Если сердце покойно, а дух уравновешен, счастье само найдет тебя.

Нельзя быть слишком требовательным к подчиненным, ибо так можно отдалить от себя преданных людей.

Нельзя быть слишком терпимым к друзьям, иначе в друзьях у тебя окажутся одни ничтожества.

Под свирепым ветром и проливным дождем нужно уметь прочно стоять на ногах.

Там, где цветут пышные цветы и красуются ивы, нужно уметь обращать свой взор в небеса.

Вступив на гибельный путь, опасную тропу, нужно уметь вовремя повернуть назад.

Истинно благочестивые люди умеют ладить с другими и не позволяют вспыхнуть вражде.

Люди, заслуженно почитаемые, умеют создать впечатление, что их заслуги принадлежат всем. Они не позволят зависти завладеть чьим-либо сердцем.

Великий человек на службе не должен быть бесцеремонен и давать повод для легкомысленных поступков.

Выйдя в отставку и вернувшись на родину, он не должен быть слишком церемонен. Ему следует проявлять радушие и не чураться старых друзей.

Великих людей нельзя не страшиться. Если их страшиться, не будешь развязен.

Низких людей тоже нельзя не страшиться. Если их страшиться, не прослывешь заносчивым.

Если тебя преследуют неудачи, подумай о тех, кто неудачливее тебя, и твои обиды рассеются.

Если в твое сердце закрадется нерадивость, подумай о тех, кто преуспел больше тебя, и ты воспрянешь духом.

Не давай обещаний сгоряча. Не сердись во хмелю.

Не строй планы в радостном возбуждении. Не откладывай незаконченного дела под предлогом того, что ты устал.

Тот, кто искусен в чтении, вкушает радость познания, не отбрасывая «верши и силков» [171].

Тот, кто искусен в созерцании, прозревает тайны сердца и духа, не привязываясь к явленному.

Небо одаривает мудростью одного человека, чтобы рассеять невежество толпы. А такие люди, напротив, используют свои достоинства для того, чтобы пенять другим за их недостатки.

Небо одаривает богатством одного человека, чтобы вызволить из нищеты множество людей. А такие люди, напротив, держатся за то, что имеют, и заставляют бедных терпеть лишения.

Вот, поистине, «семя, заслужившее проклятие Неба» [172]!

Прозревший человек «ни о чем не размышляет, ни о чем не беспокоится» [173]. Темный человек ничего не знает, ни о чем не ведает. Эти двое могут сговориться и действовать сообща.

Посредственность много рассуждает и много хлопочет, о многом любопытствует и строит много планов. Оттого она относится к другой посредственности с подозрением, и заставить их действовать сообща нелегко.

Уста — ворота ума. Если держать их открытыми, ум ускользнет наружу.

Воображение — ноги ума. Если его не обуздать, оно уведет ум с правильного пути.

Когда судишь других, ищи в их вине отсутствие вины. Тогда в людях будет согласие.

Когда судишь себя, ищи вину там, где вины не видно. Тогда твои добродетели еще более упрочатся.

Наши потомки — это взрослые люди в утробе. Сю-цай [174]— это царедворец в яйце. Если в юную пору не очистить и не закалить их души, то в будущем, когда они выйдут в мир и поступят на службу, из них уже не получится добротный материал.

Благородный муж, попав в беду, не горюет, а веселясь с друзьями, не теряет головы. Он не робеет перед сильными мира сего и сострадает убогим и сирым.

Персик и слива красивы на вид, но их красоте не дано обладать долговечностью сосны и кипариса [175]. Груши и абрикосы сладки на вкус, но их сладость не обладает стойкостью аромата апельсинов и мандаринов.

Можно ли сомневаться в том, что пышная, но быстротечная красота не сравнится с красотой скромной, но долговременной и что ранние цветы не сравнятся с поздними плодами?

В безмятежности и покое обыденного существования прозреваешь правду жизни.

В тишине и бесцветности повседневного бытия постигаешь истинную природу сердца.

Тот, кто рассуждает о прелестях жизни в горах и лесах, не обязательно жаждет уединения в горах и лесах.

Тот, кто не терпит разговоров о славе и удаче, не обязательно перестал о них мечтать.

Рыбная ловля — беспечное занятие. Но в руках вы держите орудие, могущее лишить жизни. Игра в шахматы — безобидное развлечение. Но оно внушает мысль о смертельном поединке [176].

Нельзя не видеть: из всех дел самое приятное — безделье, а великая правда [177]безыскусной жизни превыше самой тонкой изощренности.

Пора цветения трав, когда поет иволга и склоны гор одеваются в зеленый наряд, — это обманчивая видимость нашего мира.

Когда ручьи пересохнут, деревья сбросят листву и скалы оголятся, взору воистину явится доподлинное естество Неба и Земли [178].

Годы и месяцы тянутся долго, а суетливый человек сам себя торопит. Небо и Земля простираются широко, а низкий человек сам себя стесняет.

Времена года повинуются непреложному закону, а человек докучливый не перестает сомневаться и всю жизнь пребывает в суете.

Чтобы доставить человеку удовольствие, не требуется многого. Сад на подносе [179]может подарить нам истинное наслаждение.

Чтобы любоваться пейзажем, не обязательно отправляться далеко. Луна, глядящая в окно, может повергнуть нас в восхищение.

Услышав удар колокола в ночной тишине, пробуждаешься ото сна, в котором видишь сны [180].

Созерцая отражение луны на глади вод, прозреваешь сущность помимо всех сущностей [181].

В щебете птиц и жужжании насекомых хранится тайна послания от сердца к сердцу [182]. В красках цветов и узорах трав проступают письмена святой правды.

Тот, кто предан учению, должен в самом себе постичь движущую силу Неба и душою стать, как чистая яшма. Тогда в каждом соприкосновении с вещами он будет постигать правду жизни.

Люди умеют читать книги, состоящие из письмен, но не умеют читать книгу, не имеющую письмен. Им ведомы звуки цитры, имеющей струны, но не ведомы звуки цитры без струн [183].

Если жить мертвой видимостью вещей и не внимать жизни духа, поймешь ли, что такое книга без письмен и цитра без струн?

Сердце, в котором исчезло желание обладать чем-либо, — все равно что осеннее небо, прояснившееся после ненастья, и океан, успокоившийся после бури.

Если рядом оказываются цитра или книга, ты попадаешь в Каменные палаты Киноварной горы [184].