Да. Вероятно, я сама виновата, что так вышло. Ну, до свидания.
ТАУБЕНДОРФ:
Я, Ольга Павловна, преклоняюсь перед вами. Вы просто чудесный человек. Алеша не понимает.
ОЛЬГА ПАВЛОВНА:
Ах, Николай Карлович, ну, право, не будем больше об этом говорить… Я же не китайский язык, который можно понимать и не понимать. Поверьте, во мне никакой загадочности нет.
ТАУБЕНДОРФ:
Я не хотел вас рассердить. Ольга Павловна. Вот я как-нибудь взбунтуюсь, тогда посмотрим… (Смеется.)Ох, как взбунтуюсь!..
Она уходит. Таубендорф возвращается к столу, садится. В зале — за сценой — гром аплодисментов.
Занавес
ДЕЙСТВИЕ IV
Передняя кинематографического ателье. Справа, вдоль сцены, та же серая стена, как и в предыдущем действии. Левее — широкий проход, заставленный кинематографическими декорациями, что напоминает одновременно и приемную фотографа, и балаганные будни, и пестрые углы футуриста. (Среди этих углов очень заметны три купола — один побольше, другие поменьше — охряные луковицы лубочного храма. Тут же валяется балалайка и наполовину развернутая карта России.) В этих декорациях неровные лазейки и просветы (видны в глубине очертанья огромных ламп-юпитеров). Все это напоминает зрителю разноцветную складную картину, небрежно и не до конца составленную. Когда поднимается занавес, на авансцене толпятся русские эмигранты, только что пришедшие на съемку. Среди них — Люля. Быстро и упруго протискивается на сцену через декорации, загромождающие проход, Помощник режиссера — рыжий, с брюшком, без пиджака и жилета, — и сразу начинает очень громко говорить.
ПОМОШНИК РЕЖИССЕРА:
Гримироваться, господа, гримироваться! Дамы налево, мужчины направо. Что ж это Марианны до сих пор нет. Сказано было в девять часов…
Сцена пустеет. Затем двое голубых рабочих проносят лестницу. Голос Помощника режиссера (уже за сценой): «Курт, Курт! Во ист Курт? Манн мусс…» [10] Голос теряется. Затем справа входят Марианна и Кузнецов.
МАРИАННА:
(На ходу прижимает руки к вискам.)Это так возмутительно… Это так возмутительно с твоей стороны!..
КУЗНЕЦОВ:
…в жизни только одно бывает интересным: то, что можно предотвратить. Охота вам волноваться по поводу того, что неизбежно?
Оба остановились.
МАРИАННА:
Ты, значит, своего решения не изменишь?
КУЗНЕЦОВ:
(Осматривается.)Забавное место… Я еще никогда не бывал в кинематографической мастерской. (Заглядывает за декорации.)Какие здоровенные лампы!..
МАРИАННА:
Я, вероятно, до гроба тебя не пойму. Ты, значит, решил окончательно?
ПОМОШНИК РЕЖИССЕРА:
(Выбегает справа.)Да что же это вы, Марианночка! Так нельзя, так нельзя… Хуш [11]в уборную!
МАРИАННА:
Да-да, я сейчас.
ПОМОШНИК РЕЖИССЕРА:
Не сейчас, а сию минуту. Курт! (Убегает.)
МАРИАННА:
Ты все же подумай… Пока я буду переодеваться, ты подумай. Слышишь?
КУЗНЕЦОВ:
Эх, Марианна Сергеевна, какая вы, право…
МАРИАННА:
Нет-нет, подожди меня здесь и подумай. (Уходит направо. Слева выбегает Помощник режиссера.)
ПОМОШНИК РЕЖИССЕРА:
Пожалуйста, идите гримироваться. Ведь сказано было!
КУЗНЕЦОВ:
Спокойно. Я посторонний.
ПОМОШНИК РЕЖИССЕРА:
Но тут посторонним нельзя. Есть правила.
КУЗНЕЦОВ:
Пустяки.
ПОМОШНИК РЕЖИССЕРА:
Если господин Мозер —
КУЗНЕЦОВ:
Друг детства.
ПОМОШНИК РЕЖИССЕРА:
Ну, тогда все хорошо. Извиняюсь.
КУЗНЕЦОВ:
Фольклор у вас того, густоватый. Это что, купола?
ПОМОШНИК РЕЖИССЕРА:
Да. Сегодня последняя съемка, сцена восстания. Мы очень спешим, так как к субботе фильм должен быть уже склеен. Пардон, я должен бежать. (Убегает.)
КУЗНЕЦОВ:
Пожалуйста, пожалуйста. (Прогуливается, поднимает и разворачивает огромную карту, на которой грубо изображена Россия. Улыбаясь, разглядывает ее. Входит справа Таубендорф. Из-под пальто видны смазные сапоги, в руках чемоданчик.)
ТАУБЕНДОРФ:
А, ты уже здесь, Алеша. Как тебя впустили?
КУЗНЕЦОВ:
Очень было просто. Выдал себя за молочного брата какого-то Мозера. Тут Крым вышел совершенно правильным ромбом.
ТАУБЕНДОРФ:
Россия… Да. Вероятно мои коллеги уже гримируются. Но это ничего. Тут всегда тянут… тянут… Алеша, я все исполнил, что ты приказал. Вернер уже уехал.
КУЗНЕЦОВ:
Ух, какая пылища! (Бросает карту в угол. Она сама скатывается. Хлопками сбивает с рук пыль.)
ТАУБЕНДОРФ:
Алеша, когда ты устроишь и мне паспорт?
КУЗНЕЦОВ:
Погодя. Я хотел тебя видеть вот почему: в субботу я возвращаюсь в Россию. Недели через две приедет сюда Демидов. Я тебя попрошу… Тут, однако, не очень удобно беседовать.
ТАУБЕНДОРФ:
Пройдем вон туда: там сзади есть пустая комната. Я заодно загримируюсь.
КУЗНЕЦОВ:
Э-ге! Ты в смазных сапогах…
Оба проходят налево. Через сцену пробегает Помощник режиссер а и юркает за декорации. Рабочие проносят расписные ширмы. Загримированные статисты (в русских рубахах) и статистки (в платочках) выходят справа и слева и постепенно скрываются за декорациями. Помощник режиссера выбегает опять, в руке — огромный рупор.
ПОМОШНИК РЕЖИССЕРА:
Господа, поторопитесь, поторопитесь! Все в ателье! Как только будут готовы Гарри и Марианна, мы начнем.
ЛЮЛЯ:
(В платочке.)Гарри давно уже готов. Он пьет пиво в кантине. [12] (Уходит с остальными.)
