Стоя у сцены, Фейс делала наброски, затем комкала и отбрасывала неподходящие, одновременно следя за Джейки и поглядывая на Ника. Наконец со вздохом запустила пальцы в волосы.

— Не получается? — раздался у ее плеча низкий мужской голос. Она обернулась.

— Ник? Я хотела сказать… насчет того, о чем спросила тебя раньше… Извини меня…

— Незачем извиняться. Откуда тебе знать, как сложилась моя жизнь! — Он указал на мусорную корзинку, куда она выбросила ненужные рисунки. — Ни один из твоих замыслов не подходит?

Он явно не хотел больше говорить на личную тему.

— Хм, трудновато придумать декорации на картонных филенках.

— Но почему картон, а не фанера?

— Она дороже. К тому же понадобятся пилы, да еще надо знать, как с ними управляться. Центр выделил очень мало денег на представление, ведь лучше отдать их нуждающимся семьям.

Ник сосредоточенно слушал ее, но тут их позвал Бад:

— Ник, Фейс! Ленч готов. Миссис Барли принесла целую коробку бутербродов и пакеты с картофельными чипсами. Вот кипяток для какао, кофе или чая.

— Я и забыл, как все в этом городе энергично берутся за дело, — пробормотал Ник.

— А что ты помнишь? — мягко спросила Фейс.

Морщинки вокруг его глаз углубились, а скула нервно дернулась.

— Я помню удручающую бедность и то, как я старался ее не замечать. Помню, как жители этого городишки обзывали моего отца бездельником, понятия не имея, что ему пришлось пережить и почему он пьет. Когда мать нас оставила, это буквально убило его. Доброжелатели осуждали отца, но ничем не помогли. Вот все, что я помню об Извилистом Ручье.

Теперь наконец Фейс поняла, почему Ник уехал отсюда и почему не хочет здесь задерживаться.

— Где твой отец сейчас?

Ник долго и внимательно смотрел на нее, как бы спрашивая себя, что скрывается за ее вопросом: любопытство или искреннее участие.

— Во Флориде, скитается, но не пьет. Во всяком случае, так мне показалось в последний раз, когда я его видел. Он чинит лодочные моторы. Но где его разыскивать, я обычно не знаю — как правило, жду от него звонка.

— Выходит, вы ладите.

— Мы всегда ладили. Я его понимаю — включая и то, как он устроил свою жизнь, уехав отсюда.

Фейс интересовала и собственная жизнь Ника, но она боялась показаться слишком назойливой.

— Пойдем поедим. Джейки уже нацелился на чипсы.

— Я хочу пройтись, а ты иди ешь.

Фейс было неприятно, что Ник предпочитает прогулку под снегом, на холоде, компании в доме.

— Они хорошие люди, Ник. И не станут обращаться с тобой как с изгоем.

Он ласково коснулся ее щеки.

— Возможно. Но мне надо подышать свежим воздухом. Ты еще здесь побудешь?

От тепла его ладони у Фейс внутри что-то дрогнуло. Но она овладела собой и ответила:

— Пока Джейки не устанет или я не сделаю нужный эскиз. Не беспокойся о нас — мы найдем дорогу домой.

Ник, уходя, улыбнулся ей, затем остановился около Джейки и что-то сказал ему. Тот радостно закивал. Застегнув куртку, Ник вышел из помещения. У Фейс совсем не было уверенности, что он вернется.

На улице в снегу играли дети. Катались на санках, перебрасывались снежками. Не обращая на них внимания, Ник шел вперед. С момента своего появления в Извилистом Ручье он чувствовал себя неуютно, хотя его привлекала Фейс. Он никогда прежде не поверял никому своих чувств и не говорил о своем прошлом. Но Фейс он доверился. Почему? Да потому, что ему нужно было выплеснуть наболевшее.

Ник шел к южной части города. Нерасчищенные улицы замедляли шаги. Железнодорожный путь лежал глубоко под снегом, но знак на переезде служил границей между зажиточной частью Извилистого Ручья и более бедным районом, где раньше жил Ник.

