«Кажется, пришел толстый пушной зверек», – подумала она, с тревогой оглядываясь по сторонам. Воин в доспехах о чем-то беседовал с соратником Конзимо. В стороне слуги привязывали к забору лошадей.

На широкой веранде господского дома появился еще один воин. Его доспехи украшали желтые финтифлюшки, на вытянутом лице темнела полоска усов и бородка как у мушкетера.

Решив, что лучше перебдеть, чем получить по шее, Александра склонилась в глубоком поклоне. «Насяльника присла», – вспомнилась ей «Наша Раша».

– Ты кто?

– Алекс, – ответила она, не поднимая головы.

Начальник сам взял ее – его – за подбородок и взглянул в лицо.

На Мирамо смотрели безмятежные голубые глаза, только на самом дне их что-то шевелилось. Хотя воин мог и ошибаться. Будет он еще вглядываться в зенки всякого быдла.

– Беглый?

– Не знаю, мой господин.

Мирамо повернулся к соратнику.

– Подай письмо наместника из сумки.

«Что за письмо? – с тревогой подумала Александра. – Явно не любовное».

Воин в доспехах протянул начальству сложенный листок плотной бумаги, и тот погрузился в чтение, то и дело поглядывая на нее. Потом вновь взял ее за подбородок и несколько раз повернул голову туда-сюда. «Описание примет! – догадалась Александра. – Старикашка здесь здорово наследил. Вот и хотел сбежать в наш мир. Ну, Сашка, кажись, все – приехали». Внезапно она почувствовала небывалый прилив сил. Ноги сами собой слегка согнулись, плечи развернулись. Алекс вдруг поняла, что если захочет, то убьет этого воина голыми руками! Но тут начальник отпустил ее лицо.

– Беглый?

– Не знаю, мой господин, – поклонилась Александра. – Я ничего не помню кроме моего имени.

– Рубаху сними, – внезапно приказал воин.

Алекс выполнила приказание.

– Руки подними!

Она сделала и это.

Нисколько не смущаясь, воин осмотрел ее подмышки.

– Одевайся и иди.

Александра не заставила себя упрашивать. Натянув рубаху, куртку, она все же решилась спросить.

– Куда, мой господин?

Потерявший к ней интерес воин оглянулся.

– Лечись.

Не задерживаясь больше ни минуты, он вскочил на лошадь и вместе с двумя другими воинами выехал за ворота.

– Кто это был? – спросила Александра у подошедшего Дакута.

– Сам Мирамо-сей, старший соратник нашего господина.

«Пронесло», – подумала она, вытирая пот с шершавой головы.

«Почему с шершавой?»

Алекс бросила взгляд на Дакута, но тот уже скрылся куда-то по своим делам. Она заскочила в дом для слуг и провела ладонью по лысине. Всю ее покрывали маленькие пупырышки.

– Кажется, прическа у меня все-таки будет, – усмехнулась она, заваливаясь на солому.

Обитатели Гатомо-фами живо обсуждали необыкновенное происшествие на озере Арива. Сопровождавшие Мирамо соратники не стали держать язык за зубами, и вскоре все, от их жен до последних слуг, знали про странного человека, найденного в горах. Учитывая, что появление новых людей в их глуши было большой редкостью, предположения по поводу личности Алекса строились разнообразнейшие. Таинственности добавляла полная потеря памяти. Это открывало небывалый простор для измышлений.

Сайо почему-то думала, что это благородный воин, бежавший от врагов и заблудившийся в горах, или тут замешана любовь.

Преподобный Кимцзы обучил ее чтению и письму. Вот только в пещере у него были только скучные богословские трактаты. А в замке у Гатомо нашлось несколько любовных романов, забытых госпожой Шанако. Фантазия Сайо сочиняла истории одна романтичнее другой.

Сам хозяин Гатомо-фами хмуро слушал доклад старшего соратника.

– Он не подходит ни под одного из разыскиваемых. Трудно определить его возраст, он болен и очень худ. Но ему гораздо меньше пятидесяти.

– Там есть приметы и молодого, – напомнил рыцарь.

– Да, Гатомо-сей, – поклонился Мирамо. – Но в грамоте сказано о татуировке под мышкой в виде дракона. Ее нет. И главное – у этого Алекса голубые глаза, а это не подходит под описание никого из грамоты наместника.

– Ты виделся с госпожой?

– Гатомо-ли не узнала меня. Её душа готовится к встрече с Вечным Небом.

Рыцарь вздохнул.

