– Откуда? – Валера развел руками. Сигареты, папиросы и даже махорка на полигоне всегда были в дефиците. А после Удара командир части приказал собрать все остатки и выдавать поштучно, да то – лишь санитарам и членам похоронной команды.

Но Клин, видно, об этом забыл и хмуро уставился в лицо часовому, так что тому стало не по себе. Валера опустил глаза и, зацепившись взглядом за накрытые черным полиэтиленом носилки, спросил:

– Еще кто-то из моряков умер?

Вместо ответа Клин сплюнул в сторону сквозь стиснутые зубы, но затем все-таки заговорил:

– Мы к ним днем больше не ходим. Вечером сразу всех жмуриков заберем. Им уже все равно с кем лежать. Они не разбирают: где живые, где мертвые. Да и мы тоже. Если не шевелится, значит, труп. А это, – Клин дернул головой в сторону носилок, – особист застрелился.

– Как застрелился?! – опешил Валера.

Худой жилистый контрразведчик, которого в части побаивались все солдаты и офицеры, а по слухам – даже сам начальник полигона, производил впечатление человека, выкованного из стали. Валера и представить не мог, что он может по собственной воле свести счеты с жизнью.

– Как-как? – передразнил его сержант. – Заперся у себя кабинете, выжрал в одиночку припрятанную бутылку водки, да и пальнул в висок из своего «макара». Хоть оттянулся напоследок… Ну, че застыл?! Понесли! – внезапно рявкнул он, обернувшись к своему напарнику и, не дожидаясь его, схватился за носилки.

«Он же не зараженный. Зачем же его туда?» – хотел спросить Валера, но не успел – похоронщики со своей ношей уже скрылись в уходящем под землю туннеле.

Какое-то время Утес видел их раскачивающиеся, постепенно удаляющиеся тени, но внезапно развешанные под потолком лампы погасли, все разом, и туннель мгновенно погрузился в кромешную тьму. Произойти такое могло только в одном случае – если по всей части отключилось электричество. Но на антенной мачте, вздымающейся над контрольно-измерительным центром, по-прежнему горели сигнальные огни. Значит, дело не в электричестве. Валера совершенно растерялся. Если бы у него был при себе фонарь, он бы не раздумывая бросился на помощь похоронщикам. Но фонаря не было. Только штык-нож, полученный перед заступлением на пост.

Валера подбежал к распределительному щитку и остервенело защелкал рубильником, но это ни к чему не привело – свет в штольне так и не загорелся.

«Может, обрушение туннеля? – мелькнула в голове тревожная мысль. – Свод обвалился и перебил провод. Может, и ребят завалило!»

– Клин! Как вы там?! Живы?! – изо всех сил закричал он в темноту.

Тишина. Даже эха не слышно. Точно, обвал!

Валера уже хотел бежать за помощью, но внезапно услышал несущиеся из туннеля звуки. Странные звуки, похожие на треск деревьев в лютый мороз. И еще топот. Но топот не одного и не двух человек, а множества ног. А потом прямо на него из штольни выбежал напарник Клина с вытаращенными глазами, ссадиной посредине лба и прижатой к шее левой рукой, из-под которой толчками выплескивалась кровь.

– О-они жи-живые! – прохрипел истекающий кровью похоронщик, пытаясь дотянуться до Валеры правой рукой, которая тоже была в крови. Когда он взмахнул ладонью, несколько капель сорвались с его пальцев и упали Утесу на лицо.

Часовой в ужасе отшатнулся. Похоронщик двинулся за ним или на него, но не удержался на подкосившихся ногах и плашмя рухнул на землю. Зажимающая рану рука отлетела в сторону, и из разорванной артерии фонтаном брызнула кровь…

Порывистый ветер треплет парус и раскачивает лодку, грозя перевернуть утлое суденышко. Но находящиеся в лодке люди не обращают внимания на ветер, летящие в лицо соленые брызги и проникающий под одежду холод. Вот уже много часов они напряженно вглядываются в поверхность моря, стараясь разглядеть среди гребней волн и проплывающих мимо льдин спину или голову вынырнувшего моржа, тюленя или любого другого зверя, мясо которого спасет от голода их общину надвигающей арктической зимой и темной полярной ночью.

