Несмотря на все бедствия, ученые продолжали записывать свои наблюдения. Они обнаружили, например, содержащие мирру кустарники, значительно более высокие, чем известные ранее. Удалось найти растения, дающие нард, а также колючие кактусы. На побережье они увидели мангровые заросли с душистыми цветами. Финикийские купцы добывали благовония из растений пустыни, и, как только представлялась возможность, они отправляли их на север, где проходили торговые пути.
Сперва Александр пытался сохранять связь с побережьем. Он как-то даже целую неделю шел по берегу. Однажды Царь обнаружил в глубине страны запасы зерна и приказал доставить его на склады на побережье. Но голодные воины сорвали печати; и Александру пришлось оставить этот проступок без последствий. Голод и трудности пути вынудили забыть о помощи флоту. Армия уже не могла принести никакой пользы. Александр делил с воинами все трудности похода, по мере сил старался поднять их дух. Согласно преданию, он однажды вылил на песок поданную ему воду, когда стало ясно, что ее может не хватить на всех.
Шестьдесят дней пробивались воины через этот мучительный ад, и наконец страдания их кончились. Войска достигли Пуры — столицы Гедросии, города, расположенного в богатой, плодородной земле. Оставшиеся в живых расположились здесь на отдых. Вину за катастрофу тотчас возложили на сатрапа соседней Кармании. Говорили, что он не поддержал должным образом переход через пустыню, не послал вовремя помощь с запада. Погибла значительная часть боеспособного войска — как утверждают, более трех его четвертей [312]. Но внешне все оставалось по-прежнему: собирались сводки, издавались приказы, одни возвышались, другие смещались. После смерти Аполлофана царь назначил сатрапом Фоанта, а когда и этот умер, он объединил гедро-сийско-оритскую сатрапию с Арахозией и поставил во главе ее Сибиртия. Карманию получил Тлеполем. В конце ноября 325 г. до н. э. войска, не встречая сопротивления, продолжали путь на запад. Армия достигла уже персидских земель. Здесь можно было воспользоваться унаследованными от Ахеменидов государственными учреждениями, их административным аппаратом и дорогами. В Кармании отряд Александра соединился с группой Кратера. Сюда же прибыли многие высокие сановники, о судьбе которых будет рассказано ниже. Стасанор и сын верного Фратаферна привели верблюдов и других вьючных животных, чтобы облегчить дальнейшее передвижение армии. Воины почувствовали себя вне опасности. Когда же они обнаружили запасы вина, то дальнейший поход превратился в вакхическое шествие. По-видимому, это произошло без участия царя, хотя в начале Индийского похода Дионис упоминался очень часто, но после тропических ливней и перехода через пустыню Гедросии штаб Александра стал вспоминать о нем значительно реже [313].
Если армия была теперь довольна, то царя продолжали мучить серьезные заботы. Флот давно уже должен был выйти из Патталы. Попытка обеспечить ему благополучное плавание вдоль пустыни потерпела неудачу. Никаких сведений о новых аргонавтах не доходило до царя. Похоже, даже в штабе многие считали, что флот погиб. Какова же была судьба Неарха?
В действительности македонскому флоту пришлось выйти из гавани значительно раньше, чем это первоначально предполагалось. Подданные бежавшего из Патталы раджи напали на оставшихся македонян и захватили дельту Инда. Поэтому кораблям пришлось выйти в море уже в конце сентября и ожидать начала северно-восточных муссонов в гавани, расположенной западнее района восстания [314]. Прошло двадцать четыре дня, и появилась возможность продолжить плавание. Путь вдоль берегов оказался очень трудным. Приходилось идти между берегом и островами, обходить скалы и мели, остерегаться прибоя. Опасность представляли также приливы и отливы. Если бы корабли рискнули выйти в открытое море, то удалось бы избежать многих трудностей, однако флотоводцы или не понимали этого, или боялись нарушить приказ царя. Кроме того, требовалось пополнять запасы продовольствия, что вынуждало корабли время от времени приставать к берегу. Сложность плавания объяснялась скорее не географическими условиями, а задачей, поставленной Александром: перевезти войска и разведать берега. Нельзя не признать, что Неарх образцово справился со всем, что ему было поручено.
Самой трудной, даже неразрешимой оказалась проблема, как утолить голод и жажду. Лишь один раз сухопутная армия снабдила Неарха продовольствием. Это было в земле оритов. Там Неарх встретился с Леоннатом и получил от него десятидневный запас продовольствия. Затем всякая связь с армией Александра прекратилась. Слева от кораблей простиралось синее море с дельфинами и китами, справа — грязно-желтый берег, кое-где оживляемый мангровыми зарослями и редкими пальмами. Так продолжалось изо дня в день. Очень редко на берегу видны были люди, темнокожие, со свалявшимися волосами. Их орудиями труда были собственные руки и камни. Они одевались в звериные шкуры, жили в тесных хижинах, построенных из костей китов. Жажду аборигены утоляли гнилой, застоявшейся водой, а питались рыбой и рыбной мукой. Даже мясо мелкого скота пахло у них рыбой, так как это была его основная пища. Когда продовольствие македонян иссякло, они также стали питаться рыбой, ракушками, рачками, реквизированной рыбной мукой и захваченным мясом пропахшего рыбой мелкого скота. Ко всему этому надо добавить жажду, которая от рыбной пищи становилась еще более невыносимой. Некоторое разнообразие в меню вносили только кокосовые орехи и финики, когда удавалось обнаружить на берегу плодовые пальмы.
Несмотря на все трудности, Неарх провел флот вдоль пустыни без особых потерь и добрался до более гостеприимных берегов Кармании. Внезапно, подобно привидению, слева по борту в море возникло огромное предгорье. Местные жители подтвердили то, что было известно уже от Скилака: это была оконечность Аравии. Как всегда быстро ориентировавшийся, Онесикрит хотел подойти к берегу и даже обогнуть Аравийский полуостров. Но Неарх воспротивился этому, напомнив о задании царя — доставить войско в Вавилонию и исследовать побережье. Ссылаясь на сведения Скилака, Неарх доказывал, что берега Аравии бедны водой и продовольствием. Решение принимал командующий, и любившему рисковать старшему штурману пришлось смириться.
Флот без всяких потерь достиг Гармозия. Здесь по берегам пролива жили цивилизованные люди и можно было достать продовольствие. Удалившиеся от берега воины встретили заблудившегося гоплита Александра. Велики были их радость и удивление, когда они узнали, что царь всего в пяти днях пути от них, в глубине материка. Неарх приказал разбить лагерь и вместе с македонянином Архи-ем и несколькими сопровождающими отправился на поиски царя. Александр уже знал, что флот прибыл, и в течение нескольких дней напрасно ждал вестников. Высланная царем разведка неожиданно натолкнулась на Неарха и Архия. Они были такими измученными, грязными, обросшими, что их едва узнали. Когда Александр увидел друзей, его охватили радость и боль одновременно: он решил, что они одни остались в живых из всего флота. Только после того как царь перестал рыдать, Неарх смог говорить. То, что перспективы сухопутных коммуникаций через Гедросию неблагоприятны, царь знал по собственному опыту, но то, что Неарх, его флот и войско, которое он вез, уцелели, он воспринял как подарок судьбы и едва смог овладеть собой. Это известие обрадовало его больше, чем власть над всей Азией. Он поклялся в этом именами эллинского Зевса и ливийского Аммона. Тотчас Александр приказал устроить празднество с торжественной процессией. Неарха осыпали цветами и украсили лентами. С тяжелым сердцем царь согласился отпустить друга, так как тот настаивал, что должен сам довести флот до назначенной цели.
Неарх возвратился к кораблям и повел их вдоль персидского побережья. Плавание шло вдоль пустыни, но встречались и плодородные земли. Удалось найти опытного местного лоцмана. В устье Тигра, изобиловавшем мелями, были поставлены даже настоящие бакены. Вскоре флот поднялся по течению в Паситигр и встретился в Сузах с царем и его войском. Так как уже наступила зима, Гефестион повел большую часть армии южным путем, пересекавшим Перейду. Сам же Александр пошел через горы, через Пасаргады и Персеполь. В марте 324 г. до н. э. все встретились в Сузах [315].
