Взбираясь за Нойоном по ступенькам автобуса, Питт уди­вился, заметив за рулем человека, внешне очень похожего на англосакса. Тот улыбнулся ему сквозь густую, с сильной просе­дью, бороду, и бледно-голубые глаза его заискрились весельем.

— Хей, ребята! — воскликнул он. — Нойон успел сообщить мне о вас. Вы из Штатов? Я тоже. Занимайте места, сейчас тро­гаемся.

В автобусе было всего двадцать мест, и после того, как он собрал из трех ближайших деревень всех детей, направлявших­ся в монастырь на учебу, их осталось всего четыре. На двух из них, позади водителя, растянулась и крепко спала черная как уголь такса. Два места напротив оставались свободными. Питт устало плюхнулся к окну, а Джордино, придерживаясь за пору­чень, медленно опустился рядом. Водитель захлопнул дверь и начал быстро выруливать из деревни. Выехав на оперативный простор, он начал разгонять старенькое транспортное средство. Стучала об пол педаль акселератора, трещала шестеренка в ко­робке передач, двигатель то ревел, то жалобно звенел. Через несколько минут резких манипуляций водителю удалось дове­сти скорость автобуса до пятидесяти миль в час, и он шустро поскакал по каменистой, испещренной ямками пустыне.

— Монастырь Булангийн, доложу я вам, — это не популяр­ный курорт. — Водитель усмехнулся и посмотрел на Питта и Джордино в прямоугольное зеркало, висевшее над солнцеза­щитным щитком. — А вы, я так понимаю, по Гоби на лошадях путешествуете? От какой-то туристической фирмы?

— Можно и так сказать, — ответил Питт кивая. — Правда, слава Богу, часть, включающая в себя катание на лошадях, в нашей туристической программе уже закончена. Все, попуте­шествовали. Возвращаемся в Улан-Батор.

— О, нет проблем. Завтра в монастырь из Улан-Батора дол­жен прибыть грузовик с продуктами. Если вашей душе не пре­тит провести ночку в обществе высокодуховных немногослов­ных монахов, любителей побить в барабаны и повращать сво­ими трещотками, то завтра утром уже будете на пути в Улан- Батор.

— Замечательно, — ответил Питт, подпрыгивая на рытви­не вместе с автобусом. Он улыбнулся, заметив, что такса, под­скочив в воздух и опустившись на сиденья, даже глаз не от­крыла.

— А можно поинтересоваться, чем вы-то здесь занимае­тесь? — обратился к водителю Джордино.

—  Да почему же нет. Я помогаю одному частному амери­канскому археологическому фонду, который, в свою очередь, помогает возрождать буддийские монастыри. До большевист­ского переворота девятьсот двадцать первого года в Монголии насчитывалось свыше семисот монастырей. Почти все они были разграблены и сожжены в девятьсот тридцатых, в ходе развя­занной правительством антирелигиозной кампании. Тысячи монахов подверглись гонениям, многих расстреляли, некото­рых даже сослали в сибирские лагеря. Кто-то так и погиб там, но кто-то и уцелел. Оставшихся в живых заставили отречься от своих религиозных убеждений. Правда, многие продолжали верить и совершать богослужения, но тайно.

—  Должно быть, нелегко им возводить святилища и рели­гиозные сооружения, выискивать книги, предметы культа. На­верное, многое приходится писать и делать заново.

—  К счастью, монахи успели закопать древние тексты и предметы культа. Даже монастырские сокровища умудрились припрятать в горах. Они же неглупые — предполагали, чем для них обернется революция. Вот и позаботились о сохранении наиболее ценных предметов. Верили, что все вернется. Так и случилось. Монастырей открывается множество, и каждый день туда приносят старинные предметы. Люди довольны действи­ями правительства, осудившего прошлые антирелигиозные дей­ствия и разрешившего отправлять обряды открыто. В общем, религия постепенно возвращается в Монголию.

—  А каким образом вы влились в широкие массы пустын­ников — водителей школьных автобусов? — улыбнулся Джор­дино.

Водитель рассмеялся.

—  Ну, я не совсем водитель. Группа, в которой я работаю, состоит не только из археологов. Среди нас есть и плотники, и учителя, и историки, и математики. В соответствии с контрак­том мы обязаны не только восстанавливать монастыри, но и строить школы и давать местным детишкам кое-какие знания. Кочевая жизнь вносит, конечно, свои коррективы. Они сего­дня здесь, завтра там. То есть школ нужно много. Систематиче­ское образование получают очень немногие, сами понимаете. Мы учим ребят читать, писать, монгольскому и английскому язы­кам, даем начальные знания а вместе с ними шанс на лучшую жизнь. Вот, например, ваш друг Нойон. Уже три языка знает, в математике неплохо разбирается. Дать ему возможность продол­жить образование — и вполне может стать хоть инженером, хоть врачом. Очень смышленый парень, большие надежды подает. Вот в этом и состоит наша главная задача — вытянуть ребят из бедности.

Автобус, скрипя, перевалил через невысокий горный хре­бет и спустился в узкую долину, в центре которой открывалась удивительной красоты поляна. Поросшая густой зеленой тра­вой и усеянная пурпурными кустами, она скрашивала унылое однообразие пустыни. Питт обратил внимание на несколько маленьких каменных зданий посреди густорастущих кустов, а рядом с ними — полдюжины простеньких юрт. Чуть поодаль находился загон, где лежали и ходили верблюды и козы, у ок­раины селения стояло несколько внедорожников.

— Монастырь Булангийн, — возвестил водитель. — Оби­тель с двенадцатью монахами, одним ламой и семнадцатью вер­блюдами, к которым иногда присоединяются один-два изго­лодавшихся добровольца из Соединенных Штатов и прочей Америки. Он въехал на избитую колею и подвел автобус к од­ной из юрт.

— А вот и школа, — сказал водитель Питту и Джордино, наблюдавшим, как дети выпрыгивают из автобуса.

Нойон, пробегая мимо них, махнул рукой и устремился к двери.

— Боюсь, я должен вас покинуть, — сообщил водитель, ког­да дети убежали. — У меня скоро начинается урок географии. А вы, ребята, отправляйтесь к большому зданию с драконом на свесе крыши и там найдите ламу Сантанаи. Он говорит по-анг­лийски и охотно приютит вас до утра.

— Тебя можно будет увидеть попозже?

— Скорее всего нет. Мне еще нужно детей по домам разво­зить. И потом, я обещал в одну деревушку заехать, поболтать с жителями о западных демократиях. Так что давайте прощать­ся. В любом случае я рад был встретиться с вами. Приятного ночлега.

— Громадное спасибо за информацию и за то, что подвез, — ответил Питт.

Одной рукой водитель сгреб в охапку беспробудно спящую таксу, другой достал из-под сиденья учебник географии и лег­кой пружинистой походкой зашагал к школе, такому же гэру, как и остальные, только покрупнее, в которой его уже ждали ученики.

—  Приятный парень, — заметил Джордино, вылезая из ав­тобуса.

Выходя вслед за ним, Питт заметил рядом с верхним зерка­лом небольшой плакатик: «Добро пожаловать. Вашего водите­ля зовут Клайв Касслер».

—  Очень приятно. Зато водит он как Марио Андретти, — проговорил он.

Они двинулись по поселку к трем зданиям, формой напоми­навшим пагоды, загнутые края крыш которых были выложены старинной керамической плиткой голубого оттенка. В цент­ральном, самом крупном, здании находился главный храм, по бокам стояли усыпальница и склад. Питт и Джордино поднялись по короткой лестнице, ведущей в храм, полюбовались ис­кусно вырезанными из камня драконами, венчавшими карниз и обвивавшими своими длинными хвостами всю крышу с кру­то уходящими вниз углами. Друзья задумчиво вошли в храм че­рез очень широкие, распахнутые настежь ворота, и их сразу приветствовал тихий хор поющих голосов.

Когда глаза Питта и Джордино постепенно привыкли к по­лутьме храма, они смогли разглядеть две широкие, разделенные проходом скамейки, тянувшиеся вдоль всего здания и закан­чивавшиеся алтарем. На каждой скамейке, поджав под себя ноги, сидели лицом друг к другу по полдюжине старых мона­хов, все с наголо выбритыми головами, в ярких одеяниях. Си­дели они недвижимо и пели. Питт и Джордино на цыпочках обошли помещение храма по часовой стрелке и, присев у зад­ней стены, стали наблюдать за окончанием молитвы.