Лори ничего не могла сделать, только обессиленно прислонилась к стволу дерева, не в силах представить, что случилось с верным Набу. Она слышала треск кустов под огромными ногами слона, и на мгновение ей показалось, что слон вернулся сюда, чтобы разобраться, наконец, с истинным виновником происшествия, потом две руки грубо схватили ее поперек туловища, и она уперлась взглядом в посеревшее, заострившееся лицо и два ледяных зеленых глаза.
– Что за идиотка...
Она подумала, что владелец сафари начнет ее трясти, и вцепилась зубами ему в руку, и его следующие слова потонули в удивленном крике боли. Он сцепил зубы и рывком притянул ее к себе. Она не знала, сколько она так стояла, припав к его широкой груди, но его тесные, хотя и грубые объятия гораздо лучше помогли ей справиться с дрожью, чем ствол дерева.
– Где Набу? – наконец спросила она дрожащим голосом. – Он жив?
– Да, только несколько царапин получил. Он спрятался за деревом, и животное ушло дальше, на равнину. – Он поднял ее фотоаппарат с мрачным, неподвижным лицом. – Если бы вы стояли против ветра, все было бы нормально. Слоны обычно чуют опасность по запаху. А уж раз он что-то вынюхал, он непременно захочет узнать, что же это.
Лори покорно посмотрела на него.
– Я сначала подумала, что Набу сбежал, – тихо пробормотала она.
– О, у него большой опыт по этой части и отличная реакция. Когда надо быстро что-нибудь придумать, на него всегда можно положиться, – кивнул охотник. – Он понял, что слон почувствовал сразу два запаха, что он растеряется и не сразу поймет, кого преследовать.
– Я не должна была подвергать Набу такой опасности. – Лори посмотрела ему прямо в глаза. Румянец стал понемногу возвращаться на бледные щеки. – Вы ему передадите мои извинения?
– Вот сами ему и скажете.
Пока он вел се обратно к «лендроверу», у нее было такое ощущение, что буря впереди. И оказалась права. Когда они развернулись и поехали обратно к лагерю, он хмуро глянул на нее, яростно сжимая руль.
– Как вам пришло в голову устроить эту дурацкую выходку? – мрачно спросил он.
Лори не отрываясь смотрела прямо перед собой. Теперь, когда опасность была уже позади, она втайне поздравила себя с отличными снимками.
– Я решила, что наконец-то появился шанс снять что-нибудь такое, что оправдало бы приезд в Африку, – беззаботно ответила она. – До сих пор я фотографировала только то, что прекрасно можно снять и в зоопарке.
– А, вы считаете, что эти снимки стоили такого риска?
– Это первые приличные снимки, которые я сделала в Африке, – холодно ответила она.
– Тогда вам придется ими и ограничиться. Мы возвращаемся домой.
Она даже рот открыла от неожиданности, резко обернулась и вопросительно уставилась на Райана. Что он такое говорит? Они возвращаются в Мбингу, потому что она вела себя как непослушный ребенок и ослушалась взрослого? Лори с несчастным видом смотрела вперед. Райан сверкнул на нее взглядом своих бездонных зеленых глаз.
– С этого момента вы будете делать все снимки с дерева, – заявил он. – Я заказал построить настил на дереве возле запруды, это в нескольких милях отсюда.
– С дерева? – ошеломленно повторила Лори. – Но это же еще опаснее, чем снимать из машины! – Она повернулась к нему, чтобы излить всю силу своего гнева: – Да, теперь я действительно жалею, что не поехала в национальный парк! Там мне по крайней мере позволили бы иногда выходить из кокона, чтобы запечатлеть не только замерших на месте животных. Вы просто придумываете для меня разные трудности, потому что с самого начала были против этой поездки!
– Мне не надо даже ничего придумывать. Вы просто ходячая проблема – делаете все, чтобы впутаться в ситуацию, из которой потом не можете найти выхода. Я наблюдаю это с нашей первой встречи. – Он резко крутанул руль, чтобы объехать рытвину. – Этот ваш Десмонд, должно быть, очень крутой парень, если ради него вы с такой легкостью готовы рисковать своей шеей.
