— Мы не пойдем, — сказал отец, но Тесса и слышать не хотела, чтобы они меняли свои планы. Ее устраивало, что у нее будет свободный вечер, поскольку ею владело неудержимое желание выяснить, где живет Пол.

— Надеюсь, они тебе все рассказали? — Люсинда уже надела платье и теперь укладывала волосы. — Они скрывали это от тебя, потому что ты заявила, что ничего не хочешь слышать обо мне и Поле.

— Мне было бы слишком больно, — честно призналась Тесса. Она смотрела на сестру, стоявшую с расческой, — Несчастный случай… отец толком не знает… Что же случилось?

— Знаешь, я почти ничего не могла сказать. Я была без сознания. — Пауза и затем: — Пол… ослеп. Отец сказал тебе об этом?

Тесса вздрогнула, услышав, с какой небрежностью Люсинда говорит о трагическом несчастье, постигшем Пола.

— Как ты могла его оставить? — хрипло прошептала она.

— Только, ради Бога, без нотаций! Я их достаточно наслушалась от отца с матерью. Вы все заставили бы меня выйти за него замуж, но мучилась бы я одна. Ты только представь себе — связать свою жизнь с человеком, который не может тебя видеть! — Она уложила на место непослушный локон и посмотрелась в зеркало. — Какой смысл хорошо выглядеть, если тебя не видят?

Да, такая красивая!.. Неудивительно, что Пол и не взглянул Ни разу на Тессу с того момента, как она познакомила его с сестрой. Встав рядом с Люсиндой, Тесса смотрела в зеркало, стараясь дать себе беспристрастную оценку. Высокие скулы, это правда, но очертания контуров непривлекательны. Рот такой же формы и размера, что у Люсинды, но в нем отсутствует нечто неуловимое, что и составляет все разницу между ними. Глаза большие и ясные, и нежный свет, которого никогда не бывает у сестры, струится из ее карих глаз. И у нее красивые волосы, сказала себе Тесса. Цвета темного меда, с медными и золотистыми переливами, они падали волнами ей на плечи. Нет, не такая уж неинтересная, решила она, трогая свой нос и удивляясь, как изменился бы ее облик, если бы он был не так вздернут. Нет, вполне ничего, но по сравнению с Люсиндой… Ничего удивительного, что мальчишки не замечали Тессу, если рядом находилась ее красивая сестра.

— И все-таки я не понимаю, как ты могла его бросить. — Тесса говорила как бы про себя. — Он ведь остался тем же человеком, хотя и ослеп.

Люсинда резко повернулась, и Тесса, вздрогнув, отошла от зеркала.

— Я не собираюсь связывать себя на всю жизнь со слепым, вот и все! — воскликнула Люсинда, покраснев. — И потом еще его руки… — Она замолчала и вздрогнула.

— Они были сильно обожжены? — с трудом спросила Тесса.

— Ужасно… они, наверное, такие страшные! Я их не видела, потому что они были забинтованы, но я даже думать о них не могу — и я бы не вынесла, если бы они ко мне прикасались.

У Тессы навернулись слезы на глаза, и она поскорее вытерла их, пока сестра не заметила.

— Ведь это те же руки, которые к тебе прикасались, — спокойно сказала она, и Люсинда снова вздрогнула. — А как получилось, что у него обожжены руки и больше ничего? — спросила Тесса и заметила, как глаза Люсинды вспыхнули.

— Я же сказала тебе, что ничего не знаю!

— А Пол тебе разве не говорил? Ты же, наверное, видела его в больнице.

— Да, видела, но он ничего мне не сказал.

— Все это очень странно, — задумчиво прошептала Тесса, и у нее мелькнула мысль, что Люсинда врет.

— Странно? Почему странно? — Сестра неожиданно хрипло рассмеялась. — Если он обгорел, это его вина, вот и все, что я тебе скажу. О, ради Бога, не смотри на меня так! Ты бы вышла за него замуж, ведь правда? Была бы героиней и принесла себя в жертву? Ну а я не хочу быть такой дурой! — Она снова засмеялась. — Послушай, почему бы тебе не поехать и не предложить ему свою любовь? Может быть, теперь он заинтересуется тобой и даже женится, потому что, я уверена, больше претенденток на него не найдется.

Хотя слова сестры ее больно ранили, Тесса смогла спокойно произнести:

— Ну, и в конце концов… Когда ты ему сказала… что он тебе ответил?

— Он повел себя так, как я и предполагала, то есть говорил, что не может в это поверить, но, конечно, все это было игрой.

— Я не думаю, что Пол мог играть в таком состоянии.

— Ты вообще не в состоянии видеть в нем что-нибудь плохое, верно? — насмешливо улыбнулась Люсинда. — Ну, хорошо, может быть, это убедит тебя в обратном. Пол сказал, что, если я когда-нибудь передумаю и попрошу у него прощения, он снова примет меня. Ну и что ты скажешь о его самомнении?!

— Значит, он тебя очень сильно любил, если может простить то, что ты ему сделала, — сказала Тесса, задумчиво наблюдая, как сестра заканчивает макияж. Люсинда пожала плечами, и Тесса проглотила комок, застрявший в горле. Быть такой любимой и так безжалостно оттолкнуть такую любовь!

— Это поразительно! — Глаза Люсинды блестели. — У нас сумасшедшая любовь!

Почувствовав себя совсем плохо, Тесса посмотрела на часы. Да, пора было принимать ванну. Ей хотелось уйти от Люсинды, и через несколько минут она уже лежала в воде, вернувшись мыслями к тому дню, когда наконец поняла, что должна уехать из дома, уехать так далеко, чтобы не видеть вместе Пола и Люсинду. Тут как раз нашлось место учительницы в Германии. Оттуда она поехала в Турцию, потом в Ливан и, наконец, в Грецию. Последняя вакансия была частной, сроком на три месяца. А потом появилось желание вернуться в Англию… хотя она знала, что первый же взгляд Пола может разрушить ее решение обосноваться в собственной стране, получив хорошее место. Поездка в Грецию оказалась не очень удачной идеей, потому что там была его родина, хотя до того несчастного случая он много лет жил в Англии.

Выйдя из ванны, Тесса завернулась в полотенце и пошла в спальню, из которой, она слышала, минут за пять до этого вышла Люсинда. Оба дивана были накрыты великолепными кружевными покрывалами, которые Тесса прислала за несколько недель до своего приезда. На полу лежал толстый ковер, комната была обставлена хорошей полированной мебелью. В этой комнате они с Люсиндой жили с самого детства.

Она сбросила полотенце, но тут же снова подняла и закуталась в него, потому что услышала чьи-то шаги.

— Можно войти? — произнес мужской голос, сопровождаемый резким стуком в дверь.

— Нет, конечно, нет!

— Ну, что это вдруг за скромность? Я войду, дорогая моя Люсинда.

Джеральд, жених Люсинды!

Тесса быстро перешла в соседнюю комнату, закрыв за собой дверь и повернув ключ. Она не могла объяснить, почему сделала так. Проще было бы сказать ему, что он ошибся, и он сразу бы ушел.

Дверь спальни открылась. Тесса услышала легкий свист и затем:

— Какой запах! Не будь такой глупой, выходи.

— Я одеваюсь.

— Ну и что?

— Папа с мамой…

— Они ушли, иначе бы я не вошел. Чья это машина снаружи?

— Не важно. Уходи.

— Что с тобой? — Ручка двери повернулась. Тесса смотрела на нее, как завороженная, будто решая, выдержит ли замок. Она еще сильнее натянула на себя полотенце, чувствуя, что дрожит с головы до ног. — Ты меня удивляешь, дорогая Люсинда! Такая скромность! После всего, что было между нами.

— Я не ваша дорогая Люсинда! — В ожидании ответа она задрожала еще сильнее.

— Значит, мы хотим поссориться, да? А потом помириться?..

Тесса глубоко вздохнула и сказала:

— Вы, наверное, Джеральд. А я Тесса, сестра Люсинды, это моя машина стоит около дома.

Джо заехал за ней в семь часов.

— Ты совсем не изменилась! — воскликнул он. — Расскажи мне о своих путешествиях. — Они сидели в машине и болтали, направляясь в придорожный ресторан, где собирались пообедать. — Я бы написал тебе, но ты не оставила мне своего адреса, хотя и обещала.

Тесса рассказывала, не реагируя на его последнее замечание. Единственное, чего она хотела в этот момент, — не видеть никого, кто знал Пола.

— Ты прекрасно провела время, — сказал Джо, ставя машину на стоянку рядом с гостиницей. — Я тебе просто завидую.