В 1930-х годах сомнительный бизнес «Хоффманн-Ла Рош» стал вызывать меньше возражений. В 1934 году Майа Хоффманн-Штеглин (род. 1898), вдовая сноха Фрица, вышла замуж за Пауля Захера (1906-1999), сына экспедитора и швеи. Услышав в церкви пассиону Баха, Захер попросил подарить ему на шестой день рождения скрипку. Позже он учился в местной консерватории по классу скрипки и в двадцать лет основал Базельский камерный оркестр. Интерес к искусству привлек к нему Майю Хоффманн – она была скульптором и покровительницей нескольких художников – французского кубиста Жоржа Брака (1882-1963), Поля Кле (1879-1940) и Марка Шагалла (1887-1985). В 1936 году Захер вошел в состав Совета директоров «Хоффманн-Ла Рош» и оставался на этом посту на протяжении шестидесяти лет. В середине 1940-х годов, получив большинство голосующих акций и осуществив тщательно продуманный переворот в компании, он начал определять ее политику. Захер был скрытным человеком, но очень любил выведывать секреты других. Через семьдесят лет после первого выхода его на сцену, состоялся прощальный концерт скрипача, на котором солировал его друг, Мстислав Ростропович (род. 1927). Среди его друзей были Бела Барток (1881-1945), Игорь Стравинский (1882-1971) и Пьер Буле (род. 1925). Будучи третьим самым богатым человеком в мире (после Билла Гейтса и Уоррена Баффетта), Захер не жалел средств на расширение репертуара, музыкальное образование и расчетливое покровительство. Его пасынок, Лукас Хоффманн (род. 1923), покровительствовал сравнительной экологии и основал крупный заповедник птиц на острове Камарга в дельте реки Роны. Семья Захеров использовала свои деньги с пользой для общества, но американские чиновники с подозрением относились к источнику их прибылей, которыми оплачивались картины кубистов, симфонические оркестры и занесенные в Красную книгу фламинго. Один из сотрудников Бюро по борьбе с наркотиками однажды изложил в стихах мысль о том, что у швейцарцев, занимающихся изготовлением наркотиков, всегда будут крупные прибыли. В конце концов, в выигрыше всегда будет «Хоффманн-Ла Рош», написал он.
Семья Захеров старалась не запачкать руки, грязную работу выполняли другие наркодельцы. У француза Анри де Монфрея (1879-1974) тоже была артистическая биография. Он был сыном американского торговца произведениями искусства, который дружил с Гогеном и был знаком с Верленом и Тулуз-Лотреком. В 1911 году Монфрей поселился в Джибути и стал клерком купца, у которого двадцатью пятью годами ранее работал Рембо, но скоро ему надоела мелкобуржуазная мораль его соотечественников. Он решил, что «большинство европейцев живут слишком искусственной жизнью, подчиняясь социальным шаблонам, как винтики в большом механизме. Как только человек сознает свою индивидуальность, как только начинает смотреть на жизнь, как свободная личность, когда использует силу воли для развития инстинкта бойца, он начинает расти подобно растению, высаженному в плодородную почву». Он сошелся с племенем данакилов, выучил их язык, бросил работу, стал мусульманином, нырял за жемчугом, провозил оружие в Абиссинию и романтизировал преступников. «Только в аду каторжной тюрьмы, когда человек теряет всякую надежду эксплуатировать, порабощать и угнетать других ради собственного обогащения, его мысли обращаются к настоящему братству». Примерно в 1920 году Монфрей занялся перевозками контрабандного гашиш. Он писал, что вначале даже не знал точно, что такое гашиша. Он знал только две вещи – что его выращивали в Греции, и что он очень дорого стоил в Египте. Он получил свой первый груз в греческом порту Пирей через посредника-монаха и провез наркотик через Джибути и Суэц. Он понимал, в какой мир он вошел: «Теперь мне придется бороться против трусости, жадности, обмана – это будет неравная битва». Риск был очень высок. «Если мне не повезет, это будет означать конец всему. Конец морю и свежему ветру, конец свободной жизни, которую я так люблю. Тогда мне придется смириться с рабством какой-нибудь дрянной работы и стать домашним животным».