Насколько хватает глаз, вокруг только вода. Вода и льды. Чувствуя приближение холодов, звери ушли в море, покинув известные охотникам лежбища. Но людям некуда идти: от Большой Земли их отделяет изобилующий штормами и ледяными заторами пятидесятикилометровый пролив и холодные воды Баренцева и Карского морей. Да и существует ли та Большая Земля, или десятки и сотни ядерных бомб и ракет, обрушившихся на материк двадцать лет назад, превратили его в безлюдную выжженную пустыню?

А на Новой Земле, на бывшей пограничной заставе, у них есть хотя бы крыша над головой, три подлатанных баркаса и оружие, позволяющее охотиться на морского зверя и отбивать нападения хищников, защищая свой дом. Здесь живут семьи пограничников, бывшие полярники, перебравшиеся на заставу с расположенной по соседству исследовательской станции, и бригадир ненецких зверобоев, приплывших на Новую Землю перед самой войной.

Старого ненца зовут Ванойта, но почти все на Заставе называют его Ваня. Ванойта не обижается. Он давно привык к новому, звучащему на русский манер имени, привык к окружающим людям, заменившим ему пропавшую семью, оставшуюся на Большой Земле. Эти люди по-доброму отнеслись к нему, и он по мере сил помогает им. Двадцать лет он ходил с ними на охоту, показывая, как нужно выслеживать и бить зверя, а когда на заставе закончилась солярка, помог установить на моторных лодках новые снасти и научил ходить под парусом. Его труд не пропал даром. Почти все мужчины на Заставе стали настоящими охотниками, а двадцатитрехлетний Максим уже сейчас превосходит обоих сыновей Ванойты, погибших на охоте много лет назад.

Однако в этом году жителей Заставы преследуют неудачи. Когда неожиданно прохудилась и утонула лодка Максима, а ему самому едва удалось спастись, нужно было сразу принести духам богатую жертву, но жители Заставы не верят в духов. Они оставили их без положенного подношения, вот духи и разгневались на людей, лишив охотников необходимой добычи. А если не добыть мяса и тюленьего жира, то до следующего сезона охоты на Заставе не хватит еды, и многие умрут от голода.

Ванойта это понимает, потому и уступил просьбе начальника Заставы, согласившись провести самых отчаянных охотников на север, в дикие, неразведанные места, где они надеются встретить морского зверя. Но на севере начинается территория злого духа Нга – грозного и ужасного властелина подземного мира. Еще до того, как лишившиеся разума люди принялись жечь землю и убивать друг друга, во владениях Нга уже происходили страшные вещи: тонули большие и малые лодки, гибли охотники, а морские звери, птицы и даже рыбы сходили с ума.

Оттого и неспокойно на душе у Ванойты. Оттого и бьется тревожно сердце в груди. Хмурит старик-ненец морщинистое лицо, глядя на плещущиеся за бортом волны. А подгоняемая ветром лодка плывет и плывет вперед. Все дальше и дальше. На север…

Сидящий рядом с проводником молодой широкоплечий парень, одетый в армейский прорезиненный плащ, почувствовал охватившую старика тревогу и повернулся к нему.

– Вань, ветер попутный. Пройдем еще немного?

Ненец не ответил, озабоченно вздохнул и еще сильнее запахнул полы собственноручно сшитой из тюленьей шкуры меховой накидки, которую он по-своему называл малицей. В этот раз Вайнота вообще вел себя странно: на охоту отправился с явной неохотой и в пути почти все время молчит, хотя обычно любит поговорить. Можно даже подумать, что старый ненец чего-то боится.

– Дядя Ваня, нельзя нам без добычи возвращаться. Никак нельзя. Правда, Макс?

Максим улыбнулся: это Пашка. Решил поддержать друга. Пока не нашли зверя, ему и остальным гребцам делать нечего, вот Пашку и тянет поговорить.

Но он прав. Скорее всего, это последняя охота в нынешнем году. Еще несколько дней, может, неделя, и море покроется льдом. Начнутся метели, ветер будет сбивать с ног, и ударят такие морозы, что плевок станет замерзать на лету, не долетев до земли. Возможно, уже завтра начальник Заставы прикажет перетащить лодки в ангар, где они будут стоять до будущей весны, а всем жителям – готовиться к зимовке. И к голоду, если охотники вновь вернутся домой без добычи.