– Которая из блуждающих звезд перемещалась с востока на запад? – сразу же задал вопрос Тупуна.

– Великая вечерняя звезда.

– И они обе блуждали туда и обратно?

– Как собака, которая бегает по берегу, или женщина, потерявшая любимую вещь.

– Это недобрый знак, – мрачно констатировал Тупуна.

– Может ли мой сон означать… – начал было король, но сама мысль, которая сейчас закралась в его голову, оказалась настолько пугающей, что он не смог облечь её в слова.

– Полная неудача? – резко спросил Тупуна. – Ты полагаешь, все это должно значить, что наше каноэ будет тщетно плыть на то север и юг, то на запад и восток, и, в конце концов, все равно погибнет?

– Да, – с трудом вымолвил Таматоа.

– Нет, это неправильное толкование, – утешил племянника старик, – потому что и Тэйн, и Таароа сами разговаривали с Тероро прошлой ночью, а он поведет наше каноэ.

Однако эти слова ничуть не успокоили Таматоа, потому что он сразу же признался.

– У меня есть ещё одна догадка, но она, пожалуй, не лучше первой.

– Какая? – заинтересовался старик.

– Я подумал ещё, уж не представляют ли эти две звезды Тэйна и Таароа, а то, что они так тщетно пытаются отыскать на небе, возможно, и есть Оро? Может быть, они признают превосходство Оро над собой и не хотят отправляться в путешествие до тех пор, пока Оро тоже не будет присутствовать на судне? – Король уныло опустил голову и пробормотал: – Дядя, я уже устал бояться. Мне почему-то постоянно кажется, что мы что-то делаем не так.

– Успокойся, – твердым голосом произнес Тупуна. – Я уже изучил все знамения. Но ни в одном из них я не увидел и намека на то, что нас ждет большая неудача. Вспомни хотя бы о том, что Тэйн и Таароа уже пришли к нам на помощь с ценным советом, и мы установили две мачты вместо одной. Неужели боги стали бы играть с нами или так зло шутить?

– Мне не дают покоя эти две звезды, которые что-то ищут и не могут найти.

– Я снова повторю, что это недобрый знак. Но я уверен, что этот сон означает лишь следующее: наши приготовления к путешествию оказались незавершенными. И ты упустил что-то весьма существенное.

– Что же мне теперь делать?

– Тебе придется распаковать все, что мы уже приготовили, и уложить вещи заново. Когда эта работа будет проделана, ты поймешь, что же ускользнуло от твоего внимания, и что вызвало у богов такое неудовольствие.

Таким образом, на третий день шторма король Таматоа сделал то, чего никогда раньше на острове не происходило: он на время снял все запреты, касавшиеся его жилища, для членов команды лодки. В королевском дворце, на тех самых циновках, дотронуться до которых ещё вчера грозило бы каждому неминуемой смертью, сейчас было собрано все то, что должно было представлять собой груз, который отправится на север. Перед внимательным взором короля предстали самые разнообразные богатства, которые распаковывались, тщательно осматривались и упаковывались снова с той же осторожностью.