Не успев углубиться в него, он понял, что все здесь изменилось. Старые кирпичные дома почищены песочной струей и отремонтированы. На домах красовались новые крепкие двери. Но самый большой сюрприз поджидал его на углу. Там больше не было белого дощатого захудалого строения — его снесли, и квартиры, где он вырос, больше не существовало, так что он не увидел ни кривобоких ставен, ни накренившейся трубы. На месте его дома стоял новехонький бакалейный магазин.

С этими изменениями надо было свыкнуться. Ник посмотрел на вывеску — да нет, он на той самой улице. Но все знакомое сметено, и у него возникло такое чувство, что он никогда не жил здесь. Можно было подумать, что он родился и вырос совсем в другой части Соединенных Штатов, а не в этом городке. Здесь он чужой. Впрочем, квартирку над магазином в Рутланде тоже нельзя было назвать родным домом. Просто он там ел, спал и работал.

Ника вдруг охватило неожиданное желание оставить в Извилистом Ручье что-то от себя, какой-то след. Если он задержится на несколько дней, то сможет смастерить декорации для культурного центра, у которого нет возможности выделить из своего бюджета денег на фанеру и пилу. Но сам-то он это в состоянии купить. Заодно приложит к делу свои строительные способности.

Неплохая мысль. Уедет и оставит после себя кое-что полезное и заметное, пусть даже на одну ночь, а если постарается и проявит мастерство, то, может быть, декорации послужат не один год.

Значит, следует отыскать не закрытую из-за снега скобяную лавку.

Джейки и Джордж ползали внутри картонной коробки из-под холодильника, которую кто-то принес и поставил как задник декорации. Фейс наконец сделала несколько эскизов, хотя они не очень-то ее удовлетворили, и направилась к электрическому чайнику, стоявшему в углу, чтобы налить себе чашку чая. В этот момент дверь культурного центра распахнулась и вошел Ник с огромным ящиком в руках. За ним следовали двое подростков с кусками фанеры, а еще двое волокли мешок с гвоздями.

Фейс поставила чашку на стол и поспешила им навстречу:

— Что это?

Ник велел ребятам сложить фанеру и гвозди в глубине сцены, а ящик водрузил на стол и раскрыл.

— Я решил уехать после Дня благодарения, а пока построить вам такие декорации, которые украсят живые картины.

— Но, Ник… Я ведь объяснила, что мы не можем позволить себе…

Он вытащил из ящика пилу и улыбнулся:

— Центру ничего не придется платить — я все дарю, а тот, кто хочет помочь мне, — добро пожаловать.

Фейс оставалось только гадать, что побудило Ника задержаться, но она была рада от души.

— А ты умеешь строить декорации? — поддразнила она.

— Я работал в строительных бригадах, еще учась в школе, и после тоже.

— До того, как купил магазин?

— Да. На стройке хорошо платят, и это было средством заработать деньги. Когда я скопил достаточно для первого взноса, то стал вкладывать деньги в дело. А теперь давай покажу тебе, над чем собираюсь трудиться. — Он вынул из кармана куртки сложенный лист бумаги.

Подвинувшись к нему, Фейс вдохнула свежесть холодного воздуха и резковатый запах мыла. Когда он указал на чертеж, набросанный им, ей бросилось в глаза, что его ладонь вдвое больше ее ладошки.

— Этот блок состоит из трех щитов, сбитых вместе. Они держатся на основании, которое передвигается на колесиках, — объяснил Ник. — Я построю три таких блока, и они образуют задник сцены. У тебя будет три отдельных задника, и при перемене живых картин кто угодно сможет откатить их в требуемое место.

— Потрясающе! Я уже представляю три декорации на щитах. Объясню все Марджи, и она их нарисует. Просто не знаю, как тебя благодарить.

Он сжал ее за плечи:

— Я делаю это не только для центра, Фейс, но и для себя самого. Мне трудно это объяснить.

Очевидно, Ник, очутившись случайно в Извилистом Ручье, примирился в чем-то со своим прошлым или пытался это сделать.

— Не нужно ничего объяснять.

Она не сводила с него глаз, буквально растворяясь в его сияющем воодушевлением взоре. Невидимая ниточка понимания протянулась между ними. Они не слышали шума, царящего вокруг.

— Мне необходимо спросить тебя кое о чем, Фейс, — хриплым голосом произнес он. — И пожалуйста, будь откровенна.