– Неужели так уж необходимо все время вспоминать об этом? – с несчастным видом спросила она.

– Даже в такую прекрасную, лунную ночь, как сейчас, моя белая роза, могут происходить отвратительные вещи. Но я не об этом хотел поговорить с вами. В Мадриде мне придется принять решение. Кстати, вы читали Шекспира? Он ведь ваш соотечественник. «Мужчина ты, коль наконец осмелишься на это». А ведь я, Каталина, так и не знаю, мужчина ли я.

Кэтрин похолодела. Значит, Пилар все-таки бросила ему вызов, который он не может не принять. Мысль о чудовищной глупости, которую он намерен совершить, вдруг наполнила ее гневом.

– Вы ведь уже не школьник, Сезар, – сурово сказала она. – Иногда, мне кажется, чтобы не совершить что-то, требуется гораздо большей храбрости...

– Тем не менее я чувствую, что никогда не смогу жить в мире сам с собой, пока не проживу своего момента истины [3].

Ледяные пальцы страха стиснули горло девушки. Повинуясь безотчетному импульсу, она качнулась к нему и схватила его руку холодными пальцами.

– Сезар, обещайте, что не сделаете этого...

Он судорожно сжал ее пальцы.

– Каталина, будьте осторожны, – задыхаясь, прошептал он. – Если вы сейчас холодны, как лунный свет, то я весь пылаю!

– Вовсе нет! – в отчаянии воскликнула она. – Хотела бы я, чтобы это было так!

Слова эти как-то сами собой сорвались с ее языка. Кэтрин и не заметила, что выдала свою тайну. Она еще успела услышать, как Сезар со свистом втянул в себя воздух, и в следующий миг оказалась в его объятиях. Губы его и руки были горячи, как огонь. Девушка прижалось к его груди, и вдруг, подобно ледяному душу, ее отрезвила мысль о том, что она ступила на дорогу, ведущую в ад. Кэтрин забилась, и Сезар тут же ее отпустил.

– Простите меня, Каталина, – прерывающимся голосом проговорил он, – но ваша близость ударила мне в голову, как старое вино. Мне не следовало этого делать.

– Конечно, – прошептала она, – и я даже знаю почему.

– Неужели, моя маленькая монашка? – Теперь в его голосе звучала нескрываемая нежность. – Боже милостивый, ваша матушка снимет с меня скальп, если узнает о том, что я пытаюсь сбить вас с пути истинного. Больше я не стану так рисковать. Но прежде чем уйду, не согласитесь ли вы оказать мне милость? Подарите мне что-нибудь на счастье! Какой-нибудь пустячок – ленточку, цветок...

– Это должна сделать Пилар... дать вам что-нибудь на счастье, – с упреком в голосе сказала Кэтрин.

– Пилар? – ахнул он так громко, что она испуганно огляделась по сторонам. – О, Пилар просить бесполезно! Единственная награда, которой от нее дождешься, – это презрительная усмешка.

Кэтрин вздохнула. Стало быть, она угадала. Пилар отвергла его, и Сезар явился к ней... позабавиться или успокоить раненую гордость.

– Может, она просто умнее, – уныло прошептала девушка.

– Каталина, неужели и вы презираете меня? – заикаясь, пробормотал он с такой мукой в голосе, что она невольно смягчилась.

– Конечно нет. Но ведь вы же мужчина, Сезар! И вам вовсе не обязательно совершать какой-то немыслимый подвиг только ради того, чтобы произвести впечатление на Агвиларов.

– Конечно, с какой стати? – рассмеялся он.

– О, Сезар, – начала она и тут же осеклась. Все ее существо тянулось к этому человеку. Но если сейчас она даст волю своим чувствам, то снова окажется в его объятиях. И тогда погибла. Поэтому каменным голосом произнесла: – Мне кажется, вам лучше уйти.

– Но вначале дайте мне что-нибудь на память, – напомнил он. – Это принесет мне удачу.

Кэтрин заколебалась. Если она войдет в комнату, Сезар может последовать за ней. Ее руки скользнули к шее, на которой висел подаренный монахинями крестик. Расстегнув замок, она сняла его и протянула ему.

– Этого достаточно?

Положив крестик на ладонь, он рассмотрел его при свете луны. Потом тихо произнес:

– Более чем. Это... благословение, – и, повернувшись к ней, попросил: – Наденьте его на меня, Каталина. Своими руками!

– Как? На шею?

– А куда же еще?