– Покажите мне наши инструменты, – потребовал Таматоа, и его воины вынесли вперед базальтовые жернова и камни для приготовления пищи, а затем и песок. Они показали королю связки палок: некоторые из них были твердые, некоторые губчатые, они применялись для разжигания костров. За ними следовали лески для рыбной ловли, изготовленные из плетенки, крючки из перламутровых раковин, сети и копья для акул, и все оказалось в полном порядке. Здесь были голубовато-зеленые тесла, каменные зубила, ступки и пестики для измельчения таро и все необходимое для изготовления ткани. Кто-то из вождей продемонстрировал палки для копания земли, которые оказались крепче камня. Некоторые из них даже были освящены, поскольку ими пользовались уже многие поколения для возделывания земли и культивирования таро. Здесь была всевозможная посуда из выдолбленных тыкв, а также бутылки и кубки. Мужчины с особой гордостью показывали луки и стрелы, а также пращи с мешочками, наполненными камнями. Имелся у них и высокий шест, обмазанный липкой жидкостью, напоминающей смолу, который применялся для ловли птиц, раковины, трубный звук которых созывал на молитву, а также четыре тяжеленных камня, исполнявшие роль якорей. Женщины, которые были выбраны для участия в путешествии, также с удовольствием похвастались великолепными циновками – некоторые из них были сплетены так туго, что казались водонепроницаемыми. Не были забыты и черпаки, которыми следовало удалять воду из каноэ, дополнительные весла, чтобы придавать судну скорость, и специальные полотнища, которые можно было бы применять в качестве парусов. На протяжении тысячи лет этот народ, кочующий с одного острова на другой, смог усовершенствовать многие инструменты своей незамысловатой цивилизации, не зная при этом ни металла, ни глины. И теперь эти смельчаки были готовы увезти все плоды своих достижений на одном двухкорпусном каноэ, чтобы перенести свою цивилизацию на неведомый далекий остров. Король остался доволен.

– Как обстоят дела с растениями и животными? – Именно таков был второй вопрос Таматоа.

С особой осторожностью земледельцы, присутствовавшие во дворце, предъявили драгоценные свертки и принялись их распаковывать. Здесь хранилось то, что впоследствии должно было поддерживать жизнь на новой земле. Клубни луковицы таро содержались в высушенном виде и были временно помещены в свертки из листьев пандануса. Они ждали своего часа, когда будут посажены во влажную, мягкую землю, чтобы дать всходы. Кроме того, тут были банановые побеги. В дальнейшем бананы приносили бы частые урожаи, а пока их обернули во влажные листья и держали в прохладе, в отличие, например, от кокосов, которые не боялись засухи. Напротив, при излишней влажности они сразу бы могли дать ростки, а это пока что было нежелательно. Всеми любимый сахарный тростник был аккуратно нарезан на части и прекрасно чувствовал себя в темных оболочках из широких листьев.

– А где хлебное дерево? – заволновался Таматоа, и четверо мужчин тут же втащили на циновку огромный куль из листьев, внутри которого находилась влажная почва с живыми саженцами хлебного дерева. Пожалуй, с этим грузом следовало быть особенно осторожным, тем более, что островитяне очень ценили плоды этого растения. Когда листья развернули, и саженцы предстали перед королевскими очами,

Таматоа попросил своего дядюшку ещё раз благословить их, а все присутствующие хором помолились за то, чтобы эти маленькие деревца успешно перенесли путешествие.

После того как церемония закончилась, в комнату втащили визжащих и упирающихся свиней.

– Они были покрыты? – на всякий случай поинтересовался король.

– Да, причем самым лучшим боровом, – кивнул один из присутствующих и, как бы в подтверждение своих слов, втолкнул в помещение прямо под ноги августейшей особе омерзительное протестующее существо. Вслед за ним перед королем провели двух сук и огромного кобеля, а потом показали двух кур и петуха.

– Вы позаботились о корме для всех этих животных? – осведомился король, и ему сразу предъявили мешки с сушеными кокосовыми орехами, бататом и вяленой рыбой. – Теперь ещё раз поставьте всех животных передо мной, – велел Таматоа. – И пусть мешки с кормом тоже находятся здесь. – Когда всё было исполнено, он закричал устрашающим голосом: – Табу! Табу! Табу!

И все, кто присутствовал во дворце, нараспев торжественно повторили:

– Табу!

Затем вперед выступил Тупуна и благословил всех животных, прося богов даровать им плодовитость, и под конец ещё раз предупредил уже от себя:

– Табу!

И вся церемония, а также повторяющееся слово были не просто знакомым обрядом – это было божественное запрещение. Оно означало, что даже если мужчина во время путешествия будет наблюдать, как умирает от голода его женщина, он и в этом случае не имеет права передать ей даже крошку из того, на что наложено табу. Не может он взять ни единого зернышка из тех запасов и для себя, потому что без приготовленных для посева семян погибнут те, кто доживет до конца путешествия и окажется на новой земле.