже к ней влечет. Для агента ФБР он смотрел на нее слишком пристально. Он смотрел на нее, как мужчина смотрит на женщину, которой интересуется. Но Софи понимала, что его это влечение вряд ли радует. Учитывая, что он считает ее дерзкой идиоткой, к тому же, знает, с кем она была связана, кто может его винить?

Она тщательно изучала Джека Макалистера, пока тот разговаривал с Алеком, не обращая на нее внимания. Знает ли он, что ее влечет к нему? Софи надеялась, что нет. О, Боже. ФБР. Что с ней не так? Куда делись ее принципы?

Софи подумала, что могла бы переспать с ним. Это был бы просто секс, много дикого, невообразимого, страстного секса. Без всякой любви. Она не может позволить себе влюбиться. Она должна защитить свое сердце. Она не похожа на других женщин. Она никогда не сможет выйти замуж и иметь детей… учитывая историю ее семейства.

Животный, сумасшедший секс… без условий… в этом же нет ничего плохого?

Очнись. ФБР. Прекрати это, Софи, ругала она саму себя. Наверное, она сошла с ума, раз думает об этом. ФБР. Почему она забывает об этом, когда смотрит на него?

Ей нужно занять свои мысли чем-то еще, тогда у нее не будет времени думать о том, что она всегда выбирает не тех мужчин. Это как диета. Всякий раз, когда Софи садилась на диету, ей необходимо было загрузиться работой, чтобы не думать о кварте [69]мороженого haagen-dazs [70]с кусочками шоколада, лежащего внизу ее морозильника. Естественно, обычно Софи не выдерживала и все равно съедала мороженое, но она была решительно настроена не оплошать с Джеком. Перед этим соблазном она сможет устоять.

Уильям Харрингтон. Из-за всей этой двадцатичетырехчасовой суматохи она практически забыла о нем. Вот и нашлась загадка, на которой она может сконцентрироваться. Что с ним случилось? И зачем он поехал в Прудхоу-Бей? Он поехал туда сразу после окончания забега? Почему тогда ей сказали, что он отправился в Европу? Что-то тут не так, но что?

Софи не знала, как действовать дальше. Она поймала себя на том, что забыла об Алеке. А ведь она могла бы рассказать, как познакомилась с Харрингтоном и объяснить странные обстоятельства его смерти, но что может предположить Алек? Что это был несчастный случай со смертельным исходом? Ужасная смерть, но все равно несчастный случай?

Ей нужно поговорить с мистером Биттерманом. Он эксперт по проверке информации и, разумеется, знает, что ей нужно делать. В конце концов, он играл в высшей лиге, работал больше двадцати лет в одной из самых престижных газет в мире. Она должна ему позвонить.

Алек и Джек закончили обсуждать ее, и Алек стал набирать на своем iPhone [71]смс.

— Алек, думаешь, кто-то мог прослушивать мои телефонные разговоры? — спросила Софи.

Он ответил, даже не взглянув в ее сторону:

— Гил проверял. Он уверен, что разговоры никто не прослушивал. Почему ты спрашиваешь?

— Просто любопытно, вот и все. Агент Макалистер, вам никуда не надо ехать? Вы не спускаете глаз с часов.

— Тебе не кажется, что пора уже звать меня Джеком? И у меня нет никаких планов, которые нельзя изменить. Мне просто нужно по-быстрому позвонить.

— Алек, ради бога, отвези Джека к его машине. Пусть едет на свидание. Грубо отменять его в конце дня. — На этом она не остановилась. — Кроме того, я слышала, что некоторые дорогостоящие службы сопровождения взимают плату за отмену свидания в последний момент.

Джек блеснул улыбкой и сказал:

— Мы не можем уехать до приезда Гила. — В этот же момент позвонили в дверь. Джек расхохотался. — Клянусь, я не планировал этого.

Гил приехал на два часа раньше. Он вломился внутрь с тремя большими коробками пиццы и двумя упаковками «Рутбира Келли», опасно балансирующими на самом верху.

— Не путайся у меня под ногами, Алек. Нам нужно съесть пиццы, пока они вкусные и горячие, и выпить содовую, пока она приятная и холодная. Эй, Софи, милая, как ты? Не хочешь съесть кусочек или два?

— Может, позже. Где ты достал «Келли»?

— На черном рынке, — усмехнулся он.

— Наверняка тебе пришлось побегать, чтобы привезти горячее, — сказала она. Софи хотела добавить, что, к сожалению, Джек и Алек уже поели, а Риган и Корди уже уехали, но Джек последовал за Гилом к столу, а Алек пошел на кухню за салфетками.

— И какие пиццы у тебя тут? — спросил Алек.

— В смысле? Ясное дело, как обычно. Съедобно — и ладно.

Софи пересекла комнату и толкнула Джека, чтобы поглядеть на огромную пиццу, которую Гил только что открыл.

— Ты правда собираешься снова есть? — спросила она, глядя на Джека.

Джек оглянулся и вдруг почувствовал, что не может ничего сказать. Черт, да она красавица. Чистое лицо, ни грамма косметики, и все равно она выглядела великолепно. И чертовски соблазнительно. В другое время, в другом месте он бы начал действовать.

— Что? — переспросил он, пытаясь вспомнить, о чем она спросила.

— Я спросила, собираешься ли ты опять есть.

— Да, конечно, я собираюсь есть. Это же пицца. Мы должны ее съесть, пока она горячая.

— Это же очевидно, Софи, — поддержал Алек.

Все это больше похоже на обжорство, подумала она. Софи оставила их наслаждаться Римским пиром [72], который, казалось, доставлял им огромное удовольствие, и пошла на кухню, чтобы налить себе чашечку горячего чая. Софи заметила на стойке пачку пальчиковых батареек и вспомнила о диктофоне, который использовала в интервью с Харрингтоном. Сегодня вечером, несмотря ни на что, она прослушает каждое сказанное Харрингтоном слово. Это достойное наказание за то, что называла его самовлюбленным. Конечно, он был самовлюбленным, но говоря это, она чувствовала уколы совести.