– Ожерелье я на самом деле надевала, но затем отдала его Бондаревой и ушла на совещание. Кольцо даже не видела. С Антоном у нас по-прежнему прекрасные отношения. Извините, если вас разочаровала.

Тимофеева криво ухмыльнулась.

– Нет, Козлова, теперь Антоша ухаживает за Лерой, и у них это серьезно. Тебя он кинул, о чем мне вчера прямо заявил.

– Врете! – не выдержала я. – Все выдумки, и про ювелирные украшения, и про роман Валерии с пасынком босса.

Тимофеева вытащила из кармана белый айфон.

– Крутой телефончик, да? Спросишь, откуда у меня, у бедной тетки, такой? А будущий зятек преподнес. Гляди!

Завскладом провела пальцем по экрану, появилось фото. Упади мне сейчас на голову потолок, потрясение не было бы сильнее.

На снимке были запечатлены Антон и Лера. Парочка, похоже, сидела в кафе, держа в руках бокалы с желтым пузырящимся напитком. Чуть ниже шла надпись: «Мы в ресторане. Помолвка».

– Ну, как? – с торжеством осведомилась Марина Ивановна. – Дочка просила пока никому не сообщать. Антон сначала хочет отцу о своем решении объявить. Но тебе, думаю, стоило посмотреть.

– Отчиму, – поправила я. – У Романа Глебовича есть сын, его зовут Егор. Тоша – пасынок.

Она спрятала айфон.

– Кто воспитал, тот и отец. Обошла тебя моя Лерочка на повороте? Катайся по Европе, ходи размалеванной по подиуму. Лет через пять француз новую уродину отыщет, тебя под зад коленом пнет. А Лерочка будет невесткой шефа, матерью его внуков и скоро осчастливит Романа славной новостью о своей беременности.

Я снова испытала шок, но не дрогнула.

– Совет им да любовь. Но в наших отношениях с Антоном ничего не изменится. Мы друзья, а не любовники. Вы собираете тупые сплетни. Очень рада, что Тоша решил остепениться, но я всегда буду среди его друзей.

Марина Ивановна сложила комбинацию из трех пальцев и повертела ее в воздухе.

– Вот тебе! Уж я пригляжу, чтобы зять с правильными людьми дружил, а не с ворами. Убирайся из складских помещений, сюда только мои служащие допускаются. Эй, ты вчера сюда нос не совала?

– Нет, – коротко ответила я. – А что?

– Коробка дорогого антивозрастного крема пропала, – рявкнула грымза.

Я всплеснула руками.

– Неужели? Помнится, вы хвастались, что здесь даже пылинки пересчитаны и на месте лежат. Может, надо ревизию провести?

Тимофеева выругалась и, включив кар, поехала по левой галерее.

Я побрела назад. Ну и денек сегодня выдался! Зачем я только примерила злосчастное колье? По бутику уже змеями ползут слухи. С меня бы хватило исчезновения кубка, так нет, неприятностей ворох, а на десерт фото Антоши и Леры. Я не люблю Антона, но он мой друг. Почему он ничего не рассказал о своих отношениях с Лерой? По какой причине продолжает мне звонить, приглашать в кино, на аттракционы? Отчего без устали клянется в любви, если сделал предложение другой?

– Чего ты такая кислая? – спросила Ира, когда я вернулась в офис. – Собирайся.

– Куда? – вздохнула я.

Розова взяла сумку.

– Потратим обед на полезную беседу. Впрочем, нам и поесть дадут. Идти недалеко, в соседний дом.

– Зачем нам туда? – засопротивлялась я. – В шесть я обязана присутствовать на очередном совещании по поводу торжественной церемонии «Герой Бака».

– Успеешь вернуться, – заверила она, таща меня за руку к двери. – Нам повезло, люди, которые могут помочь, оказались свободны. Обычно они заняты, а сегодня вдруг бездельничают.

– Кто? – не поняла я.

– Потерпи, сейчас узнаешь, – загадочно ответила Иришка.

Здание, куда направилась Розова, действительно находилось недалеко от магазина. Мы вошли в темный прохладный подъезд, поднялись на третий этаж, Ира позвонила. Огромная старинная дверь отворилась, на пороге появилась маленькая худенькая остроносая женщина, смахивающая на воробья-хулигана.

– Мамуля, знакомься, Степанида Козлова, – выпалила Ира. – Мы хотим есть, пить и поговорить. Тема пришел?