– Что делать с этим Алексом? – старший соратник решил прервать затянувшееся молчание.

– Пусть выздоравливает. Работы в замке много.

Очевидно, визит старшего соратника оказал на Александру благотворное влияние. Вечером, вылезая из ванны, она обратила внимание, что пигментные пятна на руках исчезли, вены уже не тянутся канатами поверх кожи, да и сил заметно прибавилось.

Когда слуги укладывались спать, она уже приняла живейшее участие в разговоре, задавая кучу всяческих вопросов.

Большинство из них вызывали у собеседников смех. Александра меньше всего стеснялась показаться смешной. Ей как воздух нужна была информация. Под конец ее – его – просто грубо попросили заткнуться и дать уставшим людям поспать.

Через два дня Алекс посчитали достаточно здоровым, чтобы припахать помогать кухарке. Александра без энтузиазма мыла овощи и рис, чистила золой посуду.

«Тоже мне, Cinderella[2] влопалась!» – бубнила она, протирая пучком травы толстостенный чугунный котел, не замечая, как налилось силой тело, окрепли мышцы и куда-то делись морщины на лице.

Получив отповедь от кухарки за грязную рубаху, Александра еще больше разозлилась: «Ну никакого уважения к старшим. Отчитала как пацана». Кипя от раздражения, она отправилась в баню отмыть руки и сполоснуть рубаху.

– Хорошо хоть, хватило ума куртку снять, – похвалила она себя, наклоняясь над широкой кадушкой, и замерла. Там отражалось изможденное худое, но совершенно незнакомое и молодое лицо. Алекс закрыла глаза и услышала… девчоночье хихиканье.

Она оглянулась, продолжая держаться руками за края бочки.

– Я здесь, – раздался мелодичный голосок.

Александра вновь взглянула в воду.

На нее смотрела девочка в золотом платье с переливающимися разными цветами радуги волосами. Алекс хотела отпрянуть, но руки словно приросли к бочке.

– Это не глюки, Саша! – сердито возразила девочка.

– Ты кто? – прохрипела Александра.

– Вообще-то меня зовут Асиона, – обстоятельно ответила девочка, потом отвела глаза и смешно шмыгнула носом. – Так получилось, что я не смогла помешать тому старику занять твое тело…

– Ты волшебница? Маг?

– Волшебников и магов в этом мире нет, – разъяснила Асиона. – Я простая богиня. И не перебивай меня, пожалуйста!

Ошарашенная Алекс только закивала.

– Саша, никакая тут не фэнтези!

– Я молчу, – пробормотала Александра, но не удержалась: – Значит, тот старик хотел занять мое тело, а меня переселить в свое?

– Зато думаешь! – заворчала богиня и грустно вздохнула. – Нет. Все еще страшнее. Твоя душа должна была вечно скитаться в пустоте между мирами, не находя дорогу ни в один из них.

– Значит, это ты меня… посадила в это тело.

– Я, – кивнула хорошенькой головкой Асиона. – Я всего лишь девочка-богиня, у меня нет… большого могущества. Но я вывела тебя из подземелья, куда ты влетела по собственной глупости. Еще я сделала твое тело вновь молодым. Теперь тебе столько же лет, сколько на самом деле.

– А нельзя сделать меня…

– Ну, вы люди наглые! – не на шутку обиделась Асиона. – Я для нее… А она…

– Прости меня, – испугалась Александра. – Прости, пожалуйста, милая Асиона.

– Ладно, прощаю, – как и все маленькие девочки, она не умела долго злиться. – Теперь тебе придется жить самой. Я больше ничем не смогу тебе помочь. Все, что было в тебе хорошего – смелость, пытливый ум, жажда нового, – все это у тебя осталось. Только теперь ты стала юношей.

– Да… уж, – проворчала Алекс.

– И довольно симпатичным, – хихикнула Асиона. – Прощай, Саша.

Вода подернулась рябью, и Александра – или Александр – рассмотрела свое новое лицо. Оно казалось слегка вытянутым, скорее овальным, чем круглым, как у большинства встретившихся аборигенов. Прямой нос, резкие скулы, острый подбородок. По сравнению с прошлым теперь у нее (нет, уже точно у него!) был высокий лоб, на котором появились, пожалуй, чересчур аккуратные для юноши узкие брови. Небольшой рот с тонкими, плотно сжатыми губами. И тем не менее что-то неуловимое в нем было и от Александры Дрейк. Может быть, задорный блеск голубых глаз?