— Ты плохо выглядишь, — бесстрастно заметил Гейл. — Тебе необходимо отдохнуть.

Глаза у молодой женщины и впрямь слипались.

— Энни, останься на яхте. Прошу тебя. Ты поспишь здесь до утра.

— Нет!

— Почему нет? — Он бережно поднял Энни на ноги и провел в каюту на носу яхты. Ты не в состоянии идти домой к Герберту и Луизе. Если боишься моих домогательств, то сегодня можешь быть спокойна. Меня совершенно не привлекают полудохлые развалины.

Едкая улыбка Гейла задела Энни за живое.

— Какой ты джентльмен! — горько усмехнулась она. — У тебя всегда наготове рыцарские комплименты.

— Здесь на яхте имеется все, что тебе может понадобиться, — протянул он, распахивая дверь, отделанную красным деревом, в маленькую уютную ванную, в которой действительно было все, вплоть до позолоченных кранов. — Надеюсь, ты будешь вести себя разумно или, может, тебя запереть?

— Гейл…

— Ладно, не паникуй, моя любимая Энни. — Он криво улыбнулся и усадил ее, дрожащую, на край самой настоящей кровати. — Сейчас же спать! Это мой приказ.

Энни настолько устала, что оставила без ответа его реплику. Как только Гейл вышел из комнаты, она упала на постель, и сон смежил ей глаза, прежде чем голова коснулась подушки.

Энни проснулась и долго не могла понять, где находится. Все было незнакомым и неузнаваемым. Ей снилось, что она как пушинка парит высоко в небе, и поток воздуха овевает ее лицо. Сейчас, лежа на спине, все еще ощущая невесомость, Энни пыталась сообразить, где же кончается ее причудливый сон и начинается обычная реальность.

Вдруг она сразу все вспомнила. Да она провела ночь на яхте Гейла! И сейчас, утром, солнечные лучи пробивались в каюту через затемненное стекло иллюминатора. А сама яхта покачивалась на волнах — очевидно, разыгрался ветер, а может быть, они вышли в море?

Спрыгнув с кровати, Энни умылась и причесалась, распустив волосы по плечам. Затем, чувствуя себя неловко в одежде, в которой спала, она выбежала из каюты.

В конце салона со столиками из красного дерева и темно-синими скамейками, обитыми твидом, находилась лестница, ведущая на палубу, и через люк ей хорошо был виден Гейл, спокойно стоявший у штурвала. В кроссовках, хлопковых брюках и белой льняной рубашке без воротника, с растрепанными ветром черными волосами он выглядел спокойно и уверенно, хладнокровно оглядывая горизонт прищуренными глазами.

Ярость нахлынула на нее. Как он посмел?.. Как он осмелился увезти ее?! Ничего не видя от охватившего ее гнева, Энни промчалась по салону, больно ударившись об угол стола. Взбежала по лестнице и наконец вылезла через открытый люк на палубу, чтобы предстать перед ним. Гейл спокойно взглянул на нее, продолжая крутить штурвал. У нее перехватило дыхание.

— Что ты делаешь? — процедила она. Ей пришлось собрать все остатки самообладания, чтобы не завопить подобно кошке, которой наступили на хвост.

— Иду под парусом.

— Это я вижу! — злобно ответила она, глядя на него. Ветер играл ее каштановыми волосами, швыряя пряди ей в лицо. Нетерпеливо отмахиваясь от них, Энни беспомощно оглядывалась по сторонам. Яхта уже находилась далеко в море, хотя кое-где еще виднелись туманные очертания берега.

— Ты, наверное, забыл, что я у тебя на борту? — попыталась съязвить Энни.

— Нет, нет, что ты!

Лицо Гейла казалось непроницаемой маской. Но что-то в выражении его глаз заставило ее сердце замереть. Она распознала этот знакомый ей взгляд — равнодушный, безжалостный.

— Тогда, может быть, ты повернешь яхту обратно и высадишь меня в порту Гермуполиса?

Гейл покачал головой, выдавливая из себя кривую улыбку.

— Гейл, не вижу в этом ничего смешного!

— А я и не шучу.

— Куда мы едем?

— Собираюсь немного поплавать среди островов, — твердым голосом ответил Гейл.

— А как же я? Меня ведь об этом путешествии никто не спрашивал, может, я вовсе не желаю плавать среди островов! — выкрикнула Энни.

— Энни, не могла бы ты помолчать и приготовить нам завтрак?