Опустив голову, Сезар оттянул одной рукой ворот пуловера, а другой протянул ей крестик. Сделав глубокий вдох, Кэтрин шагнула к нему. Ей пришлось подойти к нему почти вплотную. Пару раз ее руки невольно коснулись гладкой горячей кожи, но пальцы девушки были холодны как лед. Ей с трудом удалось застегнуть крохотный замочек. Но прежде чем она успела отодвинуться, широкие ладони Сезара сомкнулись на ее запястьях. Он поднял голову, глаза их встретились.

– Один поцелуй, последний, самый целомудренный!

У Кэтрин не хватило сил отказать. Их губы снова слились, но Сезар сдержал свое слово. В этом поцелуе не было страсти, лишь ласка и нежность. Кэтрин не шелохнулась, не сделала ни единого движения, хотя сердце ее гулко стучало и она сгорала от желания снова прижаться к его груди.

Опустив руки, Сезар хрипло прошептал:

– Благослови вас Бог! – Затем резко повернулся, перешагнул через перила, спрыгнул на землю и исчез.

Вздохнув, девушка посмотрела на луну. Так вот, значит, какая она – страсть! Когда Сезар прижимал ее к груди, Кэтрин была готова на все, даже продать свою бессмертную душу. И все-таки у нее хватило сил устоять. Она по-прежнему не сомневалась, что лишь жестокость Пилар могла заставить Сезара искать утешения у нее, и это мучительно ранило ее сердце.

На следующее утро город притих, будто в ожидании, когда настанет ночь и оглушительный перезвон сотен колоколов возвестит о том, что свершилось таинство Воскрешения. Воспользовавшись этим, Эдвина позвала Кэтрин погулять по парку Марии-Луизы, где в тени развесистых крон деревьев царила прохлада.

В вялых движениях Кэтрин чувствовалась усталость, и Эдвина то и дело с беспокойством поглядывала на нее – что-то подсказывало ей, что за бледностью и темными кругами под глазами приемной дочери скрывается нечто большее, чем обычная сонливость. Когда они присели на каменную скамью у небольшого овального пруда, она неожиданно спросила:

– Скажи, Кит, а Сезар Баренна не пытался поухаживать за тобой?

Стиснув руки, Кэтрин сделала невозмутимое лицо:

– Думаю, можно сказать и так.

Эдвина молча вздохнула. Просто им страшно не повезло, что Сезар приехал в Севилью одновременно с ними, подумала она. У дона Сальвадора не хватило предусмотрительности предвидеть это – иначе он никогда бы не позволил ему остановиться в его доме одновременно с Кэтрин. Хотя надо отдать ему должное, он сразу же позаботился отослать молодого человека в Валдегу, заметив, как тот смотрит на нее. Впрочем, Эдвина хотела быть справедливой к Сезару – у него было все, чего так недоставало бедному Хосе, который просто терялся в его тени.

– Этого я и боялась, – вздохнула она и с ехидцей добавила: – Этот юноша – настоящий донжуан. Ты ведь и сама это заметила, верно?

На губах Кэтрин мелькнуло слабое подобие улыбки.

– Я почему-то так и подумала... – тихо проговорила она.

Эдвина удивилась. Девочка, оказывается, вовсе не так наивна, как она думала! Ничего не зная о похождениях Сезара, руководствуясь лишь собственным здравым смыслом, похоже, раскусила его с первого взгляда.

– В общем-то это не только его вина, – неохотно признала Эдвина. – Парня испортили женщины, которые наперебой вешаются ему на шею, вот он и вообразил, что девушке достаточно только посмотреть на него, чтобы влюбиться по уши.

Кэтрин подняла глаза к зеленому пологу листьев, шумевшему над головой. Неужели Сезар так же думает и о ней?

– Я заметила, как он смотрел на тебя, – продолжала Эдвина. – Ты в его глазах имеешь прелесть новизны. Ну и потом, ты более симпатичная, чем Пилар. Надеюсь, ты не поощряла его?

Из груди Кэтрин вырвался тяжелый вздох. Сказанное Эдвиной полностью совпадало с ее собственными мыслями, но слышать об этом от кого-то другого было неприятно.

– Я... я старалась.

Лицо тетки немного смягчилось. Ей было неловко говорить с такой грубой прямотой, но что делать, если в глазах девочки этот юный негодяй окружен каким-то романтическим ореолом? И чем раньше он развеется, тем лучше для нее.