– Я фотограф и должна делать хорошие фотографии, – запальчиво отрезала она.
– А я должен вернуть вас ему в целости и сохранности. Так что будем дальше делать? Выбирайте – снимать с дерева или едем обратно? На запруде можно найти почти все зверье, какое водится в здешних местах, так что вам еще, можно сказать, повезло.
«Ну конечно», – думала Лори, кипя негодованием, хотя было ясно, что, раз Райан Холт что-то решил, спорить нет смысла. Она недовольно кивнула:
– Да, лучше уж платформа, чем возвращаться с пустыми руками.
Она даже не догадывалась, что скоро ее жизнь изменится навсегда.
Упомянутая запруда, как оказалось, была совсем не запрудой, а довольно больших размеров прудом в нескольких милях от их лагеря. Лори была приятно удивлена расположением и устройством своего фотографического плацдарма – огромного развесистого дерева с толстыми ветками и густой кроной.
Веревочная лестница вела на платформу размером с небольшую комнату, оснащенную такими удобствами, как большая бутыль с ледяной водой, циновки, на которые можно было присесть и даже прилечь, и небольшим стационарным биноклем, так что все было не так уж плохо. Правда, без Могу было скучно, но он был слишком непоседлив, и его отправили на машине обратно в лагерь.
Лори не думала, что Райан будет помогать ей с фотографиями, но, на удивление, он не стал долго дуться, и к концу недели она уже знала внешность и названия всех животных, которые пробегали под деревом. Пока никто из большой пятерки не приходил к пруду, но, как ни странно, ее это совсем не расстраивало, потому что у нее за спиной всегда стояла надежная широкоплечая фигура в хаки.
Наверное, тихое уединение среди листвы на этом временной платформе или красочные африканские закаты и рассветы укрепили их дружбу. По той или иной причине дни проходили в полной гармонии. Девушка узнала, что лучшее время застать животных, идущих на водопой, – рассвет или час перед закатом, когда воздух наполняется прохладой, хотя для настоящего фотографа это не лучшее время. В такие минуты Лори обычно с улыбкой следила за проказами молодняка под деревом, а также за Райаном Холтом, картинно развалившимся у дерева, с ружьем на коленях и зажатой в зубах незажженной трубкой.
Иногда ей казалось, что он тоже интересуется фотографией, потому что часто замечала, как он наблюдает за ней. Может быть, так оно и было, потому что как-то в полдень владелец сафари сказал:
– Вы довольно ловко для молодой девушки управляетесь с фотоаппаратом.
Она улыбнулась:
– Ничего удивительного. Я два года посещала специальные курсы в колледже.
– А этот журнал – ваша первая работа?
Лори кивнула, наблюдая за газелью.
– Кто-то из студентов устроил вечеринку по случаю окончания колледжа, не знаю, как Десмонд там оказался, но он предложил мне работать в его журнале.
– Выходит, он подвернулся очень вовремя?
– Да, так я до сих пор, наверное, искала бы работу, – откликнулась девушка. – В городе и без меня хватает фотографов, сами понимаете.
– Наверное, он в вас что-то увидел. – Владелец сафари окинул ее долгим, неспешным взглядом.
– Даже не знаю, что... – она не выдержала и фыркнула, – кроме безумного блеска в глазах и бешеного честолюбия.
– Да, сумасшедший блеск заметен. – Он скрестил длинные ноги. – Но вы должны быть довольны. Вы добились, чего хотели.
Лори потупила взор. Да, она почти добилась, чего хотела, и теперь будет лучшим фотографом после Десмонда, сможет выполнять более серьезные задания и делать бесконечные фоторепортажи о местных новостях.
Правда, в том случае, если Десмонд останется доволен результатами ее поездки. В последнее время он стал безразличен к се работе. Они уже не так часто ходили вечерами куда-нибудь вдвоем. Но все изменится, когда он вернется из Канады. Может быть, даже снова заведет речь о помолвке. Лори опустила пушистые золотистые ресницы. Рано или поздно им придется обсудить покупку кольца. Подняв задумчивые глаза, она встретилась с прищуренным взглядом и насмешливой улыбкой.