— Я не собираюсь молчать и готовить тебе проклятый завтрак! И если твоя посудина не возьмет курс на Сирос к тому времени, когда я приму душ, то…

— То что?.. — зло ухмыльнулся он.

Ее поразило, что Гейлу, по-видимому, нравилось быть таким наглым и невыносимым. Энни почувствовала, как гнев, смешанный с отчаянием, переполнил ее.

— Тогда я сама разверну твою яхту! — отрезала она, спускаясь в каюту на подгибающихся ногах.

Пустая угроза, с досадой подумала Энни, раздевшись и втиснувшись в очаровательную крохотную ванную. Она открыла пластиковую бутылочку с зеленым шампунем, от которого успокаивающе пахло лимоном и дикими травами, как будто этот аромат доносился с гористых склонов прогретых солнцем греческих островов. Энни же вовсе не желала успокаиваться: наоборот, ей нужны были сильные эмоции, и как раз сейчас она чувствовала, что вся пылает гневом.

Воспользовавшись шампунем, она хорошенько вымыла тело и волосы. В маленьком шкафчике нашла чистое пушистое полотенце и вытерлась им. В специальном держателе помещались мятная зубная паста и зубная щетка Гейла. Выдавив на палец дюйм пасты из тюбика, она почистила зубы, продолжая кипеть изнутри.

Да, сомнений не оставалось — она похищена! Это было ясно, как Божий день. Похищение — всегда преступление, разве не так? Могла ли она потребовать, чтобы Гейла арестовали? Энни позволила себе недолгое утешение — в своем воображении увидела Гейла в наручниках в сопровождении греческих полицейских. Да кто же его здесь арестует, ведь у него связи в самых высоких сферах…

Натягивая на себя свою одежду и готовясь выйти на палубу, Энни вдруг почувствовала, что яхта остановилась. Почему? Может, Гейл решил все же повернуть обратно?

Изобразив на лице высокомерное достоинство, Энни отправилась на разведку.

Выйдя на палубу, сразу же поняла, что они бросили якорь в пустынной бухте. В сотне метров от яхты расположился скалистый остров, на котором, как заметила Энни, не было никакой растительности, кроме нескольких олив и невысокого кустарника. Дыхание древности донеслось до нее, когда она увидела эту картину.

— Неплохое местечко для завтрака, — спокойно пояснил Гейл снизу, где возился с небольшим холодильником. — Мне показалось, что ты не желаешь готовить, поэтому самому пришлось кое-что тут сообразить. Будешь есть? Я, например, проголодался.

— Не буду ничего есть. Гейл, с меня достаточно. Прошу, отвези меня домой! Сейчас же!

Гейл выпрямился и встретил ее гневный взгляд холодно и спокойно. Его синие глаза смотрели на нее насмешливо.

— Об этом не может быть и речи. Советую тебе рассматривать свое пребывание здесь как вынужденный курс лечения, Энни. Ты не вернешься в мир цивилизации, пока не наберешь хотя бы пару килограммов веса и на твоих щеках не появится румянец.

— Что?! Ты с ума сошел? Ты не смеешь похищать меня и… и откармливать! — Энни чуть не рассмеялась от комизма ситуации: Гейл Стикс заботится о ее здоровье и самочувствии и объявляет себя ответственным за восстановление ее сил? Наверное, ей это послышалось.

— Да, именно откармливать, что может стать проблемой, — сухо подтвердил он. Но в уголках его губ ей почудилась озорная улыбка. — Ну, а похитить тебя было проще простого. Воспринимай мой благой порыв с благодарностью, Энни.

— Да я скорее умру! — завопила она. — Вот погоди, мой адвокат узнает про это!..

— Развод — дело сложное, — изрек Гейл, бросая четыре ломтя бекона на разогретую сковородку и помешивая их деревянной лопаточкой. Сразу же в воздухе поплыл аппетитный аромат. Только сейчас Энни поняла, как она проголодалась.

— О чем ты говоришь?

— У тебя должны быть силы, чтобы справиться с этим, — с кривой улыбкой изрек он. — А пока что, думаю, у тебя не хватит сил даже на то, чтобы поджарить яичницу.

Энни внезапно села на ступеньку палубной лестницы и с возрастающим беспокойством уставилась на него. Похоже, Гейл Стикс говорил серьезно. Наверное, ее муж затеял какую-то сумасшедшую авантюру, поэтому и увез ее на своей яхте.