Семья Тельес принадлежит к числу последних. Площадь их фермы — девяносто гектаров, это холмистые равнины за деревней Вильяколмена, в нескольких милях от моего небольшого хозяйства. Главное занятие этой семьи — экстенсивное выращивание коров и овец. У них есть также несколько тысяч оливковых деревьев и гостевой домик для тех немногочисленных бесстрашных туристов, которые доберутся до этих западных рубежей страны. Антонио Тельес происходит из крестьянской семьи, он уехал в Бильбао, чтобы получить образование и найти там работу после войны, когда жизнь в Эстремадуре была особенно тяжелой. Там, в Стране Басков, он встретил свою будущую жену, и они вернулись, поселились здесь, вырастили сына и трех дочерей, основали ферму на участке земли, которая недавно досталась Антонио в наследство.
Я вышел из дома в ледяной мрак январского утра и добрался до фермы семьи Тельес, когда краешек солнца неохотно выглянул из-за гор.
Все в этой семье — и родители и дети — мои хорошие друзья, однако в утреннем сумраке я разглядел и незнакомые лица: в кухне пили кофе люди из ближайшей деревни, они всегда помогают при забое свиней, получая взамен, помимо (или вместо) дневной оплаты, связку соленых свиных колбас. Фелипе, батрак с фермы, сегодня также выполнял обязанности убийцы свиней. Хесус будет мясником, а его жена Петри отвечает за обработку мяса. В прежние времена опытные сельские женщины, приходившие поработать на время забоя, назывались сабиас,мудрыми, их очень уважали. И можно понять почему: ведь удачный забой обеспечивал семью мясом на целый год.
Петри мыла так называемую кухню для забоя: это специальное помещение, в нем есть камин, а в потолок вбивают гвозди, на которые подвешивают колбасы. В доме пока было очень тихо, но все знали, что это ненадолго.
— Три дня подряд, начиная с сегодняшнего, все занимаемся забоем. Ни о чем другом даже не думаем, — объявила Петри.
Да, она права: сейчас пошел иной отсчет времени и распорядок жизни изменился. Забой — это время особых ритуалов, требующее повышенной концентрации внимания. У этого периода времени свой ритм, свои обязательные законы, которые с таинственной, неотвратимой, словно во сне, логикой вытекают один из другого.
Каменные дубы возле дома приобрели серо-зеленый цвет, как будто ночью их пришибло холодом; только ближе к стволу, куда не смог добраться мороз, еще сохранялся первоначальный цвет. Нет более благородного дерева в Испании, чем это: оно растет на половине территории страны. Свиньи в своем загоне уже проснулись: ерзают мордами в короткой траве под утренним солнцем, тщетно выискивая последние оставшиеся желуди, тычутся рылами в ворота. Это чистокровная иберийская порода, у них болтающиеся уши и длинные рыла, шкура кожистая, пыльного серого цвета, словно древесный уголь.
Иберийская свинья — довольно симпатичное животное черного цвета. Она словно бы на высоких каблуках ходит на красивой формы, элегантнейших копытцах, черных и блестящих. Казалось бы, полудикая свинья должна напоминать дикого кабана: грязного, свирепого на вид, обросшего толстой спутанной щетиной и неуклюже лезущего сквозь кусты. На самом же деле иберийская свинья практически безволоса, а туловище у нее довольно статное и даже элегантное.
Иберийская свинья — потомок дикого кабана Sus mediterraneus,который некогда бродил по лесам в бассейне Средиземного моря. Веками это был единственный вид свиней, игравших заметную роль в сельском хозяйстве, пока из Северной Европы не завезли другие породы, способные приспосабливаться к новым условиям — интенсивному фермерству. К 70-м годам XX века чистокровная иберийская свинья практически была истреблена, оставшись лишь в нескольких фермерских хозяйствах, которые не смогли подладиться под новые веяния времени. Первый титул продукции «Название по месту происхождения» Испания получила в конце 80-х годов, он относился именно к этой породе, которую сочли «важнейшим источником лучших испанских сортов ветчины», и таким образом произошло триумфальное возвращение иберийской свиньи.
Эта порода неразрывно связана с местом своего обитания. Настолько тесно, что авторы, писавшие на эту тему, привычно пользуются французским термином « terroir»(«территория»), чтобы обозначить набор экологических факторов, которые делают «желудевую иберийскую ветчину» такой, какая она есть. Эта свинья и местные пастбища буквально созданы друг для друга. Весь процесс, начиная с высадки каменных дубов и заканчивая получением готовой ветчины, по сути, представляет собой, как с изумлением отметил один испанский исследователь, «настолько идеально отлаженную систему, что очень трудно поверить, что все это создалось эмпирически».
Итак, убийцы свиней вышли из дома и зашагали к свинарнику. Ну и картина! Ухмылки во весь рот и сверкающие ножи, ружье заряжено и готово к делу, тут же ведро для сбора крови.
— Пойдем, убьем свинью, — позвал меня Фелипе. Он выглядел как типичный убийца из американского сериала: голова повязана черной тряпкой, на губах ослепительная безумная улыбка.
И вот Фелипе уже в загоне. Он поднял ружье, выстрелил, и первая жертва упала. Но место для расстрела было выбрано неудачно: возле замерзшего пруда. Свинья кувыркнулась прямо в пруд, проломив лед и бултыхаясь; кровь ее окрасила воду в ярко-красный цвет, так бывает, когда убивают кита.
— Она еще жива, — заметила Петри, которая надела свой зеленый передник и теперь стояла и смотрела на дергающееся в замерзающей воде тело свиньи, а мужчины тем временем вовсю ругались. Со второй свиньей получилось удачнее: ей прострелили голову, и она камнем упала на землю. Теперь муж Петри двинулся к мертвой свинье со своим острым, как бритва, ножом наперевес, чтобы вскрыть ей сонную артерию; туда же поспешила сама Петри с ведром, стала размешивать рукой ярко-алую горячую кровь. Этот момент дня самый тяжелый: тут тебе и кровь, и грязь, и холод. Когда остальные отправились забивать третью свинью, я остался посмотреть, как умирает первая: она прямо на моих глазах корчилась в судорогах, ее предсмертные хрипы напоминали кашель курильщика.
И вот на зеленой траве лежат три трупа, покрытые коркой грязи и крови. Все готово к тому, чтобы опалить щетину газовыми горелками; тогда первый слой эпидермиса вздувается пузырями, и его счищают ножами и щетками. Хесус, и Петри, и Фелипе, и я — все мы скребли и чистили мертвых свиней, а в нос нам так и били запахи бойни — горящей щетины, испражнений и теплого мяса. После «депиляции» серые свиньи стали белыми, как слоновая кость, словно красотки на курорте.
— Смотри внимательно: нам надо сохранить щеки! — Хесус аккуратно брил дряблую морду свиньи. — Они вкуснее мяса! — воскликнул он, объясняя всем и каждому, что нет лучше деликатеса для барбекю.
Хесус готовился к главной работе этого дня: всех трех надо было расчленить, а мясо рассортировать на постное, студенистое, жирное и костлявое. Теперь наступила новая фаза забоя: работа в гараже, в стороне от главного двора фермы, где запчасти автомобиля, мотоцикл и инструменты с электроприводами были сдвинуты в заднюю часть, чтобы освободить место для импровизированного морга.
Хесус вскрыл свинью, как сундук с сокровищами; обнажились ее внутренности: перламутрово-белый жир, дымящиеся кости и мышцы. Он наклонился и по очереди вытащил печень (горячую блестящую гибкую массу, которая, как осьминог, прилипла к руке мясника); длинную змею филейной части и трубку плоти в метр длиной; сердце, почки, ребра, легкие. Благородные части требовали бережного обращения; окорока и передние ноги, аккуратно отрезанные от всего остального, надо подвесить на ночь и потом погрузить в соль. Бросовые части, издающие зловоние, изымают и складывают в мешок, их закопают где-нибудь подальше, этим лакомством потом с удовольствием поживятся лисицы.
А какие, интересно, части организма можно считать бросовыми? Селезенку, щитовидную железу, гипофиз? В голове всплыли смутные воспоминания из школьного курса анатомии: могли ли предполагать мои учителя, какое применение я найду этой науке. Народ постоянно подтрунивает друг над другом, перебрасывается шутками: что из чего можно приготовить, сколько жира надо вытопить, что будем делать с хвостами — а с ушами? (Вообще-то их используют для приготовления чорисо де савадо(субботней копченой свиной колбасы), это такое фаршированное колбасное изделие, его делают в Эстремадуре, где находят применение те компоненты свиной туши, которые не годятся для других видов колбас.) Часть мяса заморозят, кости пригодятся для бульона, жир вытопят, а отходы пойдут собакам.