В этот период египетские бедняки – рабочие и крестьяне – ежегодно выкуривали от 20 до 25 тонн гашиша. Один грек, член банды, которой Монфрей доставил свой первый груз, сказал ему, что молодые господа в фесках считали гашиш слишком плебейским наркотиком, они предпочитали кокаин, который в этой стране быстро становился популярным. Монфрей скоро понял, что может ввозить из Индии чистый сок каннабиса (чарас), и который не входил в список контрабандных товаров. Именно его десятитонный груз из Бомбея в Джибути в 1923 году насторожил министерство внутренних дел и стал предвестником международного нелегального оборота индийской конопли. По мере продвижения мировых держав к запрету наркотиков, Монфрей понял, что перед ним открывается возможность использовать Абиссинию в качестве транзитного перевалочного пункта наркотиков, направлявшихся в Аравию, Египет и Судан, а также для перевозки грузов из Европы.
Полицейский информатор так описывал его в 1927 году: «около 45 лет, худощавого телосложения, длинные темные волосы, имеет склонность к искусству – хорошо пишет акварелью и играет на фортепьяно, немного говорит по-английски. Его жена – высокая плотная немка с взлохмаченными волосами, отлично владеет английским». В 1920-х годах в Дире-Дава он был владельцем четырех мельниц, макаронной фабрики и электростанции. На местных землях он выращивал гашиш и экспортировал его через Джибути в коробках из-под муки и макарон. Монфрей, имея лицензию фирмы «Мерк», заказывал в Германии морфин и кокаин и продавал их наркоперевозчикам. В 1927 году под давлением британского правительства, вдохновителем которого был Делевинь, германское министерство внутренних дел распорядилось аннулировать все лицензии Монфрея. Его деятельность была широко известна, но, как пожаловался в Аддис-Абебе английский министр, Монфрея почти невозможно привлечь к ответственности благодаря его хитроумным комбинациям и влиятельным друзьям. Наконец, в 1933 году он был выслан из Абиссинии. Во время вынужденного отдыха от незаконных операций, Монфрей написал свое элегантную книгу «Круиз гашиша» (1935), которая была рассказом очевидца и участника о способах транспортировки наркотиков. В Англии книга была переведена под названием «Гашиш». Благодаря экспансионистской политике и активной поддержке Муссолини, в 1936 году Монфрей возвращается в Абиссинию после ее аннексии Италией. Его презрение к европейским властям было неистребимо. Описывая в 1938 году хаотичную церемонию открытия площади Рембо в Джибути, он спрашивал: «Кто может утверждать, что призрак Рембо не просвистел, как ветер неповиновения, среди этих чиновных марионеток, которые служат фиглярству международной политики?» После того, как британские войска в 1941 году вновь привели к власти императора Хайле Селласие I (1892-1975), де Монфрея вместе с итальянскими военнопленными депортировали в Кению и заточили в тюрьму. В 1947 году он вернулся во Францию и поселился в местечке Андр-ан-Берр, где его замечали за возделыванием опийного мака. Среди его литературных трудов выделяется цикл романов под общим названием «Другая сторона приключений» (1953-1964).
Компании, подобные «Хоффманн-Ла Рош», и такие поставщики, как Монфрей, были типичными представителями наркодельцов 1920-х годов. По мнению сторонников запрещения наркотиков, именно они несли ответственность за новый наркотический кризис в ХХ столетии. Делевинь в 1934 году заявил, что проблема наркомании, по сути, является проблемой поставщиков. Он считал, что эффективными средствами борьбы с нелегальным оборотом наркотиков является упорядочение оптовой торговли и пресечение нелегальных перевозок. Оптовиков контролировал закон об опасных наркотических средствах, поэтому, по его словам, самой значимой причиной наркомании становились перевозчики. Во имя идеала всемирного запрещения немедицинского использования наркотиков, власти начали проводить в жизнь репрессивную политику, которая повлекла за собой совершенно противоположные результаты. Делевинь знал, что незаконная торговля наркотиками приносит огромные прибыли, за счет которой процветали наркодельцы.