– Сидит на кухне, – звонко ответила женщина. – Степа, снимай балетки. Ира, покажи гостье, где ванная.

– Маму зовут Анфиса Альбертовна, но ей больше нравится обращение Фиса, на Анфису она не отзывается, – пояснила Розова-младшая, когда я мыла руки.

– Ясно, – кивнула я. – Хорошо понимаю человека, которому не доставляет удовольствие имя в паспорте.

– Ерунда, – отмахнулась Ира.

– Тебе хорошо говорить, – хмыкнула я. – А как бы ты отреагировала на Евздохию Аристарховну?

– Прикольное имечко, – захихикала она.

– Смешное, пока оно не имеет к тебе отношения. Антон любит телепрограмму, где засняты всякие нелепые случаи, происходящие с людьми, – продолжала я, взяв полотенце. – Кто-то упал в лужу, поскользнулся на льду, ну и так далее. Тоша смотрит и ржет. А зимой сам шмякнулся у входа в бутик. И вот что странно, даже не улыбнулся, ныл весь день, жаловался на отбитую пятую точку. Нет бы похохотать, повеселиться, как над другими. Это же так забавно – шлепнуться с размаха!

– Вы поругались? – вдруг спросила Ирина.

Я посмотрела на себя в зеркало.

– Нет. Почему ты так решила?

– Обычно ты о Тоше говоришь спокойно, без эмоций, как о мебели, а сейчас в голосе злость и обида звучат.

– Тебе показалось, – быстро ответила я. – Хотя нет, все перечисленные тобой эмоции клокочут в душе, но относятся они не к пасынку босса, а к пропаже приза и колье. Слушай, мне надоело объяснять всем: у нас с Антоном нет романа. Исключительно дружба. Почему мне никто не верит?

– Потому что девяносто восемь девушек из ста готовы вцепиться в Тошу зубами-ногтями и вынудить его отвести их в загс, – усмехнулась Розова. – Стать невесткой Романа – значит решить многие свои проблемы. Люди просто не понимают, как можно отказаться от подобного счастья, и считают тебя глупой врушкой.

Я не смогла сохранить спокойствие, сердито воскликнула:

– Какого черта мне скрывать любовные отношения? Наоборот, надо их подчеркивать, кидаться прилюдно целовать Антона, демонстрировать свою близость к принцу местного значения!

Ира отняла у меня полотенце.

– Не кипятись и не рви несчастную тряпочку. Я прекрасно вижу, что ты замуж не собираешься. Влюбленные девчонки постоянно о своем парне рассказывают, с ним по телефону болтают, ревнуют, выясняют отношения, рыдают, обещают бросить его и шлют ему сто эсэмэсок в минуту. А ты Тоше можешь за весь рабочий день ни разу не звякнуть, а вечером, когда он начинает тебя в кино зазывать, не моргнув глазом придумываешь какое-нибудь суперважное, неотложное дело.

– Ты слишком умная, – остановила я Иришку.

– Скорей наблюдательная, – уточнила она, выталкивая меня в коридор.

Кухня оказалась просторной, но, на мой взгляд, не очень уютной. Вероятно, и Фиса, и Ирина не увлекаются готовкой и любят стиль хай-тек. Ни симпатичных полотенец-рукавичек-прихваток с принтами в виде животных, ни многочисленных банок со специями, никаких крючков с лопатками тут не было. Белые стены, белые шкафчики, белый холодильник, белый чайник, белый сервиз, белая плитка на полу, белые жесткие пластиковые стулья на железных ногах. Исключение составлял лишь стол, который был стеклянным. И Фиса положила на него салфетки, когда ставила перед нами тарелки и чашки. В качестве угощенья предлагались сухие хлебцы, колбаса, сыр, масло, паштет, пирожные. Все свежее, купленное в дорогом супермаркете, ничего домашнего, приготовленного собственными руками.

– Это Артем Томилин, – представила мне хозяйка дома стройного мужчину лет тридцати пяти. – Времени у нас в обрез, давайте, девчонки, рассказывайте.

– Погоди, Фиса, – засмеялся Артем и посмотрел на меня. – Вы, значит, Степанида?

– Церемония представления завершена, переходим к делу. Что у вас случилось? Говорите подробно, – потребовала Анфиса.

Ира рассказала все, что произошло сегодня в магазине. Потом Артем попросил меня изложить те же события и стал задавать вопросы. А в конце концов сказал